— Тс-с. Так мало инициативы, Дин. Когда я говорю, что ты не должен видеть, что происходит, достаточно легко догадаться, что я жду, что ты закроешь глаза.

Это было просто нечестно. По крайней мере, Дин был уверен, что это было просто нечестно. Ему что, нужно было еще и мысли научиться читать?! Кас, должно быть, заметил в глазах Винчестера намек на неподчинение и легко, но резко шлёпнул Дина. Тот зашипел, подаваясь вперед и выгибаясь. Господи, это было больно.

— Кажется, мне придётся тебе помочь, — сказал Кас тоном, за которым обычно следовало наказание. Дин немедленно закрыл глаза, не горя желанием заработать еще один шлепок по исполосованной заднице, но Кас, видимо, говорил о чем-то другом: он фыркнул и затих. Дин напряг все свои чувства, стараясь услышать, что происходит, получить хоть малейший намек на то, чем занят Кас. Он знал, что ангел мог просто молча стоять перед ним, ожидая, пока Дин снова откроет глаза.

Без шуршащей одежды услышать Каса было практически невозможно. Секунду спустя, без какого-либо предупреждения, полоса ткани легла на закрытые веки Дина. Ангел быстро завязал её на затылке. Судя по всему, сегодня повязкой служил галстук Каса. Дин не мог объяснить, как он понял, что произошло дальше, но знал, что ангел отступил на несколько шагов, наслаждаясь видом голого Дина с завязанными глазами, распростертого на кровати, затаившего дыхание в ожидании.

— Намного лучше, — сказал Кас, — теперь тебе не нужно беспокоиться, что разочаруешь меня, снова открыв глаза. Что нужно сказать?

Дин глубоко вздохнул и тихо ответил:

— Спасибо, сэр.

— За что ты благодаришь меня, Дин? — Он не насмехался и не играл. Ангел понял, что сегодня Дину нелегко было подчиниться, и пытался помочь найти нужное состояние. Винчестер принял эту помощь, с трудом перешагивая через инстинктивное сопротивление и двигаясь глубже, к более примитивным инстинктам. Дин опустил голову, обнажая шею в знак принятия, и ответил:

— За то, что вы помогаете мне следовать Вашим инструкциям, сэр.

— Для этого раза довольно хорошо, — сказал Кас, — но позже мы попробуем нечто более конкретное.

Дин подавил раздражение и тихо кивнул. Опять повисла тишина. Кас мог делать что угодно, но Дин чувствовал, что тот просто смотрел на него, оценивая, читая язык тела. И он не ошибся:

— Тебе нужно, чтобы я связал тебя, Дин?

Предложение — искренняя попытка помочь. Кас чувствовал, как Дин боролся с желанием взбунтоваться, ответить что-нибудь грубое, и предлагал помощь. Если охотник согласится, одной вещью, за которой нужно следить, станет меньше. Он будет оставаться на месте независимо от собственной воли. Но всё же… Дин не хотел опускаться до такого. Он хотел удерживать себя самостоятельно, потому что этого хотел Кас. Усердно игнорируя кричащее об ошибке подсознание, Дин покачал головой:

— Нет, сэр, я могу лежать спокойно.

Кас несколько секунд молчал, потом добавил:

— У этого предложения есть ограничение по времени, так что хорошо подумай, уверен ли ты.

Дин кивнул:

— Я уверен, — и, на этот раз действительно искренне, — но спасибо.

Кас положил руку ему на шею и неописуемо нежно прошептал:

— Я так тобой горжусь.

Тепло этого прикосновения согрело Дина, помогло перестать судорожно цепляться за ошметки сопротивления. Чем больше он ослаблял хватку, чем дальше отпускал происходящее, тем лучше себя чувствовал.

Как и всегда. Подчинение само по себе было лучшим, что Дин когда-либо испытывал. Оживляющее, освобождающее, практически сверхъестественное. Лучшее сравнение, которое Дину доводилось слышать — сравнение с прыжком с парашютом. После того, как однажды вы побываете в свободном падении, это станет самым ярким воспоминанием в вашей жизни. Нужно просто пройти через самую страшную часть — разжать пальцы, оттолкнуться от края. Иногда Дин без оглядки прыгал вниз. Иногда пальцы приходилось разжимать ломом, и Дин никогда не мог с точностью сказать, почему.

Сегодня, после хорошего сна, ему требовался лом.

Дин понял это, когда Кас опять схватил его за волосы и потянул, заставляя приподнять голову. Чувствуя, что тонет, Дин понял, что всё-таки должен был согласиться на предложение связать его. Но теперь было слишком поздно.

Дин позволил пальцам впиться в одеяло и сказал себе, что не будет разжимать их. Его веревками будет одеяло. Он достаточно силен, чтобы справиться.

Судя по легкому колебанию матраса, Кас сел рядом. Одной рукой он начал гладить Дина по спине:

— Просто отпусти, Дин. Станет намного легче, — мягко предложил он. Кас говорил не о судорожно сжимающих одеяло пальцах. Он говорил о большем и был прав. И, чувствуя прикосновения ладони Каса, Дин понял, что, возможно, сможет это сделать.

Он мог позволить себе отпустить только тогда, когда Кас касался его. После предыдущего наказания — такого интенсивного, такого хорошего, но лишенного человеческих прикосновений, давления кожи на кожу — ему нужно было нечто другое. Ему нужно было чувствовать каждый сантиметр прижимающегося к нему Каса, понять на подсознательном уровне то, что он знал в теории — недостаток контакта был вызван сессией, а не чем-то иным. Ему нужно было, чтобы Кас касался его, доказывал, что к нему всё еще можно прикасаться, что его по-прежнему хотят, а не отталкивают.

Сложив все кусочки воедино, Дин не смог выкинуть эту картинку из головы и не посмел дать себе даже долю секунды, чтобы передумать и промолчать:

— Мне нужно… — он постарался восстановить дыхание. Рука Каса оставалась всё там же:

— Что тебе нужно, детка?

Сочетание прикосновений Каса и мягкости его голоса заставило Дина продолжить:

— Мне нужно, чтобы ты касался меня.

Кас со своей сверхъестественной способностью понимать не только то, что Дин говорил, но и то, что он недоговаривал, прижал ладонь к спине Дина, увеличивая площадь контакта. Он пододвинулся ближе, прижимаясь к охотнику голыми бедрами.

Железные тиски, сжимавшие легкие Дина, исчезли, и впервые за долгое время он нормально вдохнул и с облегчением уткнулся в одеяло.

Кас ласково погладил Дина по спине и еще раз спросил:

— Каков твой цвет, Дин? Пожалуйста, будь честным, — это был не приказ, а просьба, и в первый раз за сегодняшнее утро ответ Дина был полностью честным:

— Зелёный. В этот раз правда зелёный, сэр.

Дин был уверен, что потом ему предстоит серьезный разговор о том, что он лгал Касу, когда все предыдущие разы говорил «зеленый», но пока ангел оставил это без внимания.

— Мы не обязаны продолжать, — успокаивающе сказал Кас, и Дин почувствовал, что что-то снова сжало его легкие, на этот раз от одной мысли об остановке. Чувствуя прикосновения Каса, Дин не просто хотел продолжить, а нуждался в этом.

— Нет, пожалуйста, сэр, зелёный, пожалуйста, — красноречием он не отличался, но Кас всё понял.

— Сейчас я уберу руку с твоей спины, Дин, но только на мгновение и только потому, что это необходимо. Я буду прямо за твоей спиной.

Дин понял, что, зная, что ладонь Каса вернется, вполне мог несколько мгновений обойтись без неё. Он не смог заставить себя подобрать слова, поэтому просто кивнул. Только после этого ладонь Каса исчезла. Дин сфокусировался на тепле прижимающихся к нему бедер, и через несколько секунд рука Каса снова вернулась.

— То, что произойдет дальше, будет болезненным. Возможно, немного, возможно, очень сильно. Если ты захочешь, чтобы я замедлился, то скажешь «желтый», если ты захочешь, чтобы я остановился, то скажешь «красный». Если ты захочешь прекратить сессию, то скажешь «погибель».

Это было привычно и знакомо. Дин мог бы повторить эти слова даже во сне. Но он знал, зачем Кас каждый раз повторяет их:

— Я понял. Я скажу. Зелёный, сэр.

Кас поймал его на слове. Секунду спустя два покрытых смазкой пальца прошлись по самому чувствительному месту — тому, куда ремень упал три раза, когда Кас метил по анальной пробке. Дин застонал, но не попытался уклониться от прикосновения, и два длинных пальца надавили на колечко мышц ануса. Хорошо смазанные, они легко проскользнули внутрь, а из-за еще недавно находившейся там анальной пробки Дин почти не почувствовал жжения. Вместо того, чтобы протолкнуть их дальше, Кас замер, лишь слегка разведя пальцы и растягивая Дина. Даже малейшее движение ножом проходилось по нервам, и Винчестер только сейчас понял, каково ему будет дальше.