– Всю жизнь этим занимаюсь, – говорит она мне.

– Какие слова для иностранцев самые сложные?

– Да им у нас все трудно. Начиная со слова «здравствуйте».

Я задумываюсь: а ведь верно! Пожелание здоровья, стертое временем до бытового приветствия, начинается высоким и звонким «здр», затем сваливается в глухую глубокую яму «вств» и лишь в конце кое-как выкарабкивается мягким усталым выдохом: «йте». В слове из одиннадцати букв три гласных, вторая из которых располагается девятой буквой по счету!

– Тотальный диктант – большая семья, – продолжает рассказ Ирина Борисовна. – Знаете, как я в ней оказалась? Плыла по Москве-реке после торжественного собрания в Кремлевском дворце и в разговоре с незнакомкой покритиковала тест для иностранцев, изучающих русский язык. Незнакомкой оказалась Ольга Ребковец, директор Тотального диктанта. Она и уговорила меня участвовать в работе диктанта.

Череповская улыбается и с уважительным удивлением произносит:

– Она меня просто на слабо взяла!

Движения Ирины Борисовны мягкие, неторопливые. Она перемещается с места на место с величавой грацией – слегка снисходительно и немного вальяжно.

– Это медведь? – спрашиваю я, заметив у Золотого моста памятник какому-то зверю.

– Что вы! – шокирована она. – Откуда у нас медведи… Это тигр!

Хищная кошка – главный образ Юго-Восточной Азии, недаром развитые страны региона именуются «азиатскими тиграми». Медведь отсюда кажется порождением Севера, почти варварским зверем: в глазах приморцев его свирепая мощь эстетически проигрывает грациозной стремительности тигра. В старые времена полосатые хозяева тайги доставляли немало хлопот жителям Дальнего Востока: в некоторые годы из-за их нападений даже приходилось возить почту под охраной.

Утро 11 марта начинается со сбора в кампусе Дальневосточного федерального университета на острове Русский. Здания здесь повторяют рисунок естественного ландшафта, ступенями этажей спускаясь к океану. Синее море, синее небо, рыжая прошлогодняя трава, голые деревья – кампус замер в ожидании весны. Улицы его идеально чисты – кажется, что с любого места можно увидеть дворника, охотящегося за случайно прилетевшей пылинкой. Курить разрешено только за дорогой, ближе к берегу, спиртное запрещено везде. С длинного пирса, врезающегося в море, видны сопки материка и построенный к саммиту АТЭС-2012 мост. Дворник-таджик, заприметив газели с необычным рисунком, долго сужает круги с метлой и совком, пока не оказывается рядом.

– «То-таль-но-е пу-те-шест-ви-е…» – читает он по слогам. – А что это?

На смуглом лице гастарбайтера – любопытство. Он не стар, но худ и высушен на солнце, и обветренное лицо его напоминает потемневший от времени урюк. Судя по возрасту, детство дворника пришлось на нищее и кровавое время гражданской войны в Таджикистане. Открытая афганская граница, исламисты, разрушенные дома, люди с автоматами вместо людей с мелом и учебниками. Как ему объяснить, кто мы, откуда и куда направляемся?..

– Мы поедем через всю страну, – говорю я, – через много городов. Будем останавливаться на площадях и спрашивать людей, как пишутся те или иные слова.

– Зачем?

Я шучу, не найдя доступного объяснения:

– Ищем людей, которые пишут с нами на одном языке.

Что же такое Тотальное путешествие?

Это организационная работа на местах: переговоры, заключение договоров о сотрудничестве, открытие представительств, методическая помощь региональным центрам, координация подготовки к проведению диктанта.

Это просветительские мероприятия: мастер-классы, встречи, лекции филологов и писателей в университетах, библиотеках, книжных магазинах и социально-деловых центрах.

Это полевые исследования филологов, собирающих регионализмы и местные топонимы для будущих статей и словарей.

Это уличные площадки с тестами на грамотность.

Это радио- и телеэфиры, интервью для СМИ, блогеров, журналистов.

Это фотосессии и непрерывная информационная работа в интернет-медиа, социальных сетях и мессенджерах.

Иначе говоря, Тотальное путешествие – один из тех горизонтальных швов, благодаря которым страна остается единым культурным пространством. Как все это объяснить человеку, который читает по слогам?..

– Ищем людей, которые пишут с нами на одном языке, – я вдруг понимаю, что это вовсе и не шутка.

В день нашего отъезда СМИ Владивостока сообщили: «На территории Дальневосточного федерального университета снят запрет на алкоголь». Те, кто не читает дальше первых строк, так и не узнали, что дело касалось всего одной бутылки, да и то не распитой, а разбитой. Рука Вячеслава Белякова, координатора Тотального диктанта в Приморском крае, не дрогнула – такой уж народ жители портовых городов: уход в плавание они отмечают боем бутылочного стекла о корабль. Даже если этот корабль стоит на четырех колесах и ходит не по воде, а по асфальту.

Слава Беляков – ходячая энциклопедия Приморья. Детство его прошло в Лучегорске – шахтерском поселке на реке с дивным названием Контровод. Затем был Владивосток, учеба в университете, работа политтехнологом и политическим консультантом, знакомство с движением Тотального диктанта.

– Это случилось семь лет назад, – вспоминает он. – Взялся за организацию диктанта и думаю: с чего же начать, куда идти? Пошел в родной университет.

Беляков обладает способностью включаться в ситуацию с любого места, словно перемещение с корабля на бал и обратно – естественный образ жизни человека. Его движения экономны: ничего лишнего, только галстук плотно поджимает шею на официальных встречах и слегка расслаблен в дороге. Галстук подсказывает остальным, когда Вячеслав превращается в Славу.

Мы движемся по объездной дороге, оставляя в стороне Артем, и вскоре попадаем на федеральную трассу «Уссури». 111 лет назад во время Трансконтинентальных гонок, с рассказа о которых началась эта книга, где-то здесь утонул в грязи немецкий экипаж под управлением обер-лейтенанта Кеппена. Торжествующая The New York Times поместила фотографию с подписью «“Томас флаер„ и русский военный помогают выбраться немецкому экипажу». На ней русский офицер с помощью длиной жерди, подложенной под корму немецкого автомобиля, пытается приподнять ее, а американцы крепят трос, чтобы вытащить соперника. Говорят, немец в ближайшем городе отблагодарил американцев бутылкой шампанского. Получил ли что-нибудь за помощь русский офицер, неизвестно.

Из газеты «Владивосток» от 5 мая 1885 года: «Помимо распутицы, прекращающей ежегодно весной и осенью сухопутное сообщение с европейской Россией, жители Приморской области чуть ли не каждую весну лишаются возможности сноситься с Россией по телеграфу. То же случилось и в настоящую весну. По полученным нами сведениям, телеграфная линия повреждена выше Джалинды, на речке Кутуманде, куда лед с Амура занесен на 5 верст против течения».

Сегодня здесь современное асфальтовое шоссе, вместо телеграфа – интернет (он начнет пропадать только на отдельных участках в Забайкалье), и не приходится беспокоиться, найдется ли в нужный момент военный с жердью. Правда, дороги в России и поныне напоминают погоду: даже самые хорошие могут неожиданно испортиться. Вот и наш караван за Черниговкой попадает в краткую дорожную непогоду, и пара абзацев моих путевых заметок, сделанных на тряской колдобистой дороге, навсегда останутся нерасшифрованными.

Слава Беляков не дает нам скучать, рассказывая интересные подробности о родном крае. От него мы узнаем, что в Приморье работает одна из четырех официально разрешенных в России игорных зон. Расположена она в Муравьиной бухте города Артема и рассчитана в немалой степени на иностранцев. Китайцам из пограничных областей далеко добираться до подобной зоны в своей стране, и они приезжают играть к нам. Группы любителей подергать удачу за усы организованно пересекают границу на автобусах, проигрывают свои юани и доллары и так же организованно возвращаются домой.