– Можно добавку, Вань? – Гришка протянул мне пустую миску.

– Орёл! – уважительно прохрипел Саня, с хрустом вгрызаясь в лук.

– Разориться можно, – согласился с ним Ринкус, выбирая кусок сала потолще.

И всё. Никакой больше критики, никаких хвалебных речей, только громкий стук ложек, уханье, аханье от особого острого куска перца, да удовлетворённые вздохи деда с Гришкой. Ну, так не интересно.

– Добавку, Вань? – Гришка поморгал вечно голодными глазами. – А ты сам чего не ешь?

– Да я пока готовил, перехватил, Гриш.

– Не хочет – не заставляй! – торопливо проговорил Саня и протянул свою миску. – И мне добавки! И мяса побольше, а то одним салом сыт не будешь!

– Чтобы ты, Сашка, понимал в сале, – вздохнул дед. – Ладно фотом рафкажу.

– Потом дедушка расскажет, – перевёл Гришка, – как до дна кастрюли дохлебает, так и расскажет.

– Не переживайте, – я указал на большую кастрюлю, – я много наготовил. И, кстати, для тех кто понимает – холодный борщ из холодильника, да с луком, перцем, это вещь!

– Я приду попробовать, Вань! – замахал ушами Гришка. – А еще сало есть?

Через полчаса в моей десятилитровой кастрюле, борща осталось хорошо если треть. Зато команда сидела тихая, спокойная, с тупыми блаженными улыбками и только изредка вздыхала, ласково поглаживая себя по животам.

– Ни фига ты не капитан, Ванька, – икнул Саня, – ты – кок!

– А я всегда это говорил, – хмыкнул Гришка. – А на второе что?

– Ох ты и жрёшь, внучек… – восхищенно протянул дед.

– А мой сосед, Поликарп Дмитриевич, – пробормотал Ринкус, – вот этот красный овощ…

– Свекла, – подсказал дед.

– …кусочками режет, – кивнул бухгалтер деду, – а не перетирает.

– В следующий раз порежу, – пожал я плечами. – Дело вкуса. Я раньше, кстати, тоже резал и в бульон кидал, а потом попробовал в зажарку перетереть и понравилось.

– Никого не слушай, Ванька, – снова икнул Саня. – Вот так же и готовь… Эх, а всё же не хватает, костью по столу постучать, да сладкий мозг из неё выбить!

– Можно слетать и поймать кого-нибудь на улице, Сан Саныч, – предложил сердобольный Гришка.

– В другой раз, – лениво отмахнулся Саня.

Второго блюда, как я и предполагал, не понадобилось, только Гришке подсунул пару бутербродов с колбасой и сыром, чтобы не плакал, да и на десерт ничего выдумывать не стал – выставил три сорта печенья, да под чай предложил варенье, джем и сгущенку.

Спать команда завалилась прямо у меня на кухне, хотя стараниями Гришки и Серёги, переборки для кают и всех остальных помещений, к этому времени уже были выращены… Или – построены?.. Короче, каюты были готовы, но мне не жалко, намаялись, пусть отдыхают. Я и сам, помыв посуду и приведя кухню в порядок, завалился баиньки, положив голову на вздувшийся животик нашего зелёного обжоры. И что вы думаете? Ага. Под утро он меня разбудил всё-таки – обещал я ему холодного борща выдать, так извольте, Иван Васильевич, не жмотитесь и не ленитесь. Пришлось, чтобы инженер не скучал, поесть и мне. И правильно сделал, кстати. Я хоть и налегал в основном на чеснок, но утром, когда все позёвываниями начали встречать новый трудовой день, если бы кто-нибудь посторонний появился на кухне, то тут же и свалился бы от мощного выдоха всей команды. А так – красота. Все ели, все воняют. В смысле – чужих запахов не различают. Вот только зубы почистить было нечем.

– Столы для кухни четырёхместные, – записывал в планшет Егорыч, – три штуки.

– Четыре, деда, – поправил я его. – Не жадничай, мало ли как у нас дела пойдут. И стулья для них впиши.

– Мы на одной только твоей кухне разоримся, Ванька, – вздохнул дед. – Да на Сашкиной каюте. Вот, скажи, внучек, – дед повернулся к пилоту, уже сидящему в кресле за пультом, – вот зачем тебе понадобилась шкура ингарданайского тигрольва на пол? И не надо, Сашка, не отвечай, я и сам знаю – девок своих охмурять. А ты знаешь, растратчик общественного капитала, сколько эта шкура стоит?!

– Никаких гостей, – категорически заявил Ринкус, не отрывая взгляда от своего планшета, – по крайней мере, на первых порах.

– Чего это?! – возмутился Саня.

– Всё правильно Ринкус Палыч говорит, – вмешался я. – Безопасность – прежде всего. И на планете, Сань, найдёшь, где оторваться с девчонками. Или, вон «Моцарта» бери и развлекайся.

– Не надо «Моцарта», – тут же влез Ринкус. – Там тоже технологии, которые не стоит показывать всем подряд.

– Так не интересно…– разочарованно протянул Саня. – А хоть барную стойку в столовой поставим?

Ринкус вздохнул, а дед на секунду задумался, а потом заулыбался и закивал головой.

– Никакого алкоголя на корабле! – твёрдо заявил я, как исполняющий обязанности капитана. – Мало того, что вы с каждой планеты синие возвращаетесь, так еще и тут пьянствовать будете?

– Алкаши, – просунулась на мостик голова Гришки. – Вань, а Вань, а борщ-то того… закончился…

– И еще официально заявляю, – я строго посмотрел на ненасытного инженера, – если кто-нибудь шарить по моей кухне будет…

– Всё-всё, Вань! – Гришка исчез.

Я обвёл свирепым взглядом команду:

– Это ко всем относится! Ещё мне чего не хватало, чтобы мне из кухни проходной двор сделали! Кухня – это святое! Это вам не мостик какой-нибудь!

– Чего ты на нас смотришь, Ванька? – лениво протянул Саня. – Гришку и гоняй, а мы порядок знаем.

– Вот то-то же, – я для острастки посопел ещё немного носом. – Ладно. Деда, на чём мы остановились?.. Вот что, впиши штук пять витрин с холодильным эффектом. Поставим прямо в столовой, буду туда готовую еду вам сгружать, чтобы под рукой у вас была…

– Да поняли мы, внучек, поняли, – вздохнул Егорыч. – Не переживай за свою кухню.

Уже давно было пора лететь на Ривельду, заканчивать сделку по передаче маршрута, но мы застряли со списком покупок. Дед, как официальный боцман, тихо матерился и вычёркивал из планшета пункты, переданные ему совсем уж обнаглевшей на радостях командой, попутно вспоминая действительно необходимые для нас вещи.

– Стиральная машина, две штуки… Угу, одной обойдёмся, вычеркиваю… Ванька, я всё же барную стойку впишу, уж ты как хочешь, а для естетизьму надо и не спорь со старшими!

Я только махнул рукой. Ладно, пусть. Будет мне столовую от непосредственно кухни отгораживать. Чтобы не лезли всякие!

– Алкоголю надо красивого для стойки, записываю, – продолжил свои махинации Егорыч. – Зелёный коврик во всю длину коридора? Вычёркиваю. Вы еще на стены гобелены закажите, как в старинных замках, паразиты!.. О, точно – Сашка гобелен заказал!

– Да ладно тебе, деда, всего одну штучку, не жмотись, – хмыкнул Саня, но тут же утих, увидев мощную фигу, скрученную ему Егорычем.

– Вы как хотите, – поднялся Ринкус, – а я возьму шлюпку из верхнего ангара. Я из-за ваших гобеленов на деловую встречу опаздывать не собираюсь.

– Я с вами, Ринкус Палыч, – подскочил и я. – Деда, вы тут с Саней заканчивайте, берите «Моцарта» и отправляйтесь за покупками, внизу и встретимся. Гришка! Ты со мной или с дедом?

– Я с Серёгой останусь, Вань, – высунулась голова из стены. – Я с оружием еще полностью не разобрался.

– Вот, – я указал команде на Гришку, – молодец. Пашет, корабль изучает, ни секунды передышки себе не даёт…

– Только весь борщ сожрал, – фыркнул Саня.

– Да ну тебя, – отмахнулся я. – Гобелен ты тигрольвиный, Сань.

И увернувшись от запущенного карандаша, хихикая, направился за Ринкусом к лифту.

Палуба преобразилась просто невероятно. Теперь не было уже громадного открытого пространства, а был только трехметровый в ширину коридор, окружавший инженерный отсек и двигатель, а с другой стороны коридора, тянулась сплошная стена, изредка разбавляемая дверями кают или служебных помещений. Или лифтами, к одному из которых, мы сейчас и подошли с нашим бухгалтером-юристом-безопасником. А теперь, как оказалось и пилотом.

– Ринкус Палыч, я тут посоветоваться хочу… Серёга, подыми нас в верхний ангар!.. Я вот, что думаю – а не нанять ли нам на поиски дедовой «Креветки» какую-нибудь команду? Ну, хотя бы тех же «Холмс и сыновья»?