Непонятная ярость завладела разумом девушки, она была не в силах контролировать свои слова и поступки. Но ни один из мужчин не пошевелился, чтобы помочь Гере, они будто боялись, что она в мгновение ока растерзает их на мельчайшие кусочки. Секунда общего ступора прошла, когда в комнату вошёл Роман.

– Папа! – она стала немного спокойнее. – Скажи этим двум, чтобы меня отвязали, у меня руки затекли!

Он взглянул на дочь и ее былую ярость как рукой сняло. Никакие эмоции, кроме полного облегчения она не чувствовала.

– Думаю, уже можно. Мальчики, отвяжите мою дочь, – будто оценивая ситуацию проговорил Роман.

Когда её наконец освободили, она долго ругалась и потирала места перевязки. Они покрылись синяками и кровоподтёками, а в некоторых местах была содрана кожа.

– Пап, что все это значит? Почему я здесь, да ещё и привязана, словно псих какой-то? – ярость вперемешку с бешенством вновь подступали к телу.

– Девочка моя, успокойся, иначе ты опять кого-нибудь покалечишь, – выставив руки перед собой, умолял Роман.

Слова отца никак не хотели обретать ясный смысл. Он боится свою дочь? Когда она успела превратиться в чудовище? И те двое бояться ее?! Да чтобы напугать этих самцов, нужно изрядно постараться!

– Что значит опять? – не понимала девушка.

– Ты сейчас в таком периоде, когда в тебе зарождается вампир, в вашем возрасте нормально такое психическое отклонение, как раздвоение личности, – медленно садясь на край кровати проговорил Роман. – Твоя тёмная сторона начала развиваться, а у тебя она настолько агрессивная, что мы не смогли сами с тобой справиться, ты выбросила одного из санитаров в окно! – будто с восторгом говорил Роман. – Поэтому во время властвования твоей вампирской личности, мы пристегнули тебя ремнями из серебряной нити. Благодаря чему ты больше никого не смогла покалечить.

Она чудовище! Она калечит своими руками живых людей! Неужели это настанет так быстро и совсем скоро ее сон превратиться в реальность? Она будет есть невинных детей! От таких мыслей в горле встал ком и глаза стали мокрыми от слез.

– А с ним всё нормально? С тем санитаром, – девушка невольно глянула за закрытое окно с искорёженными решетками.

Неужели это ее рук дело? Когда она успела стать таким монстром?

– Да! Не переживай, на этих собаках все быстро заживает, – он рассмеялся таким искренним смехом, что девушке вмиг стало легче. – Весь персонал на фабрике состоит из оборотней: полулюдей, полуволков.

Девушка снова удивилась, как легко и непринужденно отец рассказывал дочери о всех чудесах этого мира. Ей нужно время, чтобы осознать все происходящее и начать относиться к этому также спокойно, как родители. Но сможет ли она?

Дверь распахнулась, громко ударившись о бетонную стену. Все, кто находился в комнате, обернулись на звук.

– А вот и наша мамуля приехала, – просиял Роман.

В комнату вбежала испуганная Виктория. Она устремилась к дочери, схватила её за лицо и, убедившись, что все хорошо, чмокнула в лоб.

– Бог мой, как ты меня напугала! Упала в обморок прямо на фабрике! Как же я переживала. Роман, ты поговорил с доктором? Что он сказал по этому поводу?

Казалось, что Виктория говорила со скоростью света! Слова срывались с губ даже до того момента, как Генриетта начинала понимать смысл предыдущих.

– Любимая, ты не поверишь, но то, что он мне сказал, также странно, как и моя любовь к солнцу. Во-первых, он поздравил нас, в Генриетте зародился довольно сильный и могущественный вампир, из разряда высших, – от этих слов Генриетта невольно дернулась, а санитары, стоящие в углу комнаты, напряглись, готовясь к новой «схватке». – Во-вторых, наша дочь потеряла сознание из-за того, что у неё редкая непереносимость крови, но это пройдёт после посвящения, не переживай. Доктор посоветовал перед ритуалом больше отдыхать, девочке придётся морально вымотаться, так что на неделю, я думаю, мы отправим её в Петербург, пусть встретится с друзьями, развеется.

Сказать, что Генриетта обрадовалась – ничего не сказать. Она ужасно соскучилась по Софе и сильно переживала, ведь подруга не брала трубку с момента последнего разговора. Да и за последние дни у девушки настолько ухудшилось состояние, что недельный отпуск ей точно пошёл бы на пользу.

***

Петербург.

На улице лил дождь, солнце едва выглядывало из-за затянувших всё небо туч. Люди сновали туда-сюда в поисках укрытия от внезапной напасти, и только Генриетта стояла посреди улицы и радовалась возвращению в любимый город. Это был город её сердца, она родилась тут и уже никогда не смогла бы спокойно жить в другом месте. Питер оставил свой след на душе каждого, кто бывал здесь. Он завораживает своей красотой, своей уникальностью и разнообразием. Генриетта любила именно дождливый Питер, в нем было что-то загадочное и в то же время романтичное, в такую погоду на улицах было мало людей, можно было спокойно расхаживать под ласкающими тебя каплями, не боясь столкнуться с каким-нибудь хмурым, недоброжелательным человеком. Люди здесь были такие же своеобразные, как и сам город, они могли в один миг заразить тебя своим настроением, (особенно хорошо это получалось у мрачных личностей), но как бы то ни было, все кругом старались поддерживать свою культурную столицу во всей красе.

Генриетта поймала по дороге такси и назвала адрес дома Софии. Она решила, что навестит свою любимую подругу без предупреждения и плевать, что её родители будут против. Они всегда старались отгородить свою дочь от Генриетты, но в этот раз им это не удастся.

Дорога до дома Софии занимала около часа, за это время можно было вдоволь налюбоваться прекрасными пейзажами города и полностью пропитаться его атмосферой. Иногда Генриетта была благодарна родителям Софии, что они поселились в самом дальнем уголке города, ведь она просто обожала улицы Питера.

На очередном повороте Генриетта увидела девушку, которая тащила за собой большой чемодан, на её лице была размазана тушь и, судя по всему, она была не совсем трезвой. Когда машина поравнялась с ней, Гера увидела, что эта девушка – София! Доли секунд прошли, но она точно знала, что это её подруга. Она попросила остановиться, бросила деньги на переднее сидение, выскочила из машины и побежала вслед за девушкой.

– София! София! Подожди! Да стой же ты! – как можно громче кричала Генриетта.

Наконец, добежав до подруги, Гера опустила руки на колени и, тяжело дыша, пыталась узнать, почему София здесь, да ещё и в таком виде. Но у неё ничего не вышло. Во-первых, она так и не смогла внятно задать вопрос из-за сбившегося дыхания, а во-вторых, София и не смогла бы внятно на него ответить, её язык заплетался, тело качало в разные стороны, она была настолько пьяна, что не могла связать и двух слов. К счастью девушек, таксист ещё не уехал, ему было очень интересно, чем же закончится эта своеобразная встреча. Огромных усилий стоило Генриетте затащить подругу в машину, она кричала непонятные слова, все время пыталась поцеловать девушку, тем самым очень затрудняла общее движение. Когда они наконец сели в салон, София заплакала.

– Твари… Все… Какие же они твари! Я верила, а они… – очень сложно было понять, что говорит пьяная в «стельку», да к тому же плачущая девушка.

Такси подъехало к дому Генриетты. Она заранее позвонила и попросила Чарльза позвать кого-нибудь из слуг, чтобы они помогли Софии добраться до комнаты и уложить ее в постель.

После столь изнурительной «тренировки», девушка уснула прямо на кресле, рядом с Софией.

Ей снилась собственная свадьба, а точнее тот момент, когда жених надевает кольцо на палец. Его лица Гера не видела, но ощущала, что просто переполнена любовью. Этот сон длился пол часа или целую ночь, девушка не помнила, она отдалась приятным ощущениям и испытала то, чего давно не испытывала наяву. Реальная жизнь не интересовала ее, и Гера отдалась сладким иллюзиям…

***

– Генриетта Романовна, не желаете ли Вы завтракать? – голос дворецкого разбудил её. Она, смутно припоминая события вчерашнего вечера, начала глазами искать Софию, которой почему-то нигде не было.