Ох, господи боже, это был его персональный выбор Софи.*

Некоторые из предметов заставляли задуматься: если он решит не использовать кольцо, должен ли он будет сдерживаться? Можно ли ему будет кончить? Уже зная, что именно ответит Кас, Дин всё равно нарушил тишину:

— Можно спро…

— Нет. Выбирай, или я решу, что разумнее будет использовать сразу всё.

Голос ангела раздался прямо из-за спины Дина, и тот чуть не пробил головой потолок. Видимо, Кас бесшумно подошел ближе к охотнику, который едва не заработал инфаркт.

Дин уже был практически на грани.

Этот острый, как бритва, голос, отказывающий ему, был подобен резкому удару ремня. Он напомнил, что независимо от того, был ли Дин связан и обнажен, сессия уже началась, и Кас был у власти.

Дин даже не думал, что Кас блефует. Чтобы не испытывать терпение ангела (Винчестер был уверен, что не справится с комбинацией всех четырех предметов и ремня), охотник протянул руку и, отбросив все мысли, позволил инстинктам и интуиции решать. Два пальца опустились на полотенце напротив анальной пробки, затем сместились вправо и остановились рядом с повязкой.

Дин был благодарен за то, что у него не осталось времени на сомнения. Кас моментально оказался у капота, взял выбранные охотником предметы и просто поднял полотенце. Набор зажимов для сосков упал на пол, а кольцо укатилось под ближайшую машину. Дин просто понадеялся, что Кас заберет его прежде, чем Сэм или какой-то посетитель случайно на него наткнется.

Буквально через секунду ангел обернулся, сверкнув голубыми глазами:

— Сними халат и повесь его.

В тот момент, когда Дин открыл рот, чтобы спросить, куда он, черт возьми, должен повесить халат, ему на глаза попался крюк, приделанный к одной из балок, поддерживающих стены. Развязывая пояс, Дин задумался, не вкрутил ли Кас этот крюк специально для сегодняшней сессии. Раньше Винчестер его не видел, но это ничего не значило: он мог просто не замечать его. В типично непродуманной манере Дин так и не закрыл рот, и неумолимый голос раздался откуда-то сзади:

— Я бы хорошо подумал перед тем, как открывать этот прекрасный ротик, Дин, иначе ты вполне можешь обнаружить в нем кляп.

Член Дина, болезненно твердый с тех самых пор, когда силуэт ангела возник в дверях гаража, предательски дернулся, и Дин захлопнул рот. Чисто логически он понимал, что Кас не будет использовать кляп: ангелу было нужно, чтобы Дин мог говорить, раз уж они экспериментируют с границами. Несмотря на это, физические и психологические реакции охотника были не менее интенсивны.

Отчаянно пытаясь снова вдохнуть, Дин развязал пояс и медленно снял халат. Он никогда не чувствовал себя настолько обнаженным, как когда стоял перед полностью одетым Касом. Мурашки, забегавшие по коже, когда охотник направился к крюку, чтобы повесить халат, не имели ничего общего с температурой воздуха.

Как только халат оказался на своем месте, Дина отвлекло шуршание ткани. Повернув голову, он заметил, что ангел снимал свой любимый плащ.

Взгляд голубых глаз встретился с взглядом Дина, и Винчестер вдруг почувствовал, что его застали на месте преступления, хотя Кас и не говорил, что охотник не должен смотреть на него. И всё же, Дин заставил себя отвернуться и, чтобы чем-то себя занять, без особой надобности поправил висящий на крючке халат.

Звуки, раздававшиеся сзади, могли быть совершенно непонятны тому, кто не слышал их сотни раз. Дин же легко различал их: вот Кас небрежно вешает свой плащ на еще один крюк, вот туда же следует пиджак, а вот рукава рубашки оказываются закатаны до локтя.

Дин даже не осознавал, что теребит полу халата, прислушиваясь к издаваемым ангелом звукам, пока сзади не раздался голос Каса, мягкий и оттого еще более опасный:

— Ты знаешь, где я хочу тебя видеть, Дин. Не вынуждай меня заставлять тебя. Клянусь, мне это понравится намного больше, чем тебе.

И Дин верил ему. Вдохнув — оказывается, всё это время лёгкие посылали в мозг отчаянные сигналы о нехватке кислорода — Дин повернулся к Импале. Судорожно сглотнув, он сделал несколько шагов к машине…

И замер. Он знал, чего от него ждали, но почему-то не мог заставить себя лечь на капот.

Уже в сотый раз с того момента, как Дин вошел в гараж, он вздрогнул от неожиданности: сбоку возникла рука, держащая открытую бутылку с водой. Охотник даже не услышал, как Кас отвинчивал крышку, но с благодарностью взял бутылку и сделал большой глоток. Вода успокоила сухое горло, а сам жест — испуганную душу. Кас, конечно же, даже — особенно — сейчас заботился о состоянии Дина.

Сделав еще один глоток, Дин протянул бутылку обратно. В этот раз звук закрывающейся крышки раздался очень отчетливо. Потом повисла тишина: ангел ждал, пока Дин нагнется и ляжет на капот.

И Дин пытался.

Правда.

Он просто не мог. Не мог заставить себя лечь.

Но всё было в порядке, Дин знал, что всё было в порядке.

Кас поможет. Кас не оставит его.

Кас поможет. Дин знал, что он поможет.

И он помог.

Ладонь, опустившаяся Дину на шею, сжалась не резко и жестко, а нежно, подтверждая мысли охотника: Кас был рядом во всех смыслах этого слова.

Кас сильно, но плавно надавил, не толкая, а мягко направляя Винчестера на капот. Внезапно охотник прижался к холодному отполированному металлу.

Дин думал, что направляющая рука — вся помощь, которую он получит, но тут тишину прорезал властный голос:

— Руки в стороны. Немедленно, Дин.

Охотник подчинился. Он развел руки, прикоснулся ладонями к капоту и почувствовал, как к нему возвращается уверенность.

Это могло показаться глупым как тем, кто не знал Дина, так и тем, кто знал его недостаточно хорошо… То, что Дин лежал именно на капоте Импалы, помогало ему. Эта машина… Она была одной из самых важных вещей в жизни охотника. Что, кроме Каса и Сэма, так много значило для него? Что еще он искренне любил?

Детка… Она была больше, чем просто машиной. Она была стабильностью. Постоянством. Дин был рядом с ней с самого начала, когда Джон Винчестер внезапно решился купить её, и до того момента, который почти уничтожил её — до столкновения с фурой, практически унесшего жизни троих охотников.

Дин не отпустил её. Не смог отпустить.

Он не подвел её, и она отплатила ему тем же. Если Чак (этот кусок дерьма) хоть что-то написал правильно (и да, Дин прочитал все книги, даже те, что так и не вышли в печать, ну и что), так это то, что Детка была домом. Всегда была и всегда будет.

Держась за неё, Дин мог со всем справиться.

Винчестер мысленно поблагодарил Каса, который каким-то образом понял, что лучший способ дать Дину не только физическую, но и моральную опору — это дать ему возможность прикасаться к машине, которая всегда была его приютом и убежищем.

Сейчас, прижимаясь ладонями к постепенно нагревающемуся металлу, Дин почувствовал, что снова может дышать. Медленно, судорожно, но может.

Впервые с того момента, как он вошел в гараж, Дин ощутил странное спокойствие. Он словно попал в особое пространство в своей голове — не в то, где всё пропадало и тонуло в волнах ощущений, нет, в другое. Если представлять это пространство как комнату, оно было бы грин-румом или коридором, ведущим на сцену. Там Винчестер мог ждать. Просто спокойно ждать, не паникуя, не начиная думать и анализировать происходящее.

Когда теплая ладонь Каса обхватила левое запястье Дина, тот даже не дернулся.

Раздался щелчок карабина, и, когда Кас перешел на другую сторону, Дин попробовал потянуть за ремень. Тот был натянут до предела, позволяя руке сместиться лишь на сотую долю сантиметра.

К тому времени, как Дин определил это, на правом запястье тоже оказался кожаный манжет. Секунду спустя раздался щелчок, и Дин понял, что лежит, неподвижный и уязвимый, на капоте своей машины.

Он не помнил, был ли у него когда-нибудь такой стояк.

Ухо обожгло горячее дыхание, раздался мягкий шепот:

— Сейчас я отойду. Я не выйду из гаража. Я не оставлю тебя. Я очень быстро вернусь.