Арнольд начал совать доктору Смит визитки. Вот, пожалуйста. Вот еще, если та потеряется. На всякий случай еще одна. И еще. А эту надо бы куда-нибудь в другое место… Линда, которую подзуживал веселый бес, чуть не спросила: «Куда, в трусы?»

Однако в тот же день заключить столь солидный контракт было невозможно. Необходимо встретиться с высшим руководством, привлечь к переговорам ведущих специалистов, экономистов, юристов. Пока же доктору Смит хотелось бы решить одну локальную проблему, которая не требует слишком больших усилий. Доктору Смит надо познакомиться с самым лучшим программистом фирмы, чтобы обсудить с ним один частный вопрос, который касается создания сценария с позиций мыслящей машины.

Арнольд насторожился. Как?! Какой-то хрен с горы получит от богатенькой американской дамочки крутые бабки, а он сам будет ни при чем?! Нет, этого допустить нельзя!

И он погнал пургу насчет корпоративных законов, которые не допускают неофициальных контактов с ведущими специалистами компании, потому что это может привести к утечке секретной информации.

Линда, понизив голос до доверительного шепота, предложила господину Стригунову небольшую частную сделку в размере трехсот долларов. Господин Стригунов почти беззвучно возмутился. Линда одним движением губ добавила еще двести, и сделка состоялась. Арнольд пообещал свести доктора Смит с лучшим программистом фирмы.

Линда предложила встретиться в девять вечера в «Бункере» на Тверской. «Нет, – сказал Арнольд, – там можно напороться на кого-нибудь из наших». Тогда Линда спросила, как насчет «Петровича» на Чистых прудах. И этот вариант был для Арнольда опасен. «О, я знаю такое место, где будет полная конспирация, – заявила Линда. – Это „Проект ОГИ“. Там так мерзко готовят, что туда не сунется ни один уважающий себя менеджер».

***

Увидев программиста, которого звали Виталиком, Линда несколько засомневалась. Это был совсем еще молодой человек, не более двадцати трех – двадцати пяти лет от роду. Однако это в нем было не самое настораживающее. Он выглядел как диджей, или цирковой артист, или рабочий сцены в театре, или журналист какого-нибудь молоднякового издания. Ну, максимум – модный дизайнер. В общем, типичный раздолбай. И совершенно невозможно было заподозрить, что он играет одну из ключевых ролей в солидной фирме, разрабатывающей и выпускающей хайтековскую продукцию.

На голове у Виталика была диковатая и ассимметричная двухцветная прическа, в ухе – серьга, да не одна, а целых три, плюс пирсинг в ноздре; из-за воротника на шею выползала многоцветная змея с трепетным раздвоенным жалом – тату.

Но пока ждали официантку по прозвищу Тартилла, Арнольд развеял все сомнения Линды. У Виталика за плечами было солидное образование – университетский мехмат, двухгодичный факультет программирования МИФИ и с блеском защищенная кандидатская диссертация. Была и победа в конкурсе, который знаменитый американский концерн IBM проводил в России для перекачивания русских мозгов в Силиконовую долину.

Однако ехать в Америку Виталик категорически отказался, заявив, что ему нечего делать в варварской стране, не прошедшей через опыт Средневековья и Возрождения. Ну, раз ты такой шибко умный, заявили ему в оргкомитете конкурса, то загибайся в своей России, где было не только Средневековье, но и Военный коммунизм. И не дали даже бакса рваного.

Виталик действительно был очень одаренным человеком. Не случайно в столь консервативном заведении, как «Киберстан», не только терпели его эксцентричность, но и снисходительно отнеслись к условному сроку, который Виталик схлопотал за взлом сервера Рокфеллеровского фонда.

Бесконвойный программист, внимая этому восторженному панегирику о себе, любимом, которым разразился Арнольд, сидел и самодовольно улыбался. И в то же время периферийным участком сознания, который всегда острее и чутче логического мышления, исследовал американку.

Она вполне могла оказаться интерполовкой, которая прилетела в Москву по его душу. А ему было чего опасаться. Далеко не все его «художества» по части попрания норм компьютерной безопасности были раскрыты. Просто после прокола с рокфеллеровским сервером Виталик стал заниматься своими противозаконными художествами не то что бы осмотрительней, но гораздо изощренней.

И он сидел, улыбался, молчал и изучал, готовый в случае возникновения опасности выкинуть что-нибудь этакое. А человек с нестандартным мышлением, не обремененный нравственными мерихлюндиями, способен на многое.

Наконец подползла Тартилла. Подползла и застыла с занесенной над блокнотом ручкой. Ни здравствуйте, ни чего желаете, вообще ни фига.

– Девушка, – сказала Линда, – вы глухонемая, что ли? Мы жестами разговаривать не умеем.

– Слушаю вас, – процедила сквозь зубы Тартилла.

– Поскольку у вас готовить не умеют, то принесите нам бутылку водки и травы.

– Какой травы? – выкатила глаза официантка.

– Ну, такая, соленая, – раздраженно сказала Линда. – Или у вас еще какая-нибудь есть?

– А, черемша, – сообразила заторможенная девушка.

И неторопливо двинулась на кухню, вполне оправдывая свое черепашье прозвище – не в смысле мудрости, а в отношении скорости.

– Ну-с, – задумчиво глядя вслед Тартилле, на чистейшем русском языке сказала Линда Арнольду, – у меня для вас есть две новости. Хорошая и плохая. С какой начнем?

У Арнольда все похолодело внутри. Наколола, сука! Вокруг пальца обвела!

Не дождавшись ответа, Линда продолжила:

– Начнем с хорошей, поскольку вторая не столь уж и плоха, ведь она связана всего лишь с разрушением иллюзий. А иллюзии, как известно, вещь нематериальная, за них денег не дают. Так вот, те пятьсот баксов, Арнольд, которые вы сегодня получили, настоящие, а не фальшивые. Более того, я даю вам еще столько же. И вы сейчас же оставляете нас наедине с Виталиком. И выкидываете из головы и контракт, которого не будет, и всякие прочие наши разговоры. Но и это для вас может быть полезно, потому что менеджер, который стремится стать топ-менеджером, а то и Биллом Гейтсом, должен учиться на ошибках. За сегодняшний урок благодарить не надо, хоть он и бесплатный.