От автора: все достижения человеческой мысли, упомянутые в повести, существуют на самом деле. Ткацкий станок Жаккара под управлением перфокарт был изобретён в начале XIX века, а тридцать лет спустя математику Чарльзу Бэббиджу пришла мысль использовать перфокарты для своей счётно-аналитической машины.

Всё началось с того происшествия на дороге. Нет, не так. Всё началось с бескомпромиссного желания тёти Роуз выдать меня замуж и моих робких попыток отстоять свою независимость.

Полагаю, в жизни каждой девушки рано или поздно наступает момент, когда старшие родственницы вдруг принимаются хлопотать о том, чтобы устроить её личную жизнь. Мнение самой девушки при этом никого не волнует. Хочешь ты или не хочешь, а колесо уже закрутилось: перетряхивается твой немудрёный гардероб, шьётся новое платье, добываются приглашения на приёмы – один скучнее другого. И все разговоры за чаем теперь ведутся о новоприбывшем мистере Таком-то, о сыновьях какой-нибудь миссис Зануды и о нахальстве некоей мисс Бесцеремонность, на последнем приёме свистнувшей кавалера у тебя из-под носа.

Обычно эта скорбная перемена в жизни случается, когда твоя ближайшая родственница или подруга вдруг выходит замуж. Со мной получилось так же. Моя кузина Эмили, подружка с раннего детства, в прошлом году выпорхнула в свет, а через полгода уже клялась в верности своему новоприобретенному супругу – капитану Хейворду. Я желала им всяческого счастья, но, честное слово, ради меня могли бы затянуть помолвку подольше! Ибо тётя Роуз, устроив будущее любимой дочери, тут же принялась за меня. До этого времени мы десять лет жили с ней душа в душу, с тех пор, как умерли мои родители, и тётя взяла меня к себе. Однако с начала нынешнего сезона между нами шла мягкая, незаметная чужому глазу война.

– Не планируй ничего на завтра, Элизабет, – произнесла тётя за вечерним чаем. – Я получила сегодня письмо от миссис Колтон, мы приглашены на обед в Уайтхед.

Уайтхед – небольшое поместье недалеко от нашего городка, но по тётиным интонациям можно было предположить, что нас ожидает приём у Его величества.

– Давно ли вы знакомы с миссис Колтон, тётя? – подозрительно осведомилась я.

Солнце, проникшее в комнату сквозь лёгкие занавески, играло с чайными приборами, бросая на скатерть радужные брызги. Чай был свежим и крепким. Мэри, наша горничная, внесла в столовую блюдо с рассыпчатым печеньем, распространившее по комнате нежный аромат. Было так уютно, что ссориться не хотелось.

– Иногда достаточно одной хорошей беседы, чтобы почувствовать родственную душу, – ответила тётя, поджав губы. – Между прочим, её сын, мистер Ричард Колтон, очень тепло о тебе отзывался. Он был представлен нам на приёме у Конноров, помнишь?

Всё ясно. Видимо, на фоне мнимого «интереса» упомянутого господина и обнаружилась родственность душ этих кумушек. Вот кстати, с чего вдруг пожилым леди приходит мысль, что всякий джентльмен по достижении определенного возраста сразу начинает мечтать о жене?! Непонятно.

Огромный рыжий кот, наш домашний любимец, в этот момент решил напомнить о себе, попытавшись запрыгнуть мне на колени. Я мягко отодвинула его ногой. Кот недовольно повёл ушами и мстительно обшерстил хвостом мою юбку.

Глядя на это чудо, величиной с хорошего бульдога, трудно было поверить, что когда-то я принесла его с улицы на ладони. Попав в дом, кошак быстро округлился благодаря щедрости нашей кухарки и своему таланту красиво упасть в голодный обморок поближе к кухне. Вот уже пять лет он радовал нас своим цветущим видом. Мяукать он с рождения не умел или на улице отучился, за что и получил от меня кличку Демьюр. Домашним случалось использовать в зависимости от обстоятельств запасные прозвища: Паразит, Обжора и Где-Эта-Сволочь? В общем, кот был богат именами, как астильский аристократ. Кстати, несмотря на немоту, бурчальник у кота работал исправно, по вечерам заглушая даже храп тёти Роуз. Ой, забудьте, что я об этом проговорилась.

– Как насчёт танцев у миссис Лейн в субботу вместо завтрашнего обеда? – попыталась я поторговаться. – Там хотя бы скучать не придется.

Не то чтобы я была принципиальной противницей брака, вовсе нет. Просто в моём случае считаю нерациональным тратить столько времени и сил на заведомо безнадёжную затею. Я небогата: денег, оставшихся мне от отца, не хватит даже на очень скромную жизнь. Неземной красотой тоже не блещу. Рядом с кузиной Эмили я всегда казалась себе какой-то нескладной и скучной. Эмили каждый день ходила с аккуратными локонами – моя рыжая грива с трудом поддавалась расческе; Эмили очаровывала всех своими голубыми глазами – мой пристальный тёмный взгляд пугал до дрожи теткиных подруг. В детстве меня дразнили из-за веснушек, потом, с возрастом, они исчезли, но красоты мне это не добавило. Душой компании я тоже никогда не была. Мне больше нравилось придумывать всякие истории, предоставляя Эмили играть в них главную роль. Пока кузина, вся в кружевах и кудряшках, изображала фею цветов, я обычно сидела где-нибудь с книжкой и фантазировала. Благо от папы мне достался целый шкаф этих книг. Папина коллекция знаний была несколько бессистемной: авантюрные романы чередовались с научными трудами по медицине, географии и математике. Я читала всё подряд. Когда я добралась до книг по химии, тётя Роуз отдала в перетяжку испорченный диван, заперла книжный шкаф на ключ и отвела меня за ручку в пансион, где пришлось проскучать целых четыре года. И надо же, стоило только вырваться оттуда, как меня впрягли в этот утомительный матримониальный марафон! Между прочим, у меня имелись свои, вполне определенные планы на будущее. Но тётке я о них даже не заикалась, боясь вторично осиротеть.

– Хорошо, тётя, – сдалась я в конце концов. Разве можно отказать, глядя на это сердито-обиженное лицо? – Если тебе хочется съездить в гости, пусть будет по-твоему.

Поцеловав тетушку на прощанье, я ушла к себе и взяла с полки любимую книгу. Хотелось заранее вознаградить себя за завтрашнюю скуку. А может, мне ещё повезёт и завтра пойдёт дождь.

***

Новый день осчастливил нас чудесной солнечной погодой. Выглянув в окно после завтрака, я сразу поняла, что поездки в Уайтхед избежать не удастся. На самом деле, к моей досаде, наш визит даже неприлично затянулся, так как у моей тетушки и миссис Колтон обнаружился ещё один общий интерес – садоводство. Под руководством хозяйки мы подробно осмотрели сад с аккуратными лужайками, огороженные грядки и оранжерею, которую миссис Колтон забавно называла «ананасницей». В пылу взаимных симпатий дамы зашли так далеко, что миссис Колтон презентовала тётушке семена лучших левкоев, а тётя Роуз в ответ пообещала прислать саженцы своих знаменитых махровых роз. Я мысленно порадовалась за тётю, что хотя бы в этом смысле наш визит был не совсем бесполезен. Впрочем, это я так, бурчу по привычке. Сад в Уайтхеде действительно был хорош и заслуживал внимания, а молодой Ричард Колтон, на которого тётка возлагала тайные надежды, оказался неплохим экскурсоводом. По этой причине возвращались мы довольно поздно. Солнце уже зацепилось краешком за холмы, бросая на дорогу длинные густые тени. Безмятежную тишину июльского вечера нарушало только бренчание упряжи и – иногда – бормотание старика Питера, что-то выговаривающего лошадям. Питер был несколько чудаковат, но мы к нему давно привыкли и не обращали внимания на его причуды. Он служил у тётки, когда меня ещё на свете не было. К чужим людям относился с неприязнью, зато лошадей любил и берёг, как родных.

Далеко впереди показались серые и красные крыши Илсбери.

– Вы не устали, мисс Элизабет? – вежливо поинтересовался Колтон. Несмотря на короткий путь и категорическое отсутствие любой воображаемой опасности, он вызвался проводить нас до дома (тётя Роуз при этом многозначительно пошевелила бровями). Лошадь мистера Колтона то опережала коляску, то отставала. Иногда мы могли переброситься парой ничего не значащих фраз. Тётушка не принимала в разговоре никакого участия, она сидела с мечтательным видом, облокотясь на подушки, и я могла бы поклясться, что все её мысли заняты флердоранжем и свадебным завтраком. Вообще-то я ничего не имела против мистера Колтона. У него приятная внешность, хотя растрёпанные волосы придавали ему несколько простоватый вид. Он был вежлив, добросердечен, немного застенчив. За обедом он явно не знал, чем меня развлечь, и постоянно подкладывал разные угощения. В результате я оказалась в неловком положении: с одной стороны на меня косилась тётя Роуз, пытаясь беззвучно напомнить, что настоящая леди ест не больше птички, а с другой стороны радушно улыбалась миссис Колтон, которой хотелось, чтобы мы в должной степени оценили её кулинарные хлопоты. Я была рада, когда обед, наконец, закончился.