Честно говоря, я не могу вспомнить, какие критерии я для себя сформулировал и потому применил на практике для первой попытки найти место работы. Я тогда остановился на «Юридическом заведении Обри X. Лонга и К°», но думаю, это отчасти зависело от их приятного и даже достойного на вид любезного объявления на желтых страницах телефонного справочника. Там же была помещена довольно невнятная черно-белая фотография мистера Лонга. Юристы, к сожалению, так же склонны помещать всюду свои фотографии, как предсказательницы судьбы по руке. Он производил впечатление человека искреннего, примерно лет сорока, с приятной улыбкой в противоположность неухоженным физиономиям, снимки которых обычно помещаются в юридических журналах. В его фирме работали четыре адвоката, специализировавшиеся на автокатастрофах. Они во что бы то ни стало стремились к восстановлению справедливости и предпочитали иметь дело со случаями увечья и с делами по страховке. Они изо всех сил сражались за интересы своих клиентов и гонорар брали, только добившись для них возмещения ущерба.

Но, черт возьми, должен же я был с чего-то начать. Я нашел адрес, по которому в городе находилась фирма, – в небольшом квадратном, решительно безобразном на вид кирпичном здании рядом с бесплатной парковкой. Она тоже была упомянута в телефонном справочнике. Когда я толкнул дверь, зазвенел колокольчик. Полноватая невысокая женщина, сидевшая за столом, заваленным бумагами, приветствовала меня чем-то вроде насупленной ухмылки. Я помешал ей печатать.

– Могу быть вам полезна? – спросила она, и ее жирные пальцы повисли в непосредственной близости от клавиатуры.

Черт, тяжелый случай. Я выдавил из себя улыбку.

– Да, возможно. Я хотел бы знать, нельзя ли увидеться с мистером Лонгом?

– Он в федеральном суде, – сообщила она и ударила двумя пальцами по клавишам. Что значит одно маленькое слово!.. Не просто «в суде», а в «федеральном». Слово «федеральный» подразумевает отношения с большими корпорациями, так что, когда юрист Обри Лонг имеет дело с федеральным судом, он, черт возьми, считает себя обязанным сообщить это всему свету. И его секретарша должна озвучивать эту информацию. – Так чем могу быть вам полезна? – повторяет она.

Я решился на самую жесткую правду. Уловки и мошенничество могут и подождать, хотя и недолго.

– Меня зовут Руди Бейлор. Я студент-третьекурсник юридического колледжа Мемфисского университета, вот-вот окончу его и хотел бы… ну… я как бы подыскиваю работу.

Теперь секретарша ухмыляется открыто. Она убирает руки с клавиатуры, поворачивается на вертящемся стуле и смотрит мне прямо в лицо, затем покачивает головой.

– Мы никого не берем на работу, – говорит она с явным удовлетворением, словно она глава отборочной комиссии по найму.

– Понимаю. А можно мне оставить анкету и письмо на имя мистера Лонга?

Она брезгливо берет документы, словно они вымокли в моче, и роняет их на стол.

– Я подложу их к таким же, как ваши.

А я, оказывается, еще в состоянии усмехаться:

– Много же нас здесь оказывается, а?

– Наверное, каждый день кто-нибудь приходит с предложением.

– Ах так? Извините, что побеспокоил.

– Нет проблем, – ворчит она под нос и опять поворачивается к машинке. Когда я ухожу, она уже яростно стучит по клавишам.

У меня много заявлений и много экземпляров анкеты. И я провожу уик-энд, сортируя бумаги и тщательно продумывая план наступления. Сейчас я очень много думаю о стратегии натиска, почти не испытывая оптимизма. Я планирую, что в ближайший месяц я каждый день буду посещать две-три небольшие фирмы, и так пять дней в неделю, пока не окончу колледжа. А там кто знает… Букер убедил Марвина Шэнкла прочесать все юридические коридоры в поисках работы для меня, а Маделейн Скиннер тоже, наверное, висит на телефоне, требуя, чтобы кто-нибудь меня нанял.

Может быть, кому-то и нужен работник?

В плане поисков под номером вторым значится фирма с тремя служащими в двух кварталах от той, где только что я побывал. Я уже наметил поход в нее заранее, так что легко смогу переместиться от одного отказа к получению второго. Нечего зря время терять.

Согласно проспекту, «Нанли, Росс и Перри» – фирма с широким спектром судебных дел, которыми занимаются три парня, каждому из них немного за сорок. В фирме нет больше никаких служащих и подсобных юристов. И как будто большая часть дел связана с недвижимым имуществом – как раз тем, что я не выношу, но сейчас нельзя быть разборчивым. Фирма размещается на третьем этаже нового железобетонного здания. В лифте душно, и поднимается он медленно.

На удивление, приемная оказывается очень приятной на вид. Линолеум с узором под дубовый паркет покрыт ковром с восточными мотивами. Стеклянный кофейный столик завален экземплярами газеты «Народ и мы». Секретарша опускает телефонную трубку и улыбается:

– Доброе утро. Чем могу служить?

– Пожалуйста, я хотел бы увидеться с мистером Нанли.

Все еще улыбаясь, она смотрит в толстую записную книжку посреди аккуратного стола.

– У вас назначена встреча? – спрашивает она, чертовски хорошо понимая, что ничего у меня не назначено.

– Нет.

– Понимаю. Но мистер Нанли в данный момент очень занят.

Так как прошлым летом я временно работал в юридической конторе, я понимаю, что мистер Нанли будет занят всегда, а не только в данный момент. Это обычная процедура. Ни один юрист в мире ни за что не сознается, что в данный момент он не утопает в делах, и не позволит своей секретарше говорить, что он свободен.

Могло быть и хуже. Например, он тоже мог сегодня утром отправиться в федеральный суд.

Родрик Нанли в этом заведении – старший партнер, он тоже выпускник Мемфисского университета, как следует из юридического справочника. Я составлял план наступления, стараясь включить в него как можно больше выпускников из нашего колледжа.

– Буду рад подождать, – замечаю я улыбаясь. Она тоже улыбается. Мы оба улыбаемся. В небольшом коридоре открывается дверь, и из нее выходит и направляется к нам человек без пиджака с закатанными рукавами рубашки. Он смотрит вверх, видит меня, и вот он уже рядом. Он подает папку улыбчивой секретарше.

– Доброе утро, – приветствует он. – Чем могу быть полезен? – голос у него громкий. И вполне дружелюбный.

Женщина открывает рот, но я ее перебиваю:

– Мне нужно переговорить с мистером Нанли.

– Это я, – отвечает он и сует мне правую руку. – Род Нанли.

– Меня зовут Руди Бейлор, – я крепко пожимаю его руку. – Я студент-третьекурсник Мемфисского университета, вот-вот окончу и хотел бы поговорить с вами насчет работы.

Рукопожатие еще продолжается и не становится менее крепким при упоминании о работе.

– Ага, – отвечает он, – насчет работы, да? – он бросает взгляд на секретаршу, словно желая сказать: «Как это вы дали промашку и не выставили его?»

– Да, сэр. Если бы вы только уделили мне десять минут. Я знаю, что вы очень заняты.

– Но, знаете, буквально через несколько минут у меня слушание свидетельских показаний, и затем я сразу же отправляюсь в суд, – он уже повернулся на каблуках, глядя на меня, потом переводит взгляд на секретаршу, затем смотрит на часы. Но в глубине души он добрый, мягкосердечный человек. Может быть, однажды, и не очень давно, он тоже стоял по эту сторону пропасти. Я смотрю на него умоляюще и протягиваю ему тоненькую папку с моей анкетой-заявлением на его имя. – Ну ладно, хорошо, давайте входите. Но только на минуту.

– Я вам позвоню через десять минут, – быстро говорит секретарша, стараясь искупить свою вину.

Как все очень занятые юристы, Нанли смотрит на часы, с секунду о чем-то размышляет и затем очень серьезно заключает:

– Да, максимум через десять минут. И позвоните Бланш. Скажите, что я, может быть, слегка опоздаю.

Таким образом, они быстро договорились, эти двое. Они оказали мне любезность, но незамедлительно обусловили и мой скорый уход.