— Что делать с пленными? Утопим их?
Теон посмотрел на дрожащих от страха гискарцев.
— Да Иной с ними, — махнул он рукой. — Посадите их на шлюпки, дайте немного еды и пусть плывут куда хотят. А вот корабль мы себе заберём. У нас же достаточно людей?
========== Остров Черепов ==========
Ему снилась Санса.
Санса-девочка — почти сестрёнка, такая смешная недотрога в голубом платьице. Одним из немногих светлых моментов для Теона, лишённого семьи и дома заложника в стенах Винтерфелла, была мечта, что когда-нибудь его, наследника Железных Островов, последнего отпрыска великого дома Грейджоев, женят на дочери Неда Старка и назовут не заложником, но членом семьи. Впрочем, к самой Сансе чувств у железнорождённого не было, да и какие могли быть чувства у уже созревшего юноши к совсем ещё девочке, пусть и обещавшей вырасти в настоящую красавицу? Справедливости ради, это было взаимным — Санса-девочка была холодной и чопорной, во всём смотрела в рот своей матери (вот уж мегера была, до сих пор Теон не мог в себе найти к Кейтелин добрых чувств), а мать учила не знаться со всеми, кто недостоин. Джон Сноу был недостоин, ибо бастард. Теон недостоин, ибо всего лишь заложник, да и кому нужны эти Грейджои и Острова, когда тут на горизонте намечается наследник Железного Трона? Конечно же, Санса влюбилась в прекрасного принца, а Теон до скончания веков был, по-видимому, обречён быть заложником у Старков и ожидать, когда же уже ему отрубят голову за мятеж отца. Не без гордости Теон подумал, что своим захватом Винтерфелла он заставил пожалеть всех, кто недооценивал железнорождённых. Вот только… нет, даже думать об этом неохота. Однако родная семья оказалась куда хуже Старков, и быть заложником у северян было куда лучше, чем ненужным отцу недопринцем на Островах.
Санса уехала в Королевскую Гавань, где над ней долго издевались и подавляли. Теон был предан своими людьми и попал к Рамси, который над ним тоже долго издевался, почти уничтожив его самого. В Винтерфелле они вновь встретились — искалеченный Вонючка и северная леди, формально невеста наследника Севера, а фактически живая игрушка для забав изувера. По разным причинам они прошли через схожие испытания, и именно поэтому они друг друга так хорошо поняли. Сквозь ненависть за предательство некогда неприступная Санса, отбрасывая всё своё высокомерие, изливает Теону душу, беря его лицо в свои хрупкие ладони — когда в последний раз кто-то так делал? Теперь он был обязан ей всем. Она вернула ему имя — Теон Грейджой. Она вернула ему смысл жизни — хотя бы спасти её из этой ловушки. Спасаясь от погони Рамси, они прячутся под корнями дерева, и она прижимается к нему, как маленький и беззащитный птенчик. В этот момент он почувствовал себя рыцарем из старинных баллад — и обнял её, отдавая ей остатки тепла своего тела. Позже, плача, она обнимает его в благодарность за всё. Дальше Теон идёт своей дорогой, но в его сердце уже живёт нечто новое. Нечто большее, чем «любовь» с проститутками Зимнего городка или пустые мечты о возможности стать Старком. Нет, он теперь Грейджой, он кракен и будет им навсегда. Но под переплетением щупалец кальмара теперь живёт любовь. Любовь, которой он никогда не знал и в которую не особо верил, но которая пронзила его сильнее, чем он готов был сам себе признаться. Он встречается с Сансой на военном совете, шутит и смеётся, даже шутя даёт слово жениться на ней, если только станет королём — ну в самом деле, из него такой же муж для северной леди, как и король для Железного Трона! А в бешено колотящемся сердце проскакивает мысль: «А вдруг?»
Её голос, Утонувший Бог, её голос и огненные волосы в рядах северян как сигнал к действию. Он не понимает, что творит, не задумывается о последствиях своих действий. Нет. ОНА его просит. Он не смеет даже размышлять. Он исполняет её просьбу — и кинжал входит в удивительно податливую спину дяди. Провозглашение королём — как в каком-то тумане. И вот уже он, король Семи… нет, Четырёх Королевств, преклоняет перед ней колени. Не перед наивным ребёнком из детства. Не перед истерзанной жертвой Болтонов. А перед царственной северной леди, прошедшей свой путь и получающей награду — но и дающей ему самую высокую награду на свете, отвечающей ему согласием и протягивающей руку для поцелуя. Джон называет его братом, даже Арья с её обострённым чувством семьи забывает ненависть к Перевёртышу и почти готова стать его сестрой. Санса на Железном Троне — в самом лучшем и пышном платье, его прекрасная жена. Что двигало ей, когда она повела его на псарню? Действительно ли она его до конца не простила? Или она хочет власти? Или… неважно. Он обязан ей всем. Если она считает, что он всё-таки всего лишь Вонючка — он будет Вонючкой. Он уже благодарен ей за всё и не смеет просить продолжения. А она приходит к нему, плачет и открывается. Но он принял решение — они должны расстаться. Он не может быть её мужем.
И всё-таки они в постели. Её волосы снова опутывают его, а горячее дыхание над ухом сводит с ума. Нежные пальцы ласкают — уже весьма умело, не как в первые разы. Неожиданно Теон ощущает сильнейшее желание. Он не испытывал это чувство уже много лет, после… нет, даже вспоминать об этом человеке он не будет. Он может, Утонувший Бог, неизвестно как, но он может! Лёгким движением он входит в Сансу — та заходится стоном, полным страсти, и кричит на всю королевскую спальню. Кажется, им обоим даже почти не надо двигаться, чтобы достичь неземного блаженства. Он дрожит от наслаждения и не спешит отлипать от Сансы, которая и сама крепко обхватывает его руками, разгорячёнными и влажными от пота и страсти… или не только? Санса с торжествующей улыбкой дышит ему в лицо. Словно океан дышит вместе с ней. Теон смотрит вниз — и видит, что огромный русалочий хвост обвил его ноги, а руки, нет, уже щупальца девушки легли на его горло и начинают душить. Он хочет выйти из Сансы, но кричит от боли — там, где у его супруги лоно, блестит гладкая чешуя, а всё новообретённое хозяйство словно Рамси ножом отрезал; очевидно, оно осталось вместе с семенем внутри Сансы. Подтверждая его догадку, жена сдавила его шею щупальцами, гибкими, мокрыми и скользкими. Странно, но, несмотря на ужас ситуации, вместе со страхом Теон испытывал странное наслаждение. А может, это был отзвук только что разыгравшейся здесь страсти?
— А ты был хорош, Теон Грейджой, — улыбнулась она. — Ты исполнил своё предназначение и больше не нужен.
Щупальца перекрыли кислород, и он умер.
— Опять Рамси? — с пониманием спросил Марден, глядя на выходящего из каюты хмурого капитана.
— Седьмое пекло, именно не он, — рявкнул Теон. — В каком-то смысле мой сон был даже приятным.
— Вы кричали, Ваша милость, — улыбнулся Марден. — Не стоит стесняться. Команда Вас уважает. Да и мне тоже снились кошмары. Море вышло из берегов и утопило меня во сне. Я попал на корабль к Утонувшему Богу. Не самое плохое развитие событий, с другой стороны, верно ведь? — помощник заговорщически улыбнулся.
— Вот и мне приснилось не самое плохое развитие событий, — засмеялся Теон. — Умеешь ты поднять настроение, Марден. Что там у нас на горизонте?
— Острова Василиска, как Вы и планировали. Через пару часов подплывём к Острову Черепов. Ничьих кораблей мы не увидели. Желаете взглянуть?
— Пожалуй, — вздохнул Теон, устремив взор вперёд.
Остров Черепов был совсем маленьким и лишённым деревьев, и уже отсюда было явственно видно, что никаких кораблей там нет, а значит, скорее всего, нет никого и на самом острове. Теон этому обрадовался. Почему-то у него крепло ощущение, что отнюдь не пиратов ему там надо повидать. Нет, с ним хотели… или хотело побеседовать нечто иное. Чужое… или не такое уж и чужое. Манящее.
— Бросить якорь!
Они ступили на заросший травой берег острова — Теон, Марден и ещё несколько матросов. С ними напросился идти на берег и миэринский переводчик Рамман. Теон пошёл вперёд и сразу же с ужасом посмотрел вниз — под ногами хрустнул череп, явно человеческий. Рядом лежал ещё один, ещё и ещё. Судя по ругани матросов, они тоже наткнулись на неприятный сюрприз и были этим не очень довольны.
