Дин, между прочим, видел даже резиновую уточку, одетую в камуфляжную форму. На Амазоне. Когда искал там определенно не принадлежности для купания.

Наверное, лучше, — решил Дин, — подождать появления по-настоящему хороших рычагов давления на Сэма. Ему нужен был действительно серьезный повод для насмешек, чтобы отбиваться от шуток об игрушках для ванной. Хотя Винчестер мог бы просто пригрозить оставить в постели Сэма маленьких заводных тараканов. Брат бы тут же заткнулся.

Быстро вытеревшись, Дин выключил магнитофон (наверное, он — единственный человек на планете, который слушает Motörhead во время расслабляющей пенной ванны и называет группу успокаивающей). Он надел халат и бросил полотенце в корзину с грязным бельем, мысленно сделав пометку, что неплохо было бы заняться стиркой. Воздух в коридоре оказался прохладным, почти что холодным, так что Дин ринулся в свою комнату и сменил халат на чистые джинсы и футболку. Вишенкой на торте стали теплые шерстяные носки. Насколько Дин знал, в ближайшее время они никуда не собирались, так что надевать обувь просто не было необходимости. Дин мысленно сделал еще одну пометку — проверить прогноз погоды. На самом деле, особой надобности в этом не было: если бы на горизонте замаячила возможность скорого освобождения, Сэм бы уже громко возносил хвалу небесам.

Он не пытался быть тихим, спускаясь в библиотеку… по крайней мере, сначала. Просто шерстяные носки заглушали шаги, а бесшумно двигаться в джинсах и футболке Дин научился лет в шесть. Когда ты проводишь большую часть своей жизни, охотясь на монстров, которые, в свою очередь, охотятся на тебя, умение инстинктивно двигаться бесшумно так же важно, как способность с легкостью превращать кислород в углекислый газ.

Звук голосов Сэма и Каса был таким знакомым и родным, что Дин почти не прислушивался. Он с легкостью мог войти в библиотеку и перебить их.

Дин не мог сказать, что заставило его сначала замедлиться, а потом и вовсе остановиться. Он просто замер в метре от входа в библиотеку. Наклонив голову и заставив себя прислушаться к разговору, Винчестер всё же различил слова.

— …и не говорил этого, но ты просто не знаешь, насколько он должен открыться, — Дин не был уверен, о чем конкретно говорит Кас, потому что упустил начало предложения.

— Нет, не знаю, но ты тоже не должен ни к чему принуждать его, Кас. Да ладно, ты же должен знать, что он этого хочет, — в голосе Сэма сострадание смешивалось с усталостью, как будто охотник уже не в первый раз повторял одно и то же.

— Конечно, Сэм, но я также знаю, что Дин требует от себя совершенства, когда дает мне то, что, по его мнению, я хочу получить. И это не зависит от того, насколько тщательно я объясняю, что хочу только то, что он может мне дать, — серьезно ответил Кас.

Дин понял, что задержал дыхание, и очень медленно выдохнул, стараясь не нарушать тишину. Он машинально начал подслушивать разговор, явно не предназначенный для его ушей.

— Да, типичный Дин, — заметил Сэм со всей свойственной ему проницательностью, — Всегда пытается понять, что нужно людям, которых он любит, и дать это еще до того, как они сами поймут, что именно хотят. По сути, ты только что описал всё моё детство. За исключением этих ваших… кинков. Или, знаешь ли, секса, — Сэму даже удалось совладать со своим возмущением, видимо, из уважения к серьезности разговора.

— Именно. Чистая и искренняя самоотверженность — одно из лучших качеств Дина, — с готовностью согласился Кас. Дин почувствовал, что краснеет, — но учитывая, чем именно мы занимаемся, очень важно, чтобы он знал, насколько важны его собственные желания и нужды. Я в курсе, как это для него сложно, и должен стараться лучше чувствовать его… особенно когда я требую, чтобы он погрузился в то, что я ему приготовил, и полностью потерял себя.

— Ладно, — поспешно сказал Сэм, — нам не обязательно углубляться в детали. Я видел более чем достаточно, чтобы уловить суть. — Кас усмехнулся, и Сэм продолжил, — но ты действительно думаешь, что не чувствуешь его? Должен сказать, я никогда не встречал кого-то, кто так точно понимает другого человека, во всех смыслах — эмоционально, ментально, физически — как ты понимаешь Дина. Черт, Кас, мы с ним настолько близки, что практически зависимы друг от друга, — Кас кашлянул, — ладно, хорошо, мы действительно зависимы друг от друга, но о том, что происходит у него в душе, я всё равно знаю раз в десять меньше, чем ты.

Низкий звук, который издал Кас, должен был быть согласием, но прозвучал отчаянно. Дин услышал тихий шум — видимо, Сэм успокаивающе похлопал ангела по плечу, а потом снова начал говорить:

— Слушай, я знаю только то, что вижу, и, поверь мне, лучше бы я этого не видел.

— Сэм, ты должен знать, что…

— Заткнись, Кас, — перебил Сэм, — и слушай меня. Я знаю только то, что вижу, но и по этим взрывающим мозг и выжигающим глаза секундам я могу сказать, что никогда не видел Дина настолько доверяющим кому-то. Даже мне. Понимаешь? Он даже мне так не доверяет, хотя у меня совсем — даже больше, чем совсем — нет желания заняться с ним чем-то подоб… Не важно. Ты понял. Ты можешь связать моего брата так, что он не сможет пошевелиться, и вместо того, чтобы запаниковать, он расслабится. Слушай, всё, что я хочу сказать — ты всё делаешь правильно.

Дин был чертовски уверен, что сейчас расплавится от унижения. Он слушал, как его брат и парень — ладно, хорошо, можно назвать вещи своими именами, его доминант — обсуждали его сексуальную жизнь. И всё же, в каком-то плане Дин был благодарен Сэму за то, что тот дарит Касу уверенность. Если бы Дин сказал то же самое, Кас бы не поверил, но вот с Сэмом он вполне мог согласиться.

Потому что, конечно, всё сказанное было правдой, и чертов Сэм с его чертовой проницательностью еще не закончил:

— Я знаю Дина намного дольше, чем ты, так что поверь мне, несмотря на то, насколько он сломан, насколько облажался, — эй, Сэмми, какого черта, — он намного здоровее и ментально, и эмоционально, когда находится с тобой. Здоровее, чем когда-либо. И чем дольше вы, ребята, занимаетесь… всем тем, чем вы там занимаетесь, чем дальше вы заходите, тем проще ему становится мириться с реальностью. И это что-то да значит. И должно что-то значить для тебя.

— И значит, — ответил Кас ровно в ту секунду, кода Сэм замолчал, — и хотел бы я поверить тебе на слово, Сэм, но ты должен понять, что я не могу позволить себе роскошь просто думать, что я — лучшее для Дина. Не после того, в каком состоянии я нашел его вчера.

Дин практически слышал, как Сэм открыл рот, чтобы возразить, но Кас опередил его:

— Нет, слушай. Ты не видел его. Он был разбит. Из-за меня. Я разобрал его на части, да, пусть и с его согласия, но не справился со своим самым главным заданием — не смог собрать его обратно. Если я не могу справиться с таким простым, но в то же время жизненно необходимым действием, я недостоин Дина. Я не имею права требовать от него стать уязвимым, если не могу починить его броню.

На несколько минут Сэм замолчал, вероятно, обдумывая слова Каса:

— Я, конечно, не претендую на звание эксперта, но, насколько я знаю, проблема не в том, что ты оставил его уязвимым для какой-то внешней угрозы, а в том, что ваши занятия проливают свет на те… области души Дина, с которыми он не может справиться, да?

Теперь настал черед Каса молча обдумывать сказанное:

— Полагаю, это действительно можно описать таким образом.

— Возможно, тебе нужно не просто «починить его броню». Может быть, тебе нужно помочь ему найти в себе силы, чтобы встретиться лицом к лицу с тем, что он предпочитает в себе не замечать, или с тем, что ненавидит, или… Я не хочу сказать, что то, что он разваливается на части — это хорошо, но разве лучше просто продолжать так, просто позволить ему быть почти что сорокалетним мужчиной, отчаянно отрицающим то, что где-то глубоко в душе он всё же не может принять себя?

Вау. Тот обыденный тон, с которым Сэм сказал всю правду, заставил Дина задержать дыхание. Он прислонился к стене. Из-за слов Сэма голова шла кругом, и Винчестер практически пропустил ответ Каса.