Для обложки использовано изображение с https://4stor.ru по лицензии CCO.

«В одном маленьком мире, где не было ничего, зависла немая тишина, которая, ударив по голове, впившись в разум, диктовала беспомощному человеку свои мотивы, навеки навязывая на руки несчастного тонкие нити безумия»

Хейлен тихо припарковала свою маленькую машинку светло-зелёного цвета, подаренную мужем на день рождение, которое было у неё месяц назад, у небольшого трёхэтажного дома, обшитого под тёмное дерево. Оставив руль, она тяжело выдохнула, посмотрев на своё отражение в зеркале. Да, она понимала, что могла бы выглядеть лучше, если бы у неё была хоть малейшая минутка свободного времени, хотя бы часик спокойного сна. В последнее время на её хрупкие плечи свалилось слишком много забот и обязанностей, с которыми она едва управлялась. Её огромные тёмные мешки под глазами обращали к себе слишком много внимания окружающих, затемнив прекрасные зелёные глаза, едва сияющие на слабых лучах осеннего солнца. Сегодня у Хейлен был тяжёлый день. Она бы могла уже давно привыкнуть к своей работе, но порой в её тесном кабинете бывают такие сложные ситуации, выжимающие из неё все соки, как из некогда живого лимона. Пытаясь привести в порядок свои непослушные тёмные волосы, она отчаянно отвернула от себя зеркало, отстегнув ремень безопасности, поспешив выйти из машины. Хейлен рассчитывала на спокойный вечер в кругу своей любимой семьи, но какое-то мерзкое чувство внутри неё говорило о чём-то другом. Едва держась на ногах, она тяжело открыла багажник, достав оттуда два больших пакета из супермаркета. Поставив их на асфальт, Хейлен легко нажала на чёрную кнопочку на своих ключах, и машина звонко, но не долго, пропищала, оповестив владелицу о своей безопасности. Как только Хейлен направилась в сторону дома, подхватив в обе руки нелёгкие пакеты. Позади раздался знакомый раздражительный голос, который едва ли не означал испорченный вечер для любого жителя Пармон-роуд.

– Хейлен, ваша собака опять утащила газету с моего двора сегодня утром. Я не успеваю узнать ничего, что происходит в городе.

Держа в руках красненький секатор, старушка лет шестидесяти на минуту оставила свои кусты алых роз, снова выражая своё недовольство, что она, собственно, делает каждый божий день. Иногда Хейлен кажется, что эта пожилая женщина отчитывает весь город даже во сне, не зная больше ни единой темы для разговора.

– Хорошо, миссис Роуз, я поняла, – сухо ответила Хейлен, поспешив к своему дому, чтобы как можно скорее исчезнуть из вида занудливой персоны; ей больше не хотелось ничего говорить ей, поскольку любое сказанное слово могло обернуться против неё, затянувшись целой лекцией по поводу манер и правильного общения с пожилыми людьми. Хейлен просто не хотела рисковать, портить себе долгожданный вечер.

– Ну а как же моя газета? – удивлённо воскликнула старушка, не ожидая такого равнодушия от соседки.

– Можете взять нашу газету, нам она всё равно не нужна.

Открыв дверь, Хейлен как можно скорее закрыла её за собой. В этот момент она была уверенна, что миссис Роуз проклинает её всеми возможными способами. Бог с ней, собственно говоря. Обращать внимание на подобных людей было для Хейлен последним делом, как она всегда себя уверяла.

В доме была тишина, которая приятно успокаивала Хейлен. Она так долго ждала этого момента, ждала эту тишину, её гармоничное сочетание с её усталостью. Сменив надоевшую уличную обувь на приятные домашние тапочки, она прошла на кухню, поставив пакеты на стол. Мориса дома ещё не было, что её значительно успокоило. Приготовить вкусный ужин к его приезду было бы очень кстати. В последнее время он приезжал домой раньше, поэтому Хейлен не успевала сделать для него вкусный сюрприз. В этот вечер всё будет иначе. Распаковав пакеты, она оставила на столе большой, сочный кусок свинины, болгарский перец, чеснок, репчатый лук, горошек, специи к мясу и рис, уже чувствуя приятный аромат стейка с рисом. Повязав на пояс клетчатый фартук, собрав густые волосы в небольшой пучок, Хейлен принялась к приготовлению блюда, тихо напевая себе под нос лёгкую мелодию. Она всегда пела, когда готовила. Точно она не могла объяснить свою привычку, но всё же думала, что такой непринуждённый напев успокаивает её, приводит в тонус после тяжелого рабочего дня.

Часы на стене в прихожей показывали ровно шесть часов вечера. Дверь дома открылась, и на пороге появились два силуэта. Это были дочь и сын Хейлен, пришедшие после дополнительных занятий в музыкальной школе. Хейлен видела в своих детях нечто особенное, подчёркивающее их способности к музыке. Честно говоря, видеть в детях песчинку особенности, неподражаемости, всегда было чертой родительской любви. Пока родитель любит, он искренне верит и надеется в своих детей.

Ужин был уже почти готов.

– Мамочка, ты сегодня так рано? – бросив сумку на стуле, Роберт, 10-летний парнишка, чрезмерно похожий внешностью на свою мать, нежно обнял её, не жалея отпускать.

– И действительно, мам, ты рано сегодня. Что-то случилось? – удивлённо осмотрев Хейлен с ног до головы, Паула, 15-летняя непоседливая ученица средней школы, перенявшая уже черты своего отца, заняла удобное место за столом, схватив вилку и нож, уже приготовленные Хейлен.

– Руководство заметило, наконец-то, какой объём работы я выполняю последний месяц, поэтому и отпустило на целых два часа раньше, – пытаясь выбраться из крепких объятий сына, Хейлен слегка щекотала его, отчего Роберт безудержно хохотал, всё же пытаясь удержаться за любимую мамочку, – Паула, ты так и не исправила свою двойку по химии?

На лице Паулы загорелся румянец.

– Н-нет, прости. Я никак не могу разобраться в своих ошибках. Стоит только взять новые упражнения, как я снова косячу…

– Паула, мы же договорились о том, что ты больше не употребляешь подобные словечки в своей речи?!

Паула окончательно была подавлена. Ей было крайне сложно принять замечания со стороны семьи.

– Прости…

– Ничего. Но пообещай, что больше ты не станешь так выражаться, а также подтянешь химию.

– Хорошо…

За дверью послышались тяжёлые шаги. Роберт, подскочив на месте, подбежал к двери, ожидая, когда его отец откроет дверь, но ручка, как ни странно, даже не дёрнулась. Это очень напугало Хейлин, она боялась, что за дверью мог стоять совершенно чужой человек, задумавший какую-нибудь мерзость, которая смогла бы причинить вред её дорогой семье. Подбежав к Роберту, она закрыла его спиной, дрожащей рукой повернув позолоченную дверную ручку.

– Морис, – на лице Хейлин застыло непонимание: перед ней стоял её муж, который словно не видел ни её, ничего, что было перед ним, – Морис, что случилось? Что с тобой?

Но Морис даже не ответил.

Тревожные мысли кипели в голове Хейлен. Как бы ей хотелось всё понять. Как бы она хотела помочь Морису, если бы знала, что с ним. В его карих глазах не было ничего, даже силуэт пристально глядящей на него Хейлен не отражался в этих мнимых стекляшках. Сжимая холодные ладони мужа в своих руках, притягивая их к своим горячим губам, женщина дрожащим голосом повторяла его имя. Его бледная кожа не реагировала на горячие прикосновения супруги. Укрыв его тёплым пледом, Хейлен искренне надеялась, что врач, которому она позвонила сразу, как увидела мужа в дверях, сможет ему помочь. Что-то глубоко внутри неё кричало, моля о помощи и, одновременно, о жгучей скорби. Не время скорбеть, так ведь? Хейлен тяжело вздохнула, обняв опустошённое тело, которое в миг стало намного тяжелее. Хрусталики слёз бежали по её щекам, окропляя её длинную красивую шею. Ей бы всё равно, что образ сильной женщины покинул её раз и навсегда. Сейчас было не то время, когда стоило говорить об этом. Она не могла принять свою силу, позабыв о ней. Морис сказал бы, что всё в порядке, но Хейлен не могла даже представить, сможет ли она оправиться после произошедшего, чтобы сказать, что у неё действительно всё в порядке.