Дин услышал свой собственный стон и почувствовал, как сжались ягодицы. Кас был прав: он был заведен до предела, зная, что ангел делает это не потому, что Винчестер в очередной раз облажался, а потому, что ему нравился вид беспомощного Дина, хныкающего и ерзающего у него на коленях. Да, сам факт того, что его отшлепают, несомненно, заводил, но мысль о том, что Кас безжалостно возьмет то, что хочет, просто уничтожала Дина, и ангел прекрасно это знал. Он всегда видел самые сокровенные желания охотника.

Конечно, Кас был верен своему слову. Он продолжил то, чем был занят. Через несколько минут жжение от шлепков заставило Дина начать ерзать. Ангел, однако, даже не дернулся и не отпустил комментарий из серии «как хорошо ты выглядишь, отшлепанный в этих трусиках».

Несколько минут спустя — Дин, как всегда, потерялся во времени и не мог сказать, сколько прошло времени — он понял, что постанывает после каждого шлепка. Дин издал протестующий стон, когда пальцы ангела потянули трусики вниз, но Кас, конечно же, не обратил на этот звук никакого внимания. Он просто излучал удовлетворение. Кас легко прикусил покрасневшую кожу, а затем внезапно сильно сжал челюсти. Дин вскрикнул и дернулся, но зубы исчезли так быстро, как и появились. Кас тут же продолжил шлепать его. На этот раз звуки ничем не притуплялись и звучали еще громче и четче.

Жжение тоже стало намного интенсивнее, и Дин в очередной раз удивился тому, как сильно тонкая ткань могла защитить его. Он никогда не отдавал трусикам должное, пока Кас не сдергивал их и не начинал обрабатывать каждый миллиметр ничем не закрытой кожи. Вскоре Дин понял, что отчаянно извивается и обещает вести себя хорошо. Кас, ни на секунду не останавливаясь, только посмеивался.

Через несколько минут обещания переросли в мольбы о пощаде, а через две минуты на глазах выступили слезы. Если бы не Кас не придерживал его бедром, Дин бы уже давно начал сучить ногами.

Шлепок шел за шлепком, и их количество уже в разы превысило то, что Дин получил, когда был в этой комнате в последний раз. В какой-то момент Винчестер попытался прикрыть задницу ладонью, но Кас поймал его за запястье и, заведя руку охотника за спину, прижал её к пояснице, что только помогло удерживать Дина в неподвижном состоянии. Кас стал шлепать сильнее и чаще, и Дин вздрагивал и всхлипывал после каждого удара. Мольбы сошли на нет, когда стало понятно, что он только зря тратит силы: ангел не собирался смилостивиться.

Через годы или даже столетья Дин понял, что шлепки прекратились. Когда ему удалось кое-как справиться с всхлипами, ладонь Каса мягко, но оттого не менее болезненно, упала на низ ягодиц. Голос ангела излучал радость и удовлетворение:

— Видишь, мой красивый мальчик? Разве я не говорил тебе? Разве я не обещал, что ты будешь просить прощения? Что ты будешь умолять, плакать, извиваться и пытаться уйти от моей ладони? Разве я не обещал, что ты не заставишь меня остановиться? — Кас замолчал, явно не ожидая ответа от Дина: ангел прекрасно знал, что тот уже позабыл все слова, — Я — человек слова, Дин.

Дин даже не посмел надеяться, что все закончилось, и оказался прав.

— Я знаю, ты отчаянно надеешься, что я закончил, но нет. Пока нет. Почти, но пока нет.

Рука снова поднялась и опустилась на ягодицы Дина, после чего Кас несколько раз особенно жестко шлепнул его по внутренней стороне бедер, где и без того нежная и чувствительная кожа уже покраснела и опухла.

Слезы, медленно стекающие по щекам Дина, полились потоком, а стоны слились в один громкий, сдавленный всхлип. Кас издал довольный звук, но не остановился. Рука опустилась на задницу Дина еще около десяти раз. Секундой спустя одна из ягодиц словно взорвалась острой болью, заставляя все мышцы Дина сокращаться в тщетной попытке избавиться от источника столь сильных ощущений. Только через несколько вдохов Винчестер понял, что Кас просто надавил на воспаленную кожу ногтем. Ангел, должно быть, ждал именно такой реакции, потому что удовлетворенно откинулся на спинку стула.

— На самом деле, мне даже не нужно чаще тебя наказывать, — похвалил себя Кас, — Отсутствие необходимости заставить тебя усвоить урок и раскаяться дарит невообразимую свободу. Я могу шлепать тебя, пока твоя задница не будет так убедительно умолять, чтобы её трахнули, что я просто не смогу сопротивляться этой песне сирены.

Это было просто нечестно. В последние полчаса задница Винчестера не умоляла ни о чем, кроме передышки, но Дин, всё еще дрожа и ерзая на коленях ангела, просто не мог найти в себе силы, чтобы начать спор. К счастью, Кас ничего и не ждал. Даже подняв Дина на ноги, он обхватил его за талию, словно не был уверен, что тот сможет устоять на ногах. Дин и сам с точностью не мог ответить наверняка… и предпочел не проверять свою способность удерживаться в вертикальном положении на практике.

Ангел наполовину оттащил, наполовину отнес Дина туда, где лежала его одежда, вытащил из бесформенной кучи толстовку, небрежно расстелил её на полу и надавил охотнику на затылок, вынуждая того встать на четвереньки. Дин, всё еще всхлипывающий и оглушенный ритмичной пульсацией опухшей задницы, как-то смог удержаться в нужной позе.

Он едва услышал шелест одежды и звук открывающейся бутылочки со смазкой, зато очень ярко почувствовал, как два влажных пальца раздвинули ягодицы и надавили на анус. Застонав, охотник инстинктивно дернулся вперед, пытаясь уйти от прикосновений. Кас, конечно же, не позволил ему вырваться. Крепко обхватив Дина за талию, ангел потянул его назад, буквально насаживая на свои пальцы. Его голос был таким же неумолимым, как и пальцы, движущиеся назад только для того, чтобы еще сильнее податься вперед.

— Если ты не ценишь моих щедрых попыток растянуть тебя после стольких дней без секса, я вполне могу обойтись и без приготовлений.

Дин не мог подобрать слов, чтобы объяснить, что нет, он не был неблагодарным, просто боль была почти что невыносимой, да и в любом случае, какая разница: несмотря ни на что, пальцы продолжали упорно растягивать его. Вскоре к двум присоединился третий.

Несмотря на боль в отшлепанных ягодицах, жжение от проникновения все равно было ощутимым, напоминая, как долго они избегали секса. Дин старался сдержаться изо всех сил, и две или три минуты даже умудрился оставаться на одном месте. Но потом Кас надавил на особо чувствительное место, видимо, заработавшее намного больше шлепков, чем остальные, и охотник опять дернулся вперед. В этот раз Кас не был готов к такому повороту событий, потому что не успел ничего сделать, и Дин упал на живот. Естественно, у него не было ни единого шанса сбежать: ангел моментально вернул его в прежнее положение, даже не прикасаясь к нему. Чертова благодать. В другой раз Дин бы обиделся: почему-то использование ангельских суперсил казалось неправильным и нечестным.

— Очень хорошо, Дин, — снисходительно сказал Кас, черт бы его побрал и заставил перебирать никому не нужные бумажки у ног Кроули, — Если ты настаиваешь, я с удовольствием перейду к главному событию этого вечера.

Мягкие звуки снимаемых вещей и размазываемой смазки еще раз доказали, что Кас использовал благодать только потому, что был слишком занят, чтобы самостоятельно держать Дина.

Секундой спустя на смену невидимой силе пришли горячие ладони. Дин застонал, уже предчувствуя боль. Кас не стал тянуть резину и тут же вошел на всю длину, прижавшись бедрами к воспаленной коже. Дин не мог определить, где жжение было сильнее, внутри или снаружи: в любом случае, ощущение было просто всеобъемлющим, и единственным, что грозило затмить его, было вызванное им же дикое удовольствие.

Стояк Дина, наверное, никогда не был так силен. Смазка капала на несчастную толстовку, слабо защищавшую колени охотника. Кас, казалось, не принимал во внимание недавнюю порку и даже не думал о снисхождении: он трахал Дина жестче и грубее, чем обычно.

Дин был удивлен, что смог продержаться так долго. Кас толкнулся восемь или десять раз, когда член Дина не выдержал и запульсировал, заливая спермой обоих мужчин и многострадальную толстовку. С губ Дина сорвался полукрик-полустон.