Дин так и не понял, что именно заставило его постучаться, а не сразу открыть дверь. Возможно, он сделал так потому, что комната принадлежала Касу, и это необходимо было уважать, даже если (или, возможно, именно потому, что) она так редко использовалась. Из комнаты донеслось низкое бормотание на незнакомом — возможно, Енохианском — языке, и дверь распахнулась.

Дин настолько удивился, что замер и позволил Касу взять его за руку и провести внутрь. Дверь тихо захлопнулась.

— Черт… Вау, Кас.

Комната была залита теплым светом расставленных по периметру свечей.

Мягкая, плавная инструментальная музыка — Дин был уверен, что слышал что-то подобное в санатории, принадлежавшем пиштако — заполняла комнату. Винчестер мог бы сосредоточиться и понять, откуда она исходит, но сейчас его внимание занимал ангел, стоящий рядом в одних фланелевых штанах и держащий его за руку.

— Мне показалось, — мягко сказал Кас, — что тебе не помешает немного любящих забот.

— Любящей заботы, — рассеянно поправил Дин.

— Да, именно её, — невозмутимо согласился Кас, — Сними халат и ляг на кровать, пожалуйста.

— Я думал, что, пока я не исцелюсь, у нас не будет секса, — Дин не смог сдержать раздражение, рвущееся наружу, но ангел не обратил на эту резкость никакого внимания.

— Не будет, — подтвердил Кас, — но это не значит, что я не могу по-другому заботиться о тебе. Пожалуйста, Дин. Я знаю, что ты не очень хорошо себя чувствуешь, но доверься мне.

Черт. Как Дин мог отказаться от такой просьбы? К тому же, ангел позволил Винчестеру решать, согласится он или нет, дал ему возможность отвергнуть то, на что Кас потратил так много сил и времени.

Дин развязал пояс и позволил халату распахнуться. Восприняв это как молчаливое согласие, Кас шагнул вперед, осторожно помог охотнику раздеться и повесил халат на крючок. Дин повернулся к кровати, но Кас остановил его, мягко положив ладонь ему на плечо. Винчестер уже обернулся, чтобы сказать, что ангелу пора бы определиться, чего именно он хочет, когда Кас притянул его в объятие.

Не то чтобы они обычно не обнимались. Наоборот, тактильные контакты играли важную роль в их отношениях. Поцелуи и объятия — всё это было в порядке вещей, но только в тот момент Дин понял, что они с Касом не прикасались друг к другу ровно с того момента, как Винчестер поднялся с коленей ангела этим утром… потому что кое-кто весь день дулся.

Секунду спустя Дин расслабился, опустил руки и уткнулся Касу в шею. Ангел просто держал его, позволяя охотнику решать, когда пора закончить объятия. Наконец Винчестер прочистил горло и поднял голову:

— У тебя дерьмово получается не прикасаться ко мне.

— Я никогда не говорил, что не буду прикасаться к тебе, Дин, — мягко ответил Кас, — я могу делать это, не затрагивая сексуальный аспект. Я всегда получаю наслаждение, прикасаясь к тебе. Физический контакт — это не просто формальность или прелюдия, Дин. Прикасаться к тебе, держать и обнимать тебя — это своего рода награда.

Откуда Кас всегда знал, что сказать? Дин несколько раз моргнул и прочистил горло, не зная, что на это ответить.

Ангел опустил руки, разрывая объятие, но, обдумывая сказанное, Дин не почувствовал себя брошенным или отвергнутым. Кас мягко надавил Винчестеру на плечи, направляя того к кровати и помогая аккуратно лечь на живот. Дин подчинился, чувствуя, что напряжение, весь день вгрызающееся в желудок, слегка ослабило хватку.

Дин опустился на матрас, повернул голову на бок и позволил зрению расфокусироваться, наблюдая, как четкое пламя свечей превращается в расплывчатые пятна. Кас сел рядом.

— Прости, что я не вмешался раньше, — тихо сказал он, — Я должен был быстрее понять, что происходит. Я решил дать тебе немного личного пространства, чтобы ты мог злиться на меня как угодно долго, но этот план явно провалился.

Повисла тишина. Кас не ждал, что Дин что-то ответит, да и охотнику было нечего сказать. Он не мог произнести «я тебя прощаю», потому что это было бы ложью, но не собирался отвергать извинение. Наконец Кас мягко и нежно сказал:

— Расслабься, детка. Я позабочусь о тебе.

Ангел опустил ладони, покрытые теплым, приятно пахнущим кремом, Дину на плечи и начал разминать уставшие от напряжения мышцы. Винчестер растаял.

***

Массаж длился по меньшей мере час, а то и все два. Кас, не торопясь, провел ладонями по рукам, плечам и шее Дина, после чего спустился к все еще напряженным и побаливающим икрам, помогая охотнику расслабиться.

Кас тщательно избегал ягодиц и бедер: только закончив массаж, он, с разрешения Дина, нанес на поврежденную кожу алоэ.

Когда ангел наклонился и мягко поцеловал Дина в макушку, тот уже практически заснул и смог выдавить из себя лишь низкий стон благодарности.

— Я люблю тебя, — тихо сказал Кас, — Всего тебя. Ты — всё, о чем я только мог мечтать. Ты идеален, Дин, и тебя достаточно.

После этих слов Дин, должно быть, потерялся в своих ощущениях, потому что, когда он открыл глаза, большая часть свечей уже погасла. Лежащий рядом Кас обнимал его, крепко прижимая к себе. Несмотря на то, что, возможно, с момента их разговора прошел уже не один час, Дин заставил себя проснуться настолько, чтобы ответить:

— Я тоже люблю тебя.

Ангел чуть крепче прижал его к себе, и Дин отключился.

***

Проснулся Дин в куда более приятном расположении духа: возможно, из-за прикосновений и слов Каса, возможно, из-за того, что следы порки пропадали гораздо быстрее, чем могли бы. Кас, всю ночь обнимавший Дина — еще одна причина хорошего настроения — отрицал свою причастность к быстрому исцелению. Он пояснил, что несмотря на то, что порка ремнем намного болезненнее, чем порка ладонью, кожа пострадала меньше, чем обычно. Еще ангел отметил, что из-за напряжения мышц боль могла казаться сильнее, чем была на самом деле. Несомненно, тут помог массаж, после которого Дин был больше похож на жидкость, чем на твердое тело.

Дин был так обрадован прогрессом, что решил сделать Касу минет. Он решил, что это будет логичным шагом на пути отмены решения об отсутствии секса. В конце концов, кто мог отказаться от минета?

Кас мог.

Как только Дин обхватил член ангела ладонью, чтобы немного подготовить его, Кас тут же схватил Винчестера за руку. Дин дернулся и оказался нос к носу со строго смотрящим на него ангелом.

— Что? — невинно спросил Дин, — ты даже не спал, а утренний стояк всё равно на месте. К тому же, моя задница практически не болит. Можно считать, что я в порядке, а тебе явно не помешает помощь с…

— Дин, — перебил Кас, явно теряя терпение, — посмотри на свою руку и скажи, что не так.

Спустя пару секунд Дин понял, что обхватил член Каса правой рукой.

Вот дерьмо.

— Вот дерьмо.

— Именно, — подтвердил Кас. Дин был совершенно уверен, что тот изо всех сил пытается не рассмеяться, поэтому рискнул:

— Ну, это, конечно, было очень неосторожно с моей стороны, но во всем виновата моя неспособность контролировать себя в твоем присутствии. Ну как ты можешь меня винить? Ты себя-то видел?

— Это, конечно, лестно, — ответил Кас таким тоном, что Дин моментально понял: его план провалился, — но тебе были даны очень четкие инструкции. Судя по всему, нам придется продлить срок нашего…

— Да ладно! Ты пытаешься меня убить? Ты явно пытаешься меня убить. Именно это и происходит. Сперва «Сэм в депрессии», потом «тебе нужно время, чтобы прийти в норму», а теперь «твоя правая рука дотронулась до моего члена». Что дальше? «Луна не в той фазе»?

Вот и всё. Кас не смог сдержаться и рассмеялся. Дин почувствовал гордость: было отнюдь не легко выбить Каса из колеи и заставить его снять маску идеальной серьезности с примесью суровости.

— Хорошо, — сказал ангел, наконец взяв себя в руки, — чтобы не рисковать твоим рассудком, ничего продлевать мы не будем. Мне просто придется придумать какое-то другое наказание.

— Справедливо, — тут же ответил Дин, — но знаешь, раз уж моя ладонь уже оказалась там…