«Нет, я обязательно его одолею! Я же… жнеце-демон! Я ведь сильная, правда?! Я в-ведь всегда была сильной!»

И вот Софина вновь отрывается от земли и пытается нанести удар, держа сотобо трясущимися руками. Но Гробовщик опять бьёт её сзади, из-за чего она падает лицом в грязь. Она чувствует себя слабой. Она не победит его.

— А ты говоришь «Пять попыток»! Учись оценивать своего соперника. Не переоценивай свои силы.

— Знаю… — каким-то безжизненным голосом пробубнила она в землю, — я проигрываю только из-за этого. Я всегда переоцениваю свои возможности…

Софина нехотя перевернулась на спину. Она лежала в высокой траве, в которой стрекотали кузнечики. В глаза ей светило тёплое солнце.

— Вставай, попробуй ещё раз, — жнец стукнул сотобо об землю, призывая Софину подняться.

— Попозже. Дай полежать, — сейчас ей хочется одного: сдаться. Просто потому что её попытки бессмысленны. Он сильнее её, ничего не выйдет. Это чувство похоже на лень: такое же вязкое, липкое, засасывающее, как болото. Тебе просто хочется бросить все сложные, болезненные попытки и насладиться спокойствием и отдыхом.

«Со мной такого никогда не было. Мне всегда казалось, что я сильная, что могу всё. Что я не ровень моим жертвам — жалким, слабым. Ведь только сильные имеют право менять этот мир… Но выходит, что я ничем не отличаюсь от людей, убитых мной.»

Софина улыбалась.

— Вот я сволочь, — тихо смеялась она, — думала, что я отличаюсь от остальных. Имею право вершить судьбы людей, а получается, что я такая-же, как и они!

— С тобой всё хорошо? — Гробовщик навис над дочерью, посмотрев ей в глаза. Они блестели.

Смех девушки становился всё громче.

— Вот я тупица! Возомнила о себе невесть что! — она хохотала и хохотала, — позорище какое-то. Я так люблю смотреть на людей, бьющихся в предсмертной агонии, проклинающих свою слабость, но сейчас напоминаю их!

«Если я сейчас же не встану, то так и останусь ничтожной, слабой тварью! — мысль, как игла пронзила её разум. — Те люди выглядеди просто жалко. Пускали сопли с слёзы, ползали на коленях. Неужели я выгляжу так? Этого просто не может быть… — новый взрыв клокочущего смеха. — Я не игрушка, для сильных! Никто не смеет пользоваться мной, вершить мою судьбу, как я когда-то поступала с ничтожными людьми! »

Софина приподнялась на подкашивающихся ногах.

«Я обязательно его одолею! Я обязательно докажу себе, что я не слабая! Что я — существо из высших сфер, достойное вершить судьбы людей! Я обязательно докажу себе, что достойна любви Себастьянчика! »

Она побежала на легендарного жнеца, замахнулась на него сотобо. Получила удар по голове, упала в песок, но тут же встала и опять бросилась в атаку.

«Да, он превосходит меня в физической силе, но есть же какие-то слабые стороны и у него! Больные места! Или же просто зоны, атаки на которые он ожидать не будет!»

Улыбка растянулась на лице девушки.

«Есть у меня идейка. Как я сразу то не додумалась?»

Софина подпрыгнула к отцу со спины. Он резко развернулся, собираясь ударить, но не успел он и завершить движения, как Софина схватила его за прядь волос и прыгнула в сторону. Гробовщик потянулся за ней, схватившись за голову, но потерял равновесие и упал на землю.

«Я это сделала…»

Софина тяжело дышала, глядя на ошалевшего Гробовщика, лежащего на земле.

— Побе-е-да! — пронзительный визг Софины разнесся по всей поляне.

— Да… молодец, только в следующий раз не дёргай меня за волосы! — улыбался Гробовщик, потирая затылок.

— За волосы удобно дёргать, они у тебя вон какие длинные, не то, что у меня… — Софина с грустью посмотрела на непослушные кудри, ниспадающие чуть ниже груди, — а не хочешь подстричься? Интересно, тебе пойдёт с короткими волосами? — она медленно начала приближаться к Гробовщику.

— Нет, не надо, — он отполз назад, — мне не пойдёт! Кстати, — он решил отвлечь дочь от своих волос, поэтому запустил руку в карман и достал две ленточки: синюю и зелёную. Синяя была украшена миниатюрной железной пентаграммой, а зеленая — черепушкой, — ты носила их в детстве, собирала волосы в два хвостика. Давно хотел отдать их тебе.

Софина взяла ленты с ладони отца.

— А я их совсем не помню.

Она собрала копну рыжих, красноватых волос и собрала в хвостик. Потом заплела второй.

— Ну как?

— Ты выглядишь так же, как и десять лет назад… только стала чуть выше ростом.

Софина присела на тёплую землю рядом с отцом.

— Знаешь, я мало чего помню о моём детстве. Ты рассказывал мне много историй с маленькой мной, но я ничего не помню.

— И ты даже не помнишь, что произошло на твоё семилетие? — он взволнованно на неё посмотрел.

— Нет, а что?

— Да, не бери в голову, просто это тогда я подарил тебе твою косу… — он быстро заговорил, будто пытаясь отмазаться и сочинить историю, чтобы не раскрывать правды.

Софина легла на землю, заложив руки за голову.

— Ты точно скрываешь что-то от меня. Хотя, это не так уж и важно: раз я ничего не помню, и на мою жизнь это никак не влияет, то скрывай на здоровье. Все равно потом узнаю, — она смотрела на небо, щурясь от яркого солнца.

— Думаю, нам пора продолжать тренировку, — серьёзным тоном сказал легендарный жнец, глядя куда-то в даль.

Следующие несколько недель показались Софине сущим адом. Каждый день отец устраивал ей изнуряющие тренировки. И каждый день становилось всё сложнее. Самое кошмарное началось, когда он принялся учить её сражаться вслепую. После этого у неё появилась паническая боязнь повязок на глаза. Сначала она была абсолютно беспомощна: даже пробежать несколько шагов не могла, всё время натыкалась на камни или врезалась в деревья (или же сотобо Гробовщика «врезалось» в неё на первых же секундах тренировки). Вечером Софина приходила домой, чувствуя себя выжатым лимоном, и тут же ложилась спать. А её отец куда-то уходил. Но Софине было как-то всё равно на его ночные похождения и воскрешения трупов.

Но вскоре даже она начала делать успехи. Софина научилась ориентироваться на слух. Она не могла видеть противника, ей приходилось вслушиваться в каждый звук, и через несколько недель она научилась различать и анализировать даже самый тихий шорох. Запахи тоже играли свою роль: обоняние у неё было развито хорошо, она по запаху могла определить, где противник. Правда, когда они занимались на каком-нибудь лугу аромат цветов часто сбивал её с толку. Но настал черёд так называемого экзамена. Софина не могла спать в ночь перед ним, потому что понимала: ей крышка. «Экзамен» обещал был жёстким.

— Думаю, сегодня мы используем косы.

Софина отпрянула от Гробовщика.

— Что?! Нет, я на такое не подписывалась!

— Не волнуйся, наши силы равны, — через несколько секунд он со смешком добавил, — почти. Главная цель — обезоружить противника.

— Да я не за себя переживаю! — замахала руками она, — я же буду слепая, вдруг я случайно тебя сильно пораню?

— Так в этом весь смысл! — рассмеялся жнец, — если ты сможешь меня поранить, то будешь просто молодец! Не бойся нанести мне вред, представь, что я твой враг.

— Ладно. Давай попробуем, — Софина натянула на глаза повязку и достала свою косу.

— Раз, два, — мысленно считала она и резко выдохнув рванула на «врага», — три!

Софина вслушивалась в каждый звук.

«Слышу, как он сделал два шага влево. Повернулся ко мне боком»

Девушка подлетела к жнецу, замахнулась косой.

«Он стоит в метре от меня, я смогу достать его своей косой. Главное, попасть по косе. Вот чёрт!»

Софина услышала, как коса смерти, рассекая воздух, приближается к её животу.

Гробовщик ударил дочь в живот, но не лезвием косы, а другой стороной.

От удара всё тело Софины содрогается. Ей кажется, что все её внутренние органы сейчас смешались в одну кашу, а рёбра сломаны. Простонав громко и хрипло, Софина блюёт собственной кровью и падает, ударяясь спиной о твёрдую землю, от чего по туловищу разносится очередная порция свинцовой боли.