Ужин был готов уже очень глубокой ночью – несколько подстреленных в полной темноте птиц поджаривались, нанизанными на ветки. Будучи жрицей мира наземных животных, Фиа никогда не ела их мясо, довольствуясь рыбой или птицей. Пока жаркое готовилось, охотница мастерила из шкур одежду для Торина, поскольку убогие лохмотья, что были на нем при побеге, она давно с отвращением выбросила. Нужно сказать, она была на редкость искусной в этом – наряд получился восхитительно красивым и удобным. Фиа явно была довольна видеть свой «трофей» в том же облачении, что и у нее самой. Это как будто убеждало ее дополнительно в том, что он нераздельно принадлежит ей, и пусть попробует еще хоть кто-то встать на ее пути – хоть отряд, хоть армия во главе с самим королем эльфов!

Помня об израненных руках своего избранника, архидриада сама выбирала лучшие куски и с наслаждением кормила ими гнома. Глаза ее были тогда необыкновенно добрыми и нежными, каждое движение и жест порождали тепло. Она словно делала что-то, о чем всегда мечтала, но никогда не имела возможности испытать это в реальности. Такая забота и внимание были в новинку и для Торина – за всю свою жизнь ему не приходилось видеть, чтобы даже жены его подданных так относились к своим мужьям.

Нарушать тишину не хотелось. В душе вновь царила непомерная радость – просто сидеть и смотреть на нее. Фиа протянула в сторону правую руку, бесшумно позвала кого-то к себе взглядом. Потом подвела руку ближе к себе, держа так, словно на ней сидела птица.

- Ты видишь ее? – Она спрашивала очень тихо, нежно и робко.

- Кого?

- Говори шепотом, она боится тебя.

- Да кто же?

Фиа положила вторую руку Торину на грудь и зажмурилась. От ладони исходило тепло много сильнее чем просто от прикосновения. На ее согнутой в локте руке стал прорисовываться полупрозрачный образ маленького странного существа – крохотного человечка, съежившегося и целиком обернувшегося в плащ, а точнее в собственные крылья. Это было настоящим чудом. Добрые сказки из детства оживали в руках Фиа и становились реальностью. Лесная фея – создание, существование которых все расы Средиземья ставили под вопрос. Разумные пришельцы не могли их видеть, и не исключено, что он был первым… Волшебство? Или обычная земная жизнь возлюбленной?..

- Поговори с ней. Только не голосом, сердцем.

- Я не умею так говорить.

Фиа чуть подумала, словно искала способ пояснить.

- Скажи, ты мог бы причинить ей вред?

- Ну что ты говоришь!

- О чем ты думаешь, когда на нее смотришь? Дай волю чувствам, говори внутри о том, каково это – видеть ее…

Фиа говорила очень медленно и настолько тихо, насколько могла. Сознание Торина утопало в трогательной нежности. Маленькая гостья чуть пошевелилась, приоткрыла полы своего плаща, устремила на него взгляд, но все еще боялась.

- Не держи в себе чувств. Отдай ей!

На глаза наворачивались слезы.

- Позови ее, ты же хочешь, чтобы она сидела у тебя на руках?

Испытать такое было сверх граней всего вожделенного. Но что нужно было для этого сделать, как позвать, как пояснить, что он никогда не сможет причинить зла такому существу – Торин не знал. Просто представлял себе крохотную гостью у себя на руке… Глаза сами собой закрылись, эйфория была полной… И вновь чудо – фея подалась к нему, проползла чуть по плечу Фиа, как бабочка, расправив крылья сзади, потом перелетела к нему на руку и робко смотрела снизу вверх.

«Чаровница, красавица… Не бойся, побудь с нами!» Полупрозрачное существо игриво поводило головкой, вопрошающе посмотрело на него пару мгновений, без тени смущения забралось ему на грудь и улеглось. Но не отводило от него глаз, любовалось…

- Ты слышишь ее? Понимаешь, что она говорит и думает?

- Нет, ну что ты…

- Это хорошо! – Фиа усмехнулась. – А то я уже готова прогнать ее взашей за такую откровенную похотливую блажь! Они не знают никакой скромности, чертовки!

Охотница пригрозила пальцем феечке, и та стыдливо приподнялась, уселась, прекратила пялиться на Торина, но не уходила.

- Попроси ее слетать в лагерь к своим. Потом вернуться рассказать что там? А то я ей богу поддам ей щелчком! Она меня уже злит.

Ревность к фее? Восхитительно! Что же там наговорила прозрачная чаровница?

Понимать, что говорит и думает фея, Торин не мог. Но как нужно думать, чтобы она его понимала – казалось уже простым и вполне естественным способом общения. Да и феечка правда оказалась созданием бесцеремонным – не желающим скрывать своей симпатии к Торину, природа которой оставалась для него загадкой. Просьбу слетать за речку она восприняла с воодушевлением.

- Плутовки! Пользуются своим особым положением, чтобы болтать все что думают…

- Да что же она говорила?

- Ничего приличного, поверь. Мирра и та не говорит такого Шерхану! Трещала, что ты у нас ну прям сама красота! Дрянь! Завистница! Позариться на… - Фиа осеклась. Очевидно, сдержалась от выражения своих чувств безраздельного обладания Торином.

- Тебе, наверное, тоже уже нужно спать. Ты, должно быть, уже очень устала.

После всего, что произошло вечером, ему было уже намного проще не сдерживать себя, спокойно привлекать Фиа к себе, даже игриво понуждать улечься и не двигаться в крепких объятиях. Она то смеялась над этими его неуклюжими проявлениями силы, то, напротив, удивлялась чему-то. Понятно становилось, что никто и никогда не делал ей так, но, похоже, храброй воительнице это нравилось.

- Спать? С тобой? Зачем? – Тут уже рассмеялись оба. И, похоже, ей очень понравилось «нежно кусаться», и она этому чересчур быстро научилась.

Ночь уже близилась к концу, и костер почти догорал. Но вдвоем под шкурами было тепло как никогда. Темнота еще не рассеялась, но спать по-прежнему казалось просто преступлением. Хотелось все остатки сил и разума отдать безраздельно наслаждению этими мгновениями – столь редкими в жизни и правда приходящими лишь как награда за смертельные опасности и героические подвиги… Все было закономерно в этом мире природы – ничто не давалось просто так.

- И где же наша фея? Забыла о моей просьбе?

- Твоя фея уже давно сидит вон на том дереве – откуда лучше видно все, что происходит! – Фиа злорадно усмехнулась.

- Что??? Она все видела?

Фиа засмеялась своим звонким детским смехом. Несмотря на внушительный уже для архидриады возраст и опыт, она навсегда сохранила в себе что-то от непоседливого ребенка.

- Ну ты начни еще стесняться фей! Они везде! Как жуки и мухи!

Это и впрямь было смешно, но избавиться от чувства стыда и смущения Торину было трудно. Фиа поманила чаровницу рукой. На удивление для себя, гном видел ее уже без всякой помощи архидриады. Фея покрутилась вокруг них, поговорила о чем-то с лесной воительницей и совершенно неожиданно привела Фиа в ярость. Она вскочила с места, накинула на себя шкуру и бегом унеслась вниз по склону к реке. Прозрачное создание вновь без стеснения улеглось на Торина.

«Озорница! Проказница! Что же ты сказала ей? Я не пойму, но как же хочется узнать!»

Ушей коснулась очень тихая, но очень бойкая нечленораздельная трескотня. Феи и правда, выходит, трещали и не умели говорить медленно. Высокий сбивчивый голосок был насмешлив, и понемногу Торин начал разбирать ее слова…

========== Часть 2, глава 10 ==========

По ту сторону реки в лагере гномов царила полная тишина. После такого дня все спали как убитые, да и что-то подсказывало им, что никакой опасности нет, и что-то очень сильное и могущественное оберегает их, будучи совсем рядом. Лишь Кили и Фили из последних сил сдерживали сон, отбывая свою долю дежурства.

Братья были утомлены, но несказанно довольны вновь оказаться не в клетке, а на воле. Лес вокруг, река, цветы и травы были приветливы, дарили силы и веру в то, что и не из таких передряг они могут выбраться, и не такие сложности преодолеть. А главное — все было в порядке с их дядей, хоть его и не было рядом. Кили рассержено ворчал, что это дежурство вообще никому не нужно. Что эльфы не доберутся сюда уж точно, так зачем же им помешали спать? Уж если Торин сумел привлечь к их спасению полубогиню, и она сейчас с ним, так неужели она позволила бы кому-то напасть на них? Пусть некоторые недовольны дядей — так это просто зависть! И она не так уж некрасива, да и им ли решать?