Марта, подавая блюда, смотрит так пристально, словно у меня муха на носу. Совсем как наша учительница по алгебре и геометрии взирает на мои контрольные – словно не верит, что я сама их сделала!

Прислушиваясь к себе, я решила, что уже немножко успокоилась. Жизнь здесь похожа на загородный лагерь – новые лица, лес вокруг, только дискотеки да зарядки по утрам не хватает. И платья забавные, у 'Барби' таких нет.

Хихикнула, хотела себя на телефон щелкнуть в новых нарядах, девчонкам показать, но телефон уже, наверное, разрядился, да и кому показывать? В носу защипало.

Жан словно заметил, что я скисла, предложил посмотреть красивый травник с картинками – забавно, я как раз биологию собиралась сдавать на ЕГЭ.

Ох, как интересно! Сама книга большая, как мои листы для рисования, переплет из светлой кожи с тиснеными листочками и цветами, перевитыми золотистой лентой. Буквы названия четкие, чуть угловатые, и в каждой притаился изогнутый стебель с вычурными листьями.

Бережно открыла крышку и пожалела, что нет белых перчаток, в которых, судя по фильмам, положено открывать такую красоту. Внутри книга не разочаровала – каждая страничка украшена рамкой из цветов и плодов того растения, о котором идет речь, а заглавная буква превращена в фигуру травника в длинной мантии с искомым кустиком в руках.

– Жан, как красиво! – искренне восхитилась я.

– Этой книгой часто пользовалась моя мама, здесь есть рецепты полезных напитков и, – тут парень слегка смутился, – женских штучек.

Вот как, интересно! 'Женские штучки' – это косметика что ли? Занявшись книгой, я отвлеклась от своих переживаний и даже забыла спросить – а почему от меня тут не шарахаются? Что, юные барышни ежедневно выходят из леса с желанием попасть в свой мир?

Как удачно, что мы сели пить чай в библиотеке! Едва улыбка леди погасла, я начал лихорадочно искать возможность отвлечь ее и вспомнил про мамин травник!

Как бережно она обращается с книгой! Ей понравилось! Уф, чтобы еще придумать?

Но через час к нам заглянула Марта и спросила, поеду ли я на ярмарку? Отлично! Я и забыл, что меня ждут:

– Леди Марина, вы останетесь здесь или поедете со мной?

Она подняла свои зеленые глаза и, смущаясь, сказала:

– Я бы хотела поехать, Жан, но не умею ездить верхом.

– Не беда, идите, переоденьтесь, я велю заложить карету.

– Спасибо!

О, как она улыбнулась! Словно зажглось маленькое солнышко! Марта тут же показалась в дверях – явно подслушивала!

– Оденьтесь теплее, сударыня, я хочу показать вам торговые ряды.

– Хорошо, милорд!

Она, улыбаясь, присела и почти бегом последовала за Мартой, и я невольно улыбнулся ей вслед. Странная девушка, рядом с нею у меня ощущение, словно я держу теплый солнечный луч в ладонях.

Все еще улыбаясь, я отдал распоряжение насчет кареты и, переодев камзол, остался ждать леди в холле, предвкушая, как будут сиять ее глаза при виде нашей ярмарки.

Ярмарки в селах, принадлежащих поместью, проводились довольно часто, примерно раз в месяц староста вывешивал над своим домом ярмарочный флаг, и это означало, что в конце недели будет ярмарка. А поскольку село ждали не только доходы, но и расходы, то чаще раза в месяц ярмарки устраивать никто не решался. Но вот осенняя ярмарка, самая большая, проводилась на дороге между двумя большими селами в трех лигах от поместья.

С раннего утра там собирался народ, ставились палатки и прилавки, а часа в два после полудня приезжал представитель нашей семьи, и начинался торг. Почему именно так, никто не знал, на все вопросы старожилы пожимали плечами: обычай, но этот обычай свято соблюдался уже не один десяток лет.

Леди Марина переоделась на удивление быстро – волосы были спрятаны под серебристую сетку, а плотная бархатная лента прижимала ее к волосам и одновременно скрывала маленькие ушки с розовыми мочками. Платье Марта подобрала отличное – из тонкой зеленой шерсти с отделкой из зеленого бархата. Строго и нарядно. Широкие рукава скрывают руки до середины ладони, высокий воротник подчеркивает длинную шею, а кушак обрисовывает тонкую талию, я невольно загляделся. А вот плащ по длине подошел только один – серый, зато из хорошего сукна и с отделкой из шелковых шнуров.

Карета уже стояла у крыльца; кучер, увидев нас, соскочил с козла и открыл дверцу, экипаж был не новым – в поместье отец отправлял кареты, которые выходили из моды в столице, – но вполне удобным. Леди Марина замешкалась, пытаясь подобрать юбку, плащ и подняться в карету, и мои руки сами протянулись помочь. Осторожно усадив леди в карету, я сел в седло и не спеша поехал рядом, можно было ускакать вперед, но мне почему-то хотелось видеть ее лицо, улыбку, удивленно распахнутые глаза…

Ярмарка уже шумела, пока сдержанно и чинно. Покупатели уже присмотрели себе товары и готовы были по первому сигналу броситься к лавкам и начать торговаться.

Виконт направил коня к высокому помосту, на котором скоро начнут свое выступление бродячие артисты. Карета остановилась неподалеку, и кучер предупредительно распахнул дверцу. Леди смотрела во все глаза: вот виконт ловко поднялся на помост и поднял руку, привлекая внимание:

– Милостью неба и радостью земли закончен ныне сбор урожая! Сим объявляю открытие ярмарки, дабы каждый мог порадовать себя доброй покупкой и хорошей продажей, выпить сидра и съесть свежий пирог! – с этими словами виконт трижды ударил молотом по большому медному диску, изображающему солнце, и тотчас ярмарочный шум усилился. Покупатели бросились к прилавкам, а торговцы, хитро блестя глазами, принялись торговаться, последняя осенняя ярмарка началась!

Спрыгнув с помоста, виконт приблизился к карете:

– Леди Марина, не хотите ли прогуляться?

– С удовольствием, виконт, – Марина уже уяснила, что на людях предпочтительно официальное обращение, и, опираясь на предложенную руку, выбралась из кареты.

День был ярким, солнечным, и даже холодный ветер не портил настроения. Сельская ярмарка напомнила ей большие осенние базары, на которые ее водила бабушка. Обычно купив внучке мороженое или коробочку сока, не старая еще женщина активно ныряла в толпу и часа три бегала среди мешков лука, картофеля и капусты, желая пополнить запасы всевозможных заготовок на балконе и в погребе. Марина уныло тянулась позади нее, любуясь яркими болгарскими перцами, ташкентскими помидорами, горами арбузов и дынь, вдыхая сладкие ароматы сушеных абрикосов и слив. На прохладном осеннем воздухе быстро нагуливался аппетит, и она под ворчание бабушки начинала мечтать о кружке горячего чая и ягодном пироге или о бутерброде с котлетой, мама называла такой бутерброд 'русский гамбургер' и очень любила брать с собой на работу.

Денег Марине в руки почти не давали – так, мелочь на жвачку или мороженое, так что и на этой ярмарке в незнакомом ей мире большого смущения от их отсутствия она не испытывала, ее ждало зрелище!

Виконт не спускал глаз со своей спутницы: она не ахала, не жеманничала, не закатывала глаза, просто звонко смеялась и с искренним любопытством рассматривала все, что попадалось им на пути.

Следом за виконтом следовал управляющий, чтобы лично проследить за продажей зерна, выращенного в поместье, и прикупить необходимое к долгой зиме.

На ярмарке было весело: вокруг возов и телег толпились тетки в разноцветных повязках с ушками и помпонами; мужики – степенные, в разноцветных долгополых кафтанах, и шустрые, в рубахах и жилетках.

Виконт шагал рядом, часто держа меня под руку, и пояснял, откуда привезли тот или иной товар; мне, честно говоря, было все равно, географию этого мира я не знала, но товары были забавные и интересные.

Например, смешной длинноносый дядька продавал набитые оческами хлопка игрушки: мячики, сшитые из лоскутков, лошадки и куколки болтались на разноцветных нитках у него над головой, а на прилавке разлеглись маленькие деревянные мечи и кинжалы, фигурки воинов и зверей, вырезанные столь искусно, что они казались живыми.