– Ты тоже старик, – заметил Хуур.

– Да, но я умный старик, а ты – глупый.

– Понимаешь, Вииль-Ваал, – вдруг совершенно спокойно сказал Хуур и сел напротив единоутробного брата, набивая трубку. – Древняя легенда гласит о человеке, который принес нам Камень Свободы. Благодаря ему племя обрело свободу.

– А ты не помнишь, что Камень Свободы помог нашим предкам убить врагов? – с насмешкой спросил Вииль-Ваал.

– Разве свобода нужна для того, чтобы убивать? Нет, брат Вииль-Ваал. Говорящий Камень Свободы мог нам рассказать, как обрести свободу. Но мы убили того, кто мог нам помочь этот камень найти!

– Старый идиот! – впервые разозлился Вииль-Ваал. – Свободы нет, не было и не будет!

Старейшина племени высунул голову из маленького окошка мундулло.

– Дамир! Мамир! Взять его! – позвал он охрану, но никто не ответил.

Вииль-Ваал выскочил во двор. Чуть поодаль на траве лежали связанные в клубок два брата-мастодонта Дамир и Мамир. Из клубка беспорядочно торчали руки и ноги. Широченные силачи не подавали признаков жизни.

Разъяренный Вииль-Ваал заскочил обратно в дом.

– Что ты с ними сделал?

– Наказал, – спокойно ответил колдун. – Потому что старость нужно уважать.

– Что тебе надо, ублюдок? – заорал вождь.

– Брат… – начал Хуур.

– …Ты мне не брат! Что тебе надо, злодей?

– Мне нужен говорящий Камень Свободы, – невозмутимо улыбнулся Хуур, будто зашел попросить щепотку соли.

– Где я тебе его возьму, безумец?

– Его возьмет тот белый, которого я прислал к тебе.

Впервые за все время глаза колдуна обрели живой оттенок.

– А я отберу его у белого… Только я один заслуживаю этот Камень, – добавил Хуур. – Только я один. А он – возьмет…

– …Он ничего не возьмет! Потому что он уже умер! – воскликнул Вииль-Ваал, торжествуя оттого, что хоть как-то смог насолить своему брату. – Я послал за ним смерть…

Лавров очнулся от недолгого сна. Весь день моторная лодка Ислама, снабженная мощным двигателем, выйдя на глиссирование[1], шла относительно спокойными водами океана. Это была даже не лодка, а небольшой катер. Виктор не был профессиональным механиком, но большинство мальчишек с детства тянет к технике, а не к куклам. Поэтому о том, как работает четырехтактный двигатель внутреннего сгорания, украинец знал не понаслышке. С утра он, как и обещал, помог сомалийцу отрегулировать мотор, и теперь плавучее средство пиратов шло без особых усилий со скоростью чуть больше двадцати миль в час.

Лаврову очень повезло, что не штормило. Как это ни удивительно для такого опытного путешественника, но он ни разу в жизни не попадал в настоящую качку, и неизвестно, как бы себя повел его организм в этих условиях. Морская болезнь проявляется у всех по-разному. Кого-то начинает тошнить с шести баллов, кого-то – с десяти, а кто-то, как шутят моряки, увидит качающуюся люстру дома, и ему уже нехорошо. Был у Лаврова один друг – боевой пловец Сергей Кремень, на которого шторм не действовал вообще. Попадая в десяти-двенадцатибальный шторм, он забирался на самую высокую мачту корабля и, сидя на верхушке, с упоением наблюдал, как плавучее средство кидало с волны на волну, а внизу между водяными гребнями лежала бурлящая пропасть. Романтика. От одного рассказа о таком «развлечении» становится не по себе, и Лавров не испытывал особого желания попасть в такой переплет. Но сегодня – везло. Теплый спокойный океан был не страшнее родного «чудного Днепра при тихой погоде». Журналист с удовольствием помогал Исламу управлять катером и осваивал работу с GPS-навигатором, который взял у Хорунжего. Ислам же опять завелся, как бесплатное радио. Рассказывал о тяжелой доле сомалийского моряка.

– …Пирата? – уточнил Виктор.

– Ну… да, – поправился Ислам и тут же начал оправдываться: – Но мы же никого не убивали!

«Хорошенькое оправдание для вымогателя, – думал Виктор, слушая россказни Ислама. – «Я же никого не убивал, только автомат к виску приставил»… Так все что угодно оправдать можно. Сейчас еще скажет, что они так на жизнь себе зарабатывают…»

Словно по заказу журналиста Ислам стал рассказывать, как не раз ходил «в рейсы», возглавляя пиратские шайки, захватывающие гражданские корабли и требующие выкуп. Денег в результате получалось немного: все съедают налоги. Какие налоги и где у пиратов налоговая инспекция, Виктор так и не понял. Было ясно, что простой сын скотовода оперирует понятиями, даже не понимая их сути. Слушая весь этот словесный поток, Лавров вдруг задал Исламу вопрос:

– А кто такой Муса?

Вопрос подействовал на Ислама как холодный душ. Он застыл на месте и замолчал. Это имя привело его в трепет.

– Ладно, можешь не рассказывать… – разрешил журналист.

«Все равно соврет, а врать он не умеет. Видать, крепко он их всех держит – этот Муса…» – думал Лавров.

Параллельно с разговорами украинец детально прорабатывал свое поведение по приезде на «Карину». Свалиться просто так, как снег на голову – это непросто. Главное было отснять материал. Для этого он тщательно замаскировал скрытую камеру в заклепке своей штормовки и теперь продумывал варианты развития событий. Подплыть к сухогрузу бесшумно на веслах и захватить его, «убирая» по одному пирату в десять секунд, может только Стивен Сигал, и то в кино, в плохом кино… Можно было бы сыграть потерпевшего бедствие англичанина, сказать, что его яхта ушла под воду и Ислам, который вез продукты брату и его банде, подобрал его – версия еще глупее, поскольку сомалийские пираты не дураки и тут же что-то заподозрят. Лучшее, что можно было сделать – стать «призраком». Незаметно проникнуть на корабль, скользить, как тень, по всему сухогрузу, снимая пиратов и их жертв (благо Виктор еще в Киеве изучил планировку судна и помнил ее наизусть), а если удастся – установить связь с захваченными в плен. И, сделав свое дело, так же незаметно удалиться, как и появился. Как удрать? Захватить бандитский катер… и… Ну, это уже дело техники. И вообще: для осуществления этого плана нужно успеть до утренней зари.

Это было очень непросто, а для обычного человека – и вовсе невыполнимо, но Лавров определенно не был обычным человеком. Виктор был готов к этой операции – возможно, самой важной в своей жизни. Постоянно думая и просчитывая каждый шаг, он уснул, что было неудивительно для человека, не спавшего всю предыдущую ночь… Очнувшись ото сна, Лавров понял, что мотор «кашляет». Так бывает, когда заканчивается топливо. У руля катера слабо угадывался Ислам.

– Ислам, ты что? Заправиться бы!

Ответа не последовало, и у Виктора почему-то екнуло внутри. Он быстро пробрался к сомалийцу. Так и есть! Лодка никем не управлялась. Сын скотовода висел на руле, его голова безвольно свешивалась набок.

– Ислам, проснись! – возмутился Виктор, взяв парня за плечо. В темноте журналист не сразу заметил, что сомалиец не спит, как вдруг рукой он почувствовал что-то липкое на его плече.

«Кровь?..» Да, это была кровь. Шея и спина пирата были залиты кровью. Она струилась из затылка. Чуть выше основания черепа Ислама зияла огромная рана, однако он был жив.

– Камень Свободы, – улыбнулся Ислам. – Нельзя предавать…

И потерял сознание.

Виктор сразу же заглушил мотор и осмотрелся. Нигде не было видно ни лодки, ни катера, ничего, что могло указать на убийцу. Как? Откуда? Кто? Вопросы рождались один за другим.

Здесь же на дне катера лежал камень. Виктор машинально вынул носовой платок из кармана и осторожно, чтобы не оставлять отпечатков пальцев, поднял его. Это был тяжелый, остро отточенный предмет из крепкого природного материала. На нем были выгравированы какие-то странные буквы.

– Ах вот оно в чем дело… – пробормотал журналист. – Ритуальное… пока, слава богу, не убийство. Но как? На полном ходу лодки?..

Журналист завернул особенный камень в тот же платок и спрятал его в боковой карман ветровки. «Разберемся…»