Я задрожала, и ко глазам начали подступать слезы. Я сжала губы, и положила руку на горло, туда, где заключена моя сила – и словно в ответ на слова Алекси, руку обдало жаром, и я тут же опустила ее и спрятала за спину.
- Я не хотела, чтобы такое произошло, мне очень жаль, – тихо сказала я, но Алекси, заметив мои движения, схватил меня за руку и, преподнеся ее к моему лицу, слегка нахмурился и продолжил:
- Ты не хотела, но это случилось, Сольвейг, – промолвил юноша, и каждое его слово оставило неизгладимый шрам на моем сердце. – Но, что самое страшное, ты не ограничилась одним человеком, Сольвейг. Ты позволила еще одному парню попасть под твои чары и мучиться от неразделенной любви.
- Ты... – побледнела я, но Алекси, сжав мою руку еще сильнее, ухмыльнулся и прошептал мне прямо в ухо:
- Да, я говорю о Кастиэле, дорогая.
Вскрикнув, я отпрянула от Алекси и, бледнея от ужаса, громко прошептала, глядя на юношу расширившимися от страха глазами:
- Что с ним?! Что случилось с Кастиэлем?!
- Ничего, страшного, пока что, – ответил Алекси, и я побледнела еще сильнее. – Ты, наверное, забыла, что он землянин, а они, если помнишь, очень слабы.
- Что ты хочешь сказать? – тихо спросила я, пристально взглянув на Алекси. – И не смей врать мне!
- Даю слово Наследника, что говорю правду, Сольвейг! – сверкнул глазами принц, и мне не понравился блеск, внезапно вспыхнувший и тут же погасший в его взгляде. – Кастиэль слаб, и твоя любовь, даже если она взаимна, погубит его и сведет с ума, если ты…
- Что, если… ? – вскричала я, закрыв лицо руками и рухнув на кровать, – что я должна сделать?!
- … если ты не заблокируешь Сирену, – закончил фразу Алекси, и я, смертельно побледнев, убрала руки с лица и снова взглянула на него. Лицо принца было непроницаемым и очень серьезным, отчего мне стало еще больше не по себе.
- Ты лжешь, Алекси, – ледяным голосом сказала я и медленно подняла голову. – Дай мне клятву на крови, что не лжешь.
- Клянусь, – воскликнул юноша, скрипнув зубами, и сел передо мной на колени. – Я даю клятву на крови, – с этими словами он взял иглу, лежащую в наборе для шитья на моем столике, – даю клятву, что говорю чистую правду. – И с этими словами, он уколол палец. На пальце юноши проступила синяя кровь, говорившая о его принадлежности к королевскому роду, и медленно скатившись по пальцу, упала на пол и тут же испарилась – клятва была засчитана.
- Я должна увидеть Кастиэля, – сказала я, и быстро встала, намереваясь отправиться к нему домой. – Мне нужно увидеть, чтобы убедиться.
- Я же дал клятву! – Разозлился Алекси, – ты думаешь, я дам такое страшное обещание, солгав при этом?
- Я должна увидеть его, – упрямо повторила я, сердито подняв голову на Алекси. – Хочу убедиться, что с ним все в порядке!
Алекси громко вздохнул и, провернув кольцо на пальце три раза, бросил его в стену, отчего тут же возник портал.
- Это вход в комнату Кастиэля, Сольвейг, – сказал Алекси, внимательно взглянув на меня. – Я согласен, ты должна увидеть то, что сделала – ведь только тогда сможешь сделать правильный вывод.
Едва Алекси закончил говорить, я сразу же вбежала в портал и очутилась там, где и ожидала: прямо напротив меня находилась знакомая мне кровать, а на ней лежал спиной вверх ее обладатель.
Мое сердце забилось в разы быстрее, и стало невыносимо жарко. Я положила руку на сердце, пытаясь унять сердцебиение, и сделала шаг навстречу к парню. Приблизившись к кровати, я, затаив дыхание, опустилась перед Кастиэлем на колени и взглянула на его бледное, измученное лицо. На лбу юноши легла глубокая морщинка, оставив отпечаток сильно пережитых чувств, а отросшие волосы небрежно лежали на подушке, немного спутанные и у корней черные. Видимо, юноша практически не следил за собой в те дни, когда меня не было. Я глубоко вздохнула – Кастиэль казался очень утомленным – огромные черные мешки под глазами красноречиво поведали о бессоннице, мучившей парня, и, бросив взгляд на столик у кровати, я заметила лекарство, рассыпанное по всей его поверхности. Кастиэль казался таким слабым и беспомощным в эту минуту, подтверждая слова Алекси, что ком подкатил к горлу и стало невыносимо больно – я снова взглянула на Кастиэля и, выдохнув, дрожащей рукой потянулась к его волосам: старая привычка гладить юношу по голове, когда он болеет, проснулась во мне, и я невольно ей последовала.
- Не трогай его, Сольвейг, – раздался голос Алекси за моей спиной, но я, даже не шелохнувшись, продолжала смотреть на Кастиэля. – Парень не спал несколько дней и еле уснул, наглотавшись снотворного. Не буди.
Я молчала. Молчала, боясь сказать хоть слово – я понимала, что сейчас заплачу. Слезы подкатили к моим глазам и скатывались по щеке вниз, оставляя за собой мокрую дорожку. Скоро влага заполонила мои глаза, и я перестала четко видеть, – в этот момент я снова возненавидела себя. Да, снова, потому что я поняла, что всегда презирала себя за силу, доставляющую радость только мне, когда остальным приходилось страдать. Стало противно от самой себя и больно, что я приношу только боль. Без Сирены люди не полюбили бы меня – сковывая их волю и подчиняя себе, я делала их глубоко несчастными, и в первую очередь саму себя.
- Я предлагаю тебе пари, Сольвейг, – сказал Алекси, и я, медленно повернувшись на его слова, заметила мелькнувшую коварную улыбку на его губах. – Я блокирую твою Сирену и воспоминания Кастиэля о тебе. Он забудет абсолютно все, станет свободным и здоровым, а ты, лишенная магнетизма, должна будешь завоевать его. Если Кастиэль по-настоящему любил, то ему не составить труда вспомнить чувства к тебе – если же нет… – тут голос Алекси стал тише, но отчетливей, – … если же нет, ты станешь женой Армина. Таким образом, ты исправишь все свои ошибки, сделав счастливыми обоих.
Я медленно встала с места, обдумывая предложение Алекси. Что же, Сольвейг Эванс… не пора ли тебе прекратить быть эгоисткой и подумать о других? Решение быстро пришло ко мне, и я ухватилась за него, как за единственное правильное, как мне показалось в тот момент. Неторопливо повернувшись к Алекси, я посмотрела ему в глаза, слегка приподняв голову и медленно двинувшись в его сторону. Юноша, увидев странный блеск в моих глазах, довольно ухмыльнулся, и с каждым шагом, сделанным мной навстречу, улыбался все шире и шире, будто бы заранее зная о моем решении.
- Я согласна, принимаю пари, – твердо промолвила я, подойдя к Алекси на расстоянии вытянутой руки. – Позволяю тебе заблокировать мою Сирену.
- Хорошо, мисс Эванс, – прошептал юноша, и его глаза странно заблестели: Алекси пристально посмотрел на мои губы, а затем быстро перевел взгляд обратно.
– Без твоего согласия я бы не смог заблокировать ее, а только бы проник в сознание и помутил бы его, как сделал в прошлый раз. Но, милая Сольвейг, чтобы заблокировать Сирену, мне нужно вызвать в тебе гнев… – тут Алекси зловеще улыбнулся и приблизился ко мне вплотную, – … и я вижу лишь один верный способ.
Не успела я отреагировать, как Алекси, нежно взяв мою голову в руки, быстро приблизился к губам и поцеловал меня.
====== Глава 44.Человек. ======
Яд Алекси, едва коснувшись губ, словно кислота, обжёг мою кожу и, опаляя все вокруг, медленно спустился вниз, обволакивая бронхи и наполнив легкие тяжелейшим свинцом. Мои ноги тотчас подкосились, и я рухнула, изнеможённая болью, прямо в руки Алекси, который мгновенно поймал меня. Последнее, что я тогда увидела – это его улыбку, ехидную и коварную, отдаленно напоминавшую светлую и теплую улыбку Армина, но в тоже время удивительно отличающуюся от нее – и потеряла сознание.
… Едва я коснулся губ девушки, как тотчас ее ноги подкосились, и она рухнула прямо мне в руки. Зрачки Сольвейг мгновенно сузились, а глаза вспыхнули изумрудным пламенем и тотчас окрасились в тигровый цвет, после чего из губ девушки вырвался сдавленный стон, и она закрыла глаза, окончательно потеряв сознание. Одной рукой, осторожно взяв Соль за талию, я прижал к себе девушку, а второй рукой создал портал. Кожа Сольвейг тотчас покрылась мурашками, а само тело задрожало, будто бы от легкого озноба – моя магия текла по венам девушки, поражая все на своём пути и заставляя каждую клеточку организма трепетать. Метаморфоза благополучно началась, и я не мог не радоваться тому, что мне удалось лишить силы одну из самых опасных дочерей Девятого измерения. Довольно улыбнувшись, я закинул Соль на плечо и вошел в открывшийся портал, мгновенно очутившись в комнате девушки. Осторожно положив ее на кровать, я сел на ближайшее кресло и, откинувшись, укутался в мантию и начал ждать, пока процесс трансформации в человека закончится – мне не терпелось посмотреть на выражение лица Сольвейг, когда она увидит, кем станет, и как разочаруется в том, что больше не будет особенной.
