Литмир - Электронная Библиотека

– Мама, ну как так можно?! Ты чокнулась совсем, что ли? Где же ты его взяла?

Мама победоносно улыбалась.

– Так, надо срочно это вылить, пока кто-нибудь случайно не отравился.

Нина направилась к раковине. Мама попыталась забрать бутыль, но Нина опередила и вылила в раковину содержимое.

– Эх, такой план завалила, – сокрушалась мать.

А дальше они просто сели на кухонную скамейку, обнялись и заплакали.

Так вот: Илья через пару дней улетает. На месяц или два. Ведь ничего не может быть важнее духовного роста.

Закрутилось

Нина задавала себе вопрос: как все закрутилось? Предпосылок набралось с избытком. Мир семьи Нины как будто проткнул айсберг. И все уже начинало тонуть. Отец, ушедший в другую семью, одержимая местью мама, дочь, которая все больше и больше худела, муж, который сел в шлюпку и уплыл в ретрит с этого проклятого «Титаника». Нина искала спасения. Жилетку. И этим жилетом, спасательным жилетом с лампочкой и свистком, и стал Ринат.

И Нина прыгнула в воды ледяные и обжигающие. И очень скоро влюбилась самой горячей любовью, на которую было способно ее сердце. Но как именно и когда, в какой момент? Она помнила, что после той встречи с колготками она что-то написала Ринату в фейсбуке. Что-то простое и прямолинейное как шпала. Она хотела снова быть той девочкой, которая на даче сидит с миской малины и кормит мальчишек, надевая ягоды на пальцы. Состояние юности, совершенной свободы, девичьей силы, некоторого превосходства над глупыми примитивными мальчишками – это состояние ей и хотелось вернуть. Ей захотелось повернуть свою судьбу. Малина, стекающий по пальцам сок. Нежные губы юношей, вокруг которых пробивается первая пушистая щетина. Косые рыжие лучи заката ложатся на их лица. И ноги у всех в шлепанцах и грязные от пыли.

Конечно, всего этого Нина не написала. Сообщение строилось из последовательных общих фраз: как дела, привет, была рада, с удовольствием еще, приятно было поговорить, ты хорошо выглядишь, надеюсь, еще увидимся, ты пробудил во мне воспоминания и что-то еще…

Нине настолько стало стыдно от написанного, что она даже стерла это сообщение из своего мессенджера после отправки. Ринат ответил смайликом. А потом позвонил и предложил встретиться. «Такие вещи надо говорить глаза в глаза», – шутливо сказал он.

Начались встречи. Невинные, дружеские. Но между этим мужчиной и этой женщиной то и дело пробегала искра. Особенно сильно искра била по Нине. Ринат и Нина делали вид, будто не замечают этих всполохов. Зачем? Наверное, потому, что так более щекотно. Они ходили в кафе, гуляли по набережным, Ринат набрасывал свой пиджак ей на плечи, когда они смотрели на мокрый блеск городской реки. Однажды они забрались на крышу дома в самом центре, у Рината там жил знакомый и дал ключ от чердака. Сидели на покатой крыше, Нина вцепилась в руку Рината и чувствовала, как она тверда. Бицепсы, трицепсы и еще какие-то мышцы ниже локтя на руке. Это ощущение ошпарило Нину. То самое горячее и страшное налетало на нее и ползало в животе, в груди, в горле. Даже за ушами немного щекотало. Ее бросило в дрожь. Она все свалила на страх высоты и холод. Понятное дело, что это был другой страх: что она вот-вот разобьется. И в этот раз уже не сможет сбежать. Точнее, не захочет: ей была нужна эта влюбленность, необходима для выживания.

Ринат продолжал вести себя как друг, и Нина принимала это. Была уверена, что игра в дружбу затеяна лишь для большего разогрева. Все поступки Рината, его долгие взгляды, ночные эсэмэски, особенно многоточия в сообщениях – все трактовалось в пользу теории разогрева.

Пару раз они заглянули в ночной клуб вместе с друзьями Рината. Ринат везде представлял Нину «это мой друг, это не девушка» и сжимал крепко ее руку. В клубе они танцевали, пили текилу, водку, разговаривали о шахматах, литературе и политике. Друзья у Рината были, как правило, болтливые, совершенно разных взглядов, но высказывались аккуратно, особенно в отношении политики. Обсуждали отношения полов, поднимали тосты за счастливую любовь между мужчиной и женщиной, но чаще между мужчиной и женщинами. Иногда к беседе подключались разные собеседницы, мужчины угощали их коктейлями, шампанским, говорили комплименты или подшучивали над ними. Нина чувствовала себя в тылу противоположного лагеря. Мужчины все были такие хорошие, а женщины в их рассказах коварны и вероломны. Женщины поступали неверно, а мужчины пытались все уладить и выйти из ситуации героями. Слушать их было очень интересно. Нина обычно принимала мужскую сторону и соглашалась с тем, что женщины, бабы, телки часто не заслуживают уважения. Мужчины обсуждали жен, любовниц, бывших. Они искренне считали, что делают все, чтобы жены были счастливы. И тут же переходили на обсуждение новых подружек и пока совсем незнакомых соседок по столику. Ринат делился с Ниной выжимками из истории своих похождений, листал при ней badoo. Она комментировала фотографии девушек, советовала, кого пригласить на свидание.

– Как можно встречаться с женщиной, у которой такие ногти? Безвкусица.

– Я даже не заметил, какие у нее ногти. Вы слишком много внимания уделяете ногтям.

Они листали дальше, приложение предлагало разных девушек. Ринат давал экспертные комментарии:

– Эта хороша, но выедает мозг, эта врет про возраст; эта вся отфотошоплена, смотри, как тут стена изогнута; у этой уже сто лет никого не было, ее можно брать; у этой ведро («какое ведро?» – «не важно, забей»), эта сучка будет раскручивать на подарки; а эта как тебе?

– Да ну! Селедка какая-то.

– Я люблю худышек.

– Зачем тебе постоянно новые?

– Понимаешь, это как спорт. Как разработка новых месторождений. Как охота. Она добыча, овечка, я волк. Я иду в стадо и выбираю себе лучшую овцу – ту, на которую у меня хватает сил и зубов.

– Неужели ты не влюбляешься в них?

– В некоторых влюбляюсь. У меня есть топ из самых лучших. Обычно это секс на один раз, но с некоторыми длится месяц, два. Но потом я психую и стираю их номера.

– А как же жена?

– А что жена? Жена – это святое! Я ее люблю. Она мать моих детей. Она Женщина с большой буквы. У меня таких женщин всего три, нет, четыре. Это мама, сестра, жена. И ты.

Разговаривали часами: в машине или на прогулке по набережным. Ринат любил набережные, и Нина сразу тоже их полюбила. Особенно ему нравилось одно скромное кафе у реки. Сидишь, смотришь на воду – красота.

– Что будете заказывать? Вы уже определились?

– Мне, пожалуйста, черный кофе и девять хинкали.

– А что для мадам?

– А мне шоколадный торт.

Официант торжественно удаляется.

– Ты слышала про теорию шоколадного торта?

– Нет, расскажи.

– Сначала ответь, насколько сильно ты любишь шоколадный торт?

– Зачем тебе, ты мне торт испечешь?

– Отвечай на вопрос, не увиливай.

– Ну люблю, а что?

– Наш человек. – Ринат потер руки и продолжал смотреть на воду в обратную сторону от Нины. – Все девушки делятся на две группы: на тех, кто любит шоколадный торт, и тех, кто к нему равнодушен. Если девушке, которая обожает шоколадный торт, предложить кусочек, она никогда не откажется. А тем, кто не любит шоколадный торт, очень легко от него воздерживаться. В них этот торт попробуй впихни! Они придумывают миллион причин, почему есть шоколадные торты вредно и аморально. Сами не едят и других осуждают.

– Да ты Эйнштейн, дружище, надо на нобелевку подаваться срочно.

– Только шоколадный торт это не совсем десерт, – не обращая внимания на язвительность Нины, продолжал Ринат. – Говоря «шоколадный торт», я подразумеваю секс.

– О, теперь я вижу, что ты еще и великий конспиратор. – Нина засмеялась по-детски, будто ей десять лет и они говорят о чем-то запретном.

– Ты смеешься, а я это, можно сказать, выстрадал. Я сначала, дурак, цеплялся, ставил цели – быть проводником в мир… высокой кулинарии. Но некоторые терпеть не могут сладкое. У меня жена такая. Сначала психовал, но скоро понял, что и у этого расклада есть преимущества. Я спокоен, что дети на сто процентов мои, что жена живет для нас. Ей просто не надо столько секса, сколько надо мне. И я решил эту задачу. Поэтому и мир в семье.

13
{"b":"658059","o":1}