— У тебя есть фотография Каприс?

Вопрос заставил Силк нахмуриться. Двигалась она медленно и лениво, но ее золотистые глаза смотрели неожиданно живо. Она слышала достаточно, чтобы понять, что, Каприс угрожает какая-то опасность, и могла бы задать с десяток бесполезных вопросов — но не произнесла ни слова. Зная мужа, она прочла тревогу в его взгляде, почувствовала, как выжидающе напряглось его тело. Если ему нужно отвлечься, она готова ему подыграть.

— Была — в бумажнике. Но потерялась в тот день в гараже, когда Эрик пытался меня убить.

— Не потерялась. Ее забрал Куин.

Силк нахмурилась.

— Почему? Если бы он меня попросил, я бы заказала для него копию.

— И при этом забросала бы его вопросами.

— Скорее всего.

— А он не стал бы отвечать.

Вспомнив человека, который по просьбе Киллиана пришел к ней на помощь, Силк вынуждена была согласиться.

— Но я все равно ничего не понимаю!

— Лет пятнадцать назад мы с Куином оказались союзниками — в самом широком понимании этого слова. При этом мы наткнулись на общество, которое занималось довольно интересными вещами. Закончив |то, что нам надо было сделать, мы ненадолго расслабились в этом самом обществе. Хотя, если говорить совершенно честно, я там пробыл значительно меньше, чем он. — Силк ткнула Киллиана пальцем в бок, требуя, чтобы он поменьше отвлекался и переходил к сути рассказа, — Киллиан охнул. — У тебя совершенно нет терпения! — пожаловался он, схватив ее за руку прежде, чем она успела ткнуть его еще раз.

— Тебе пора бы уже это знать, — напомнила ему она.

— Да мы женаты чуть больше месяца!

— Некоторые вещи много времени не требуют, — самодовольно ответила Силк. — Ну, давай, рассказывай!

— Мы с Куином столкнулись с человеком, которому очень хотелось предсказать наше будущее. Я в такие вещи не верю, но Куин, с его цыганским происхождением, верит. Он выслушал предсказание. Мне оно показалось набором туманных фраз, а он заложил эти слова в свой мозг-компьютер и стал ждать.

Силк нахмурилась.

— Чего?

— Сестру, которая не будет сестрой. Женщину, которая победит драконов и осветит тьму ада.

— Каприс? Неудивительно, что он так удивился, когда я сказала ему, что мы — приемные, — Силк помолчала, обдумывая услышанное. — И он поехал за ней, да? Помню, на свадьбе я обратила внимание, что он все время за ней наблюдал, — но мужчины всегда поначалу за ней наблюдают, пока она их не заморозит.

— Его она не заморозила.

Это заставило Силк улыбнуться: она представила себе битву между двумя волевыми людьми, каждый из которых знает, чего хочет добиться в жизни.

— Хотелось бы мне подсмотреть их разговор, когда Каприс поймет, что Куин вызвал подкрепление. Моя сестра терпеть не может, когда ей навязывают решения или перемены. Тогда она взрывается так, что даже я не могу сравняться с ней.

Киллиан недоверчиво поднял брови.

— Я не видел никаких признаков этого да и не слышал, если уж на то пошло.

Силк тихо засмеялась.

— Думаю, ты сможешь наблюдать это воочию, если я хоть немного ее знаю. Во всяком случае, до твоего отъезда изволь к телефону подходить сам.

Киллиан посмотрел на нее с подозрением.

— Неужели это настолько страшно?

— Ты же сказал, что у тебя досье на всех нас. Ты ничего не читал про Каприс?

— Но ей было всего тринадцать, когда она отлупила того типа метлой!

— И разворотила весь его магазин. И облила ему краской причинное место — масляной, между прочим. Его отчищали в травмопункте.

— Но сделать непристойное предложение тринадцатилетней девочке — это не то же самое, что иметь дело с женщиной, которой почти тридцать лет.

Силк ласково похлопала мужа по плечу.

— Вот сам и объяснишь ей, в чем разница. А я буду стоять за кулисами с аптечкой первой помощи.

— Ты сделал — что? — тихо переспросила Каприс, глядя на Куина так, словно видела его впервые.

Он протянул руки, чтобы обнять ее. Она вывернулась, несмотря на то, что прохладный воздух спальни заставил ее завернуться в простыню. Засунув руки в карманы джинсов, Куин всмотрелся в ее гневное лицо.

— Я позвонил Киллиану и рассказал, в каком положении мы очутились.

— Ты ведь даже не уверен, что это «положение» существует!

Каприс сдула упавшие на лоб пряди. Конечно, лучше было бы придумать более удачный сценарий для подобного разговора: тогда она не стояла бы завернутая в простыню в чем мать родила, после того, как ее разбудили поцелуем, который должен бы был обещать страсть, а не известие о предательстве.

— Я не желаю тобой рисковать. Каприс стиснула край простыни, чувствуя, что вот-вот окончательно выйдет из себя.

— Ты не желаешь! — повторила она угрожающим голосом. Но не успела она добавить еще что-нибудь, как зазвонил телефон. Она обернулась и одарила аппарат таким взглядом, словно это был ее смертельный враг.

На лице Куина не видно было раскаяния. Чтобы обезопасить ее, он готов сделать не только то, что уже сделал, но и гораздо большее.

— Это твои родители.

— Надо полагать, перепуганные до полусмерти.

Он кивнул, явно не собираясь извиняться.

— Их не пришлось бы пугать, если бы ты позволила мне просто вывести тебя из-под огня.

Каприс топнула ногой, однако это движение не произвело нужного эффекта из-за того, что она была босиком, а на полу лежал толстый ковер.

— А я повторяю: еще не известно, существует ли вообще опасность! Я согласна прислушиваться к твоим инстинктам. Я даже согласна принимать меры предосторожности — все, которые ты предложишь. Но я не уеду — ни домой, ни на твой остров. И никто не заставит меня передумать!

Каприс прошествовала к телефону, вернее, попыталась прошествовать, но споткнулась о край простыни и зачертыхалась, когда та съехала, по ее мнению, чересчур низко. Сгребая материю одной рукой, она второй схватила телефонную трубку.

— Да, мама, — сказала Каприс, пытаясь говорить любезно, несмотря на стиснутые зубы. Слушая, как мать отказывается от своего пожелания, чтобы она жила в Хьюстоне, Каприс обернулась и бросила на Куина негодующий взгляд. — Нет, мама, — проговорила она как можно ласковее. — Домой я не вернусь.

— Будь благоразумной, милая! Если с тобой что-нибудь случится, виновата буду я! — взмолилась Лоррейн.

— Нет, не ты, — решительно возразила Каприс. — Я взрослая женщина и сама за себя отвечаю. Пока у меня получалось не слишком хорошо. Насчет этого ты была права. Но, по-моему, я наконец поняла, что важно, а что — нет. Или, по крайней мере, начала понимать. Я дала слово здесь остаться — и сдержу его.

— Но это опасно!

— Куину показалось, что это опасно, — поправила она мать. — Вы с отцом приставили ко мне охранника. И мы будем осторожны.

Лоррейн огорченно вздохнула.

— Я не могу заставить тебя вернуться домой, — устало призналась она. — Но очень бы хотела заставить.

Услышав в голосе матери нотки отчаяния, Каприс сильнее стиснула трубку. Она уже готова была поддаться эмоциональному давлению, но тут посмотрела на своего любимого и осознала, что какой бы риск ни угрожал ей самой, его риск невероятно более высок. Ее гнев остыл. Она не может расстаться с ним — даже ради спасения собственной жизни. Она много лет старалась отделить себя от окружающих, оберегая себя за их счет, но сейчас она просто на это неспособна.

— Я люблю тебя, мама. Я люблю вас обоих, — мягко проговорила она, бережно кладя трубку.

Куин прочел во взгляде Каприс несгибаемую решимость. Он надеялся, но, продолжая надеяться, знал, что она не уедет. Из-за ее решения у него не оставалось выбора. Он встал перед нею, пытливо заглядывая в глаза. Пылавший в их изумрудных глубинах гнев погас. Он ласково прикоснулся к ее щеке.

— Я должен был попытаться тебя защитить, — прошептал Куин, впервые в жизни чувствуя потребность объяснить свои поступки.

Она кивнула.

— Знаю. Я поступила бы так же.

— Ты не сердишься?