В последние несколько дней Кас действовал… особенно интенсивно, даже для себя. Чуть жестче, чуть более сосредоточенно. Буря, бушующая в его глазах, была опаснее, обещания — не говоря о действиях — суровее. Всё это — осознание ударило Дина, словно молния — результат того, что из-за погодных условий они заперты здесь, словно в тюрьме. Дин не ошибся, когда подумал, что они застряли в бункере надолго. Где-то глубоко в душе Каса поселилась тревога. С полностью восстановившейся благодатью, ангел не был готов снова чувствовать себя бессильным. Он не мог овладеть ситуацией, так что отдавался тому, где у него был абсолютный контроль — контроль над собой и Дином.

Когда они впервые начали этим заниматься, Дин знал, что всё происходило лишь потому, что он сам нуждался в этом. Кас просто давал ему то, что было необходимо. С того момента, как ангел избавил Дина от вечных мук, собрал его заново, и тело, и душу, он стал не просто переговорщиком, как требовали небеса, он стал защитником. С этим нервирующим умением заглядывать в сердце Дина, ясно и безошибочно понимать то, в чем Винчестер вряд ли признался бы даже самому себе… Кас осознал, чего именно охотник так жаждет, и выяснил, что может сделать, чтобы удовлетворить эту потребность.

Дин подозревал, что Каса слегка удивило, как естественно всё получилось. Уже после их второй встречи Дин почувствовал, что скрывается в Касе. Он всё понял в тот самый момент, когда Кас пригвоздил его взглядом, прижал к шкафчику на кухне Бобби и прорычал «ты должен уважать меня. Я вытащил тебя из ада, но могу и обратно зашвырнуть». Дин был потрясен, обнаружив, что под пронзительной остротой страха скрывалось столь же острое похотливое желание. Он признал в Касе доминанта, одного из немногих, которые имели как физическую, так и духовную силу, которые могли дать Дину желаемое, как бы тот не сопротивлялся. Они подходили друг другу. Дин не переставал удивляться, что даже спустя годы, серьезно изменившие их, они всё так же оставались идеальными партнерами.

Да, Дин давно понял, что ангел от природы склонен к исполнению той роли, которую взял на себя будто бы только ради охотника. Кас быстро учился, понял, как не только выполнять свои обязанности, но и получать от этого удовольствие, не просто играть роль, а жить ею. Когда ангел не мог найти нужную информацию, он отдавался инстинктам. Контроль Каса подобно наждачной бумаге сгладил углы души Дина. Всё, что они делали, кормило зверя в душе ангела, зверя, о котором Кас и не подозревал, пока тот не замурчал от удовлетворения, когда беспомощный Дин заметался в ангельских руках.

Возможно, из-за того, как они сегодня начали, Дин понял, что Кас часто терял себя, пытаясь дать Дину то, чего он хотел. Он подозревал, что Кас еще сам до конца не понял, что сейчас он был не дающим, а берущим. Именно он жаждал, стремился овладеть Дином — не потому, что тот выказывал признаки неповиновения, а потому, что ему нужно было вернуть контроль. И сдаться, принести себя в жертву на алтарь желания Каса было честью. Дин понимал, что Кас будет чувствовать какую-то пустоту, и знал, как её заполнить.

Дин понял, что руки, сжимавшие его плечи, теперь находятся на бедрах. Он понял, что знает, и знает четко, что Касу нужно от него сейчас, что будет нужно в следующую секунду, а что — потом. Сейчас Касу нужно, чтобы он покорился, с легкостью подчинился, полностью доверился. Завтра ему будет нужно сопротивление, чтобы силой взять то, что Дин был готов отдать добровольно.

Всё это — осознание, понимание и принятие — произошло всего за несколько секунд. Кас, должно быть, что-то почувствовал, потому что пауза затянулась. Это было похоже на своеобразное колебание перед тем, как ангел толкнет их обоих в пропасть, в грядущий ураган. Несколько мгновений они неподвижно сидели, особенно остро осознавая свою особую связь. Кас наклонился вперед и поцеловал Дина в шею. Дин наклонил голову и вдруг обнаружил, что говорит, хоть и не планировал:

— Да. Весь твой. Всегда, — а потом слова, которые он так рьяно охранял, которые почти никогда не говорил, с поразительной легкостью вырвались наружу, — я люблю тебя.

Кас резко втянул воздух. Этот звук был музыкой для ушей Дина, он понимал, как Кас ценит эти слова, сказанные внезапно, без принуждения. Ангел спрячет их глубоко в душе, чтобы думать об этом, когда окружающий мир станет для него слишком.

Дин слегка повернул голову. Всего на мгновение Кас уткнулся лбом в его щеку, а потом всё закончилось, и они перешли к следующему этапу.

Пальцы Каса обхватили запястья Дина, охотник очутился на ногах, а через полсекунды ангел уже стоял сзади. С поразительной стремительностью Дин оказался раздет, и Кас надавил ему на плечи, ставя на колени. Пока Кас сбрасывал плащ и пытался справиться с рубашкой и галстуком, Дин на удивление послушными пальцами расстегнул ангельский ремень и плавным движением стянул с него брюки и трусы. Прошло чуть меньше двадцати секунд с того момента, как они были одетыми, а Дин уже стоял на коленях перед Касом, обнаженный во всех смыслах этого слова.

Дину было так легко, так естественно наклониться вперед, обхватывая головку стоящего члена Каса губами. Пальцы ангела скользнули Дину в волосы, направляя и придерживая, но не заставляя, потому что Дин и так добровольно давал то, что Кас мог бы взять силой. Дин расслабил горло, на несколько секунд уткнулся носом в завитки волос на лобке, вдыхая такой родной запах: аромат мыла, нотки меда и счастья.

Кас потянул Дина за волосы, задавая ритм. Винчестер с готовностью подстроился, обильно покрывая член слюной. Он не знал, входила ли смазка в понятие «без подготовки», но на всякий случай не сдерживался. Капающая на пол слюна была небольшой ценой за уменьшение неизбежной интенсивности ожога.

Обхватив Каса за бедра, Дин выгнулся и провел языком по нижней стороне члена, заставляя его слегка дернуться.

За несколько секунд до этого Дин уже знал, что сейчас пальцы Каса сожмутся у него в волосах, заставят его остановиться. Сверху раздался хриплый и властный шепот:

— На пол. На спину. Быстро.

Дин опустился на пол. Было приятно ощущать прохладу каждым миллиметром разгоряченной кожи. Не нуждаясь в командах, Дин согнул колени, широко развел ноги и уперся ступнями в пол.

На секунду в глазах Каса появилась нерешительность, чего почти никогда не происходило посреди сессии (хотя Дин не был уверен, можно ли было назвать происходящее сессией). Кас всего на мгновение отошел, но Дин всё равно низко и протестующе застонал. Ангел вернулся с небольшой бутылочкой в руке, и Дин понял, что тот все-таки решил использовать смазку, хотя планировал обойтись без неё. Кас хотел не просто трахнуть Дина, а показать ему свою любовь, и был единственным, кто мог делать это одновременно.

Кас все еще стоял над Дином, и свет ближайшей лампы заставлял его силуэт мягко светиться. Дин задержал дыхание, очарованный красотой ангела, изгибами его тела. Кас воспользовался паузой и быстро размазал по члену смазку, после чего опустился на колени. Бедра Дина были вскинуты, задница приподнята на несколько сантиметров. Предложение и мольба.

Кас вошел резко и внезапно. Секунду назад Дин еще задыхался в ожидании, и вот Кас уже был внутри. Мягкие лобковые волосы щекотали яйца Винчестера. Дин подавился воздухом, выгнул спину, потянулся к Касу в бессловесной просьбе. И Кас всё понял, обвил пальцами запястья Дина, твердо прижал их к полу. Дин лишь смутно понял это, сосредоточившись на огне, бушующем в теле, пытаясь приспособиться к члену внутри. На этот раз ангел дал ему привыкнуть, наблюдая за агонией Дина с жестокостью и нежностью.

Дин понял, что обхватил ногами Каса, лишь когда тот отодвинулся, почти полностью вынув член, а потом снова подался вперед.

Дин задыхался, не в силах издать хоть сколько-нибудь членораздельные звуки, но наконец прохрипел, одновременно требуя и умоляя:

— Поцелуй меня, — и в знак того, кем они были друг для друга, — Пожалуйста, Кас.

И ангел не отказал. Их губы столкнулись, языки сплелись. Они пожирали друг друга с одинаковым рвением, и Дин брал не меньше, чем давал. Бёдра Каса поднялись и снова опустились, из горла Дина вырвался стон, который Кас с жадностью сцеловал. Толчки становились жестче, Дин погрузился в это ощущение…