Едва я подумал об этом, как вдруг Сольвейг начала метаться по кровати, а ее лицо мгновенно покраснело – на лбу выступили капельки пота, а рот открылся в беззвучном крике. Я тотчас вскочил с места и, побледнев, подошел к Сольвейг – девушка яростно сражалась с магией, не желая принимать ее и терять свою силу. Видимо, в глубине души, Дочь Девятого измерения не могла расстаться со своей способностью, но, вспомнив, что без ее согласия, моей магии вряд ли бы удалось проникнуть внутрь, я с ужасом понял, что сопротивлялась, собственно, сама Сирена, а не ее обладательница.
Сила Сольвейг оказалась независимой субстанцией и существовала отдельно от девушки, будто бы жила сама по себе, наделяя хозяйку невиданными привлекающими чарами и необыкновенной физической силой. Нужно было срочно что-то делать, чтобы не нарушить процесс превращения, и я решил увеличить дозу ударной магии, направляя ее в самый очаг, откуда сила брала свое начало. Я прошептал заклинание и быстро наклонился к шее девушки – нужно было поцеловать ямочку в том месте, где находился центр Сирены. Едва я приблизился к Соль, как она вдруг резко очнулась, и я встретился с кошачьими глазами огненного цвета, которые горели пламенем и сверкали, как два драгоценных камня. Рука девушки схватила меня за воротник и резко приблизила к телу, плотно прижав к себе: я почувствовал вибрации Соль, исходящие от нее, и, слегка взревев, закинул ногу девушки себе на бедро, прижавшись к девичью телу максимально плотно. Сольвейг тут же приблизила свое лицо к моему, не переставая буравить яркими глазами, и, ядовито улыбнувшись, оттолкнула меня и оказалась сверху. Наклонившись так, что ее серебристые волосы коснулись моего лица, Соль положила ладонь на мою грудь и расплылась в таинственной улыбке, будто бы ей стал известен секрет, сокрытый внутри моего сердца.
– Ты не сможешь, – услышал я звонкий мелодичный голос, совершенно мне не знакомый: я видел, как Соль открывала рот и будто бы что-то говорила, но голос явно не принадлежал ей – со мной общалась ее сила, пробужденная пребыванием в трансе собственной хозяйки. – Я не позволю тебе одолеть меня, – шепнула девушка, глядя на меня сверкающими глазами, и слегка приоткрыла рот. Едва прищурившись, Соль наклонилась так близко, что меня окутало ее горячим сладким дыханием, и в этот момент я понял, что больше всего на свете сейчас хочу взять эту девушку.
У меня отключился мозг, сердце забилось в бешеном ритме, а дыхание сбилось, будто бы я пробежал сотню километров. Глаза окутало красной дымкой, и я ничего и никого не видел, кроме Сольвейг. Увидев, какими глазами я смотрю на нее, девушка громко рассмеялась и, взглянув на меня, тихо прошептала:
- Теперь ты будешь принадлежать мне.
В этот момент мое тело начало цепенеть, и я с ужасом понял, что нечто сковывает все мои движения, не позволяя мне двигаться. Лицо Соль начало преображаться, и вскоре передо мной возникла девушка, имя которой, казалось, я давно уже позабыл.
- Лидия, – едва шепнул я, с ужасом смотря на лицо девушки, когда-то мне известной и убитой собственными руками. – Почему она? – багровея от гнева, взревел я, но ничего не смог сделать: дочь Девятого сковала тело, тем самым обездвижив и сделав практически беспомощным.
- Ты же на самом деле любишь меня, Алекси? – улыбнулась Лидия, а точнее Сирена Соль в облике погибшей любовницы, и от ее слов меня будто бы ударили ногой под дых. – Почему же ты тогда так хладнокровно убил ту, к которой был неравнодушен? – продолжила Лидия, и я понял, что если сейчас не сделаю что-нибудь, то сойду с ума.
Я никого никогда не любил.
Гнев взорвался во мне с мощностью атомной бомбы – я тотчас обрел силы и, вскочив, откинул Соль назад и, схватив за горло, прижал ее к кровати: девушка тут же сбросила с себя маску Лидии и уставилась на меня, явно удивленная тем, как легко я сбросил ее чары.
– Ты ошиблась, Сирена, – обратился я к ней, скалясь от злости и гнева. – Я не любил Лидию и ни к кому не буду привязан, кроме как к моему брату. И я уничтожу тебя за то, что ты заставила мучиться Армина, доведя его до полусмерти… Ты, – шепнул я, приблизившись к шее Соль, – поплатишься за это.
И с этими словами, я коснулся губами шеи девушки.
… – Доброе утро, Сольвейг, – услышала я голос, будто бы он звучал где-то в подкорках моего сознания. – Поздравляю, ты теперь человек.
Собравшись с силами, я медленно начала приподниматься с кровати, пытаясь сесть. Голова гудела, будто бы в ней находился целый рой пчел – подняв руки, я помассировала себе виски и, глубоко вздохнув, открыла глаза.
- Как чувствуешь себя, Сольвейг? – ухмыльнулся голос, и я, тотчас повернувшись на него, увидела Алекси, сидящего у изголовья моей кровати. Юноша казался беззаботным и весьма в прекрасном расположении духа, но черные круги под глазами и усталая ухмылка говорили о том, что парню в последнее время было явно не до веселья. Не успела я задаться вопросом, почему он так выглядит, как вдруг боль резанула в голову, и я, скорчив гримасу, закрыла глаза рукой и застонала.
- Ты, случаем, ничего не помнишь? – полюбопытствовал Алекси, и я снова резко повернулась к нему.
- А что я должна была помнить? – подозрительным тоном осведомилась я, как вдруг заметила легкую ноющую боль на ноге, чуть ниже бедра. Развернув одеяло, я с ужасом увидела, что на ляжке, чуть ниже ягодиц, находился практически исчезнувший след от синяка, в виде… пальцев.
Мгновенно разъярившись, я тотчас вскочила с кровати, пылая от гнева и стыда, и бросилась с кулаками на Алекси.
- Что ты сделал со мной, – захлебываясь слезами, начала кричать я, – почему на моем теле следы от твоих грязных мерзких пальцев?! Ты… – обессилев, пробормотала я, и рухнула на колени, закрыв лицо руками. Меня сковал невероятный ужас и стало страшно от того, что мог бы сделать принц: обида и стыд сжали мне горло, не давая вздохнуть, и мне казалось, будто бы я сейчас провалюсь под землю от ужаса.
- Не бойся, дочь Девятого, – ухмыльнувшись, Алекси схватил мою руку, и, глядя на меня своими пронзительными фиолетовыми глазами, правой рукой слегка приподнял мою голову и серьезным тоном сказал:
– Мы всего лишь слегка подрались с тобой. Твоя сила не сразу поддалась, поэтому пришлось усмирить ее. Я не трогал тебя. Даю слово.
Я испытующе взглянула на Алекси, пытаясь понять, врет он мне или нет. Принц смотрел на меня с серьезным видом, не отрывая взгляда, и я поняла, что он сказал правду.
- Не буду отрицать, – тут же добавил юноша, приняв ехидное выражение лица, – что если бы не мой брат, я бы не смог ручаться за себя.
- Ах ты… – сжав зубы, прошипела я и, яростно ударив юношу по руке, касающейся моего подбородка, тотчас охнула от боли: не сдвинув Алекси даже на сантиметр, я лишь ушибла себя, и это ощущение было ново для меня. Взглянув на юношу округлившимися от удивления глазами, я тихим, но твердым голосом спросила, отчеканивая каждое слово:
- Где моя физическая сила?
Алекси улыбнулся, не переставая буравить меня своим хитрым зловредным взглядом, и я поняла, что мне очень сильно хочется его побить.
- Прости, я ее тоже заблокировал… случайно совсем, – абсолютным неизвиняющимся тоном, пожал плечами Алекси и, ухмыляясь, положил голову на руку, опершись на подлокотник кресла. – Теперь ты слабый, беспомощный человек. Просто человек.
- Я не жалею о своем выборе, Алекси, – гордо сказала я, спокойно глядя на юношу и прекрасно понимая, что он ожидал моего разочарования. – Я жалею лишь тому, что доверилась такому существу, как ты.
- На твоем месте, я бы уже отправился к Кастиэлю, – покачал головой принц, ехидно улыбнувшись. – Тебе же интересно, вспомнит ли твой суженый любовь к тебе. Если он сделает это, значит, по-настоящему испытывал нежные чувства, а не был лишь очарован. Если же нет, – тут голос Алекси принял серьезный тон, – то ты выйдешь замуж за моего брата.
От слов принца дрожь пробежала по моему телу – стало жутко не по себе, но я тут же успокоилась: уверенность в истинности чувств Кастиэля привели меня в хорошее расположение духа, и я, задумавшись, направилась к окну, попутно размышляя о том, как же отомстить после всего Алекси – он заблокировал то, к чему не должен был даже прикасаться! Едва я забралась на подоконник, как внезапно сильная мужская рука схватила меня за талию и резко спустила вниз, – Алекси, с силой развернув к себе, едва оскалился и наклонился к моему лицу, кипя от гнева.
