5. Громовержец Зевс Руководитель имел положение почти такое же, какое имел громовержец Зевс: неограниченная власть; услужливые исполнители – богини судьбы Мойры, которые старались исполнять даже невысказанные требования; кузнец Гефест, который неохотно, но ковал цепи и тюремные решетки для настоящих и будущих Прометеев; богиня правосудия Фемида, которая своевременно принимала нужные для громовержца постановления. В то же время земного Зевса смущало то, что Мойры проявляли ненужную инициативу, искажали его решения в угоду своим шкурным интересам, а красавица Пандора, подкупленная олигархами, слишком часто открывала свой ящик с бедствиями и направляла их поток против и так бедного населения – что могло вызвать озлобление народа и снизить рейтинг главного бога. И руководитель задумался о кадровой реформе – на нижнем этаже своего Олимпа.
6. Гильгамеш Руководитель успешно управлял страной, достиг выдающихся успехов во внешней политике, но возникли проблемы с повышением жизненного уровня людей, так как окружающие его олигархи приватизировали все крупные предприятия и основную часть доходов направляли в свой карман. Он понимал, что даже при наличии громадного авторитета в стране идти против богатых людей опасно, и можно поплатиться жизнью. В то же время и сдерживать недовольство народа сказками о счастливом завтра было практически невозможно, а силовые методы, которые ему предлагали озабоченные толстосумы, он принимать не мог. Проблема риска встала для него во весь рост, но он был отважным человеком и решил действовать в интересах народа. И решил изменить навязанный ему предшественником общественный строй дикого капитализма. Осторожно, «без шума и пыли» он подготовил и провел через послушную ему Думу необходимые законы, а затем одним ударом, опираясь на созданный им народный фронт, сбросил весь паразитический класс с пьедестала власти, вызвав оторопь среди приближенных, которые не ожидали такого «предательства». А когда они опомнились, было уже поздно. С народом, который почувствовал возможность стать субъектом своего будущего, сладить было невозможно. Руководитель чувствовал себя легендарным Гильгамешем, выбравшим для себя не личное обогащение и сомнительное положение демократического диктатора, а великие дела в интересах многострадального народа, слава о которых останется навеки. Гильмиярова Ксения Родилась 10 сентября 1997 года в городе Екатеринбурге. Училась в Уральском музыкальном колледже по классу скрипки с 2004 до 2013 года. С 2013 года перешла на отделение музыковедения. В 2016 году участвовала в VI Музыковедческом конкурсе «Уральский молодёжный форум», где заняла первое место. В 2016 году поступила в Уральскую государственную консерваторию им. М. П. Мусоргского на факультет ИТО (историко-теоретическое отделение). * * * Звуки вальса пробили мои барабанные перепонки. Он звучит здесь просто так, для разгонки. Это лишь начало торжественного вечера, На котором мне, если честно, делать совершенно нечего. Шуршанье платья и блеск молодого девичьего взгляда Отправили меня на девятый круг дантовского ада. Возможно ль, чтоб меня, сурового самозванца, Загнали в самую глубь лихорадочного танца? И вальса круженье безостановочное Пробило дыхание остро-лёгочное. И сердце моё, до этого мерное, Стало чуть чаще биться. Наверное. Казалось возможным вернуться к человечности И встать на дороге у забвенной вечности, Но что-то всегда меня останавливает. Похоже, душа меня уговаривает Быть неизменным, оставаться собой. Пусть грустным, унылым, но таким, каким предначертано быть судьбой. Иногда быть весёлым, иногда – печальной сомнамбулой, Ведь вся моя жизнь является к жизни другой преамбулой. К жизни той, где нет ни прошлого, ни настоящего, Где нет времени стремительно уходящего, Где царит покой царственный и неизвестный, Но своей таинственностью такой прелестный. * * * Любовью вдохновляется живущий. Порой – на жизнь, ну а порой – на миг. Любовь – это отдельный материк, По морю неизвестности плывущий. И в эти неприкаянные дни, Когда зачем-то вырастают крылья, Когда несётся с воем эскадрилья И зажигают старые огни, Когда желанье в узел челюсть сводит, И пальцы рук сжимаются в кулак, А про себя ты думаешь: «Дурак! Всё это – чушь! Приходит и уходит», Тогда прими умом простую данность, Что любящий – сильнейший из людей И с каждым днём становится сильней. Пусть не смутит сия простая странность. Так древними уже заведено, Таков закон и сотворенья мира. Так пусть звучит издёрганная лира, Но столько, сколько ей отведено. * * * Мне громкий голос объявил, Что прибыл поезд номер пять. Я соберу остатки сил, Чтоб повстречать тебя опять. Вокзал был пуст, как пуст и я, Но тихо ускорялся шаг. Никто не замечал меня, Ведь я не друг и я не враг. Гудок состава возвещал, Что прибыл поезд номер пять. Тебе я многое простил. Прощу, наверное, опять. Сбежались люди на призыв, Трепещут, словно на ветру, И этот радостный позыв Понять, увы, я не могу. Открылась дверь, выходишь ты, Ища глазами чью-то тень, И кто-то дал тебе цветы, Приобнял и спросил: «Как день?» Ты с тенью от меня ушла, И отбыл поезд номер пять. Я соберу остатки сил, Чтоб повстречать тебя опять. На протяжении многих лет, Когда память уже стирается, Когда сознание распадается И исчезают хвосты комет, Когда звёзды становятся точками, И закаты уже не красные, И из слов исчезают гласные, Что бывали лишь оболочками, Я вдруг встречу тебя, безмятежная, Вдруг увижу твои глаза, На румяной щеке слеза, Что смахнёт рука твоя нежная, Я почувствую в венах жар, У других людей исчезающий, И как шторм, в груди нарастающий, Мимолётный сердечный удар. |
