– Ну, давай тогда выкладывай, только не томи, и не мямли.

– Ха… гм, – проглотив слюну, Пётр Сергеевич начал свой рассказ.

Он рассказал, как сложно ему порой бывает оставаться в тени грандиозных научных открытий, когда его былые друзья и одногрупники хоть чего-то достигли. Поведал он также о своих новых задумках, подводя свою историю к той самой лампочке, которая внезапно перегорела.

– Лампочка? – удивлённо спросил Сан Саныч.

– Да, самая обычная лампочка, каких на белом свете миллиарды, – ответил Пётр Сергеевич.

– Ну, хорошо, а причём здесь эта самая обычная лампочка?

– Да при том, что она и вдохновила меня на …

– На что?

– На вечность.

– Вечность?.. Вечность и лампочка, что может быть общего?.. Слушай, в философии я не силён.

– Лампочка, здесь выступает скорее как толчок, искра для моей идеи.

– Ну и что это за идея?

– Вечного в мире нет никого и ничего! Ну, я и решил поразмышлять над этой проблемой.

– В общем, ты задался идеей вечного двигателя? – спросил Ковалёв.

– Тут скорее не вечный двигатель меня волнует, а некий, ну скажем экстракт этого самого вечного двигателя, – ответил Волков.

– Экстракт?

– Ну, да! Я хочу создать вещество, которое продлило бы срок службы любого другого вещества в несколько раз.

– Конечно, эта идея мне нравится горазда больше, чем машина времени, но ты же понимаешь, что эта идея достаточно сыра.

– Сыра?

– Ну, да.… Если к завтрашнему дню представишь мне свою идею в лучшем виде, и я ею так или иначе заинтересуюсь, то мы, может быть, поговорим о её реализации.

Тем самым Сан Саныч выпроводил своего друга, в надежде на то, что за сутки он ничего толком не придумает, и Ковалёву не придётся давать ему средства на разработку идеи. Но Пётр Сергеевич не спал всю ночь, обдумывая всё, да мелочей. Единственным подходящим металлом для основы экстракта была ртуть. Так по крайней мере считал Волков, но для того чтобы с ней возможно было работать в дальнейшем, нужно было избавиться от её ядовитых свойств. Для этого нужно было добавить к нему в определённой пропорции, определённые расплавленные металлы, и стружку искусственно созданного алмаза, после чего окислить всё это дело и кипятить при относительно высокой температуры. В результате чего должен был получиться новый жидкий металл, подобный ртути, но обладающий совершенно другими свойствами. Всё это на следующий день рассказал, в самых ярких подробностях Пётр Сергеевич, Сан Санычу. Ковалёв до последнего не хотел соглашаться на разработку этой безумной идеи, пока не разглядел былой, юношеский блеск, в глазах Волкова.

– Ладно, я сделаю всё, что от меня потребуется. Но ты, мой дорогой друг, должен мне пообещать, что сразу после того, как ты закончишь работу над этим экстрактом вечности, ты наконец возьмешься за голову, и не будешь заниматься всякой ерундой, – согласился Сан Саныч.

– Хорошо, я обещаю! – ответил Пётр Сергеевич.

Так же Александр Александрович предупредил, что Волков должен каждые три дня докладывать о своей работе. На что Пётр Сергеевич ответил согласием, и продолжил, что полученный металл и будет являться этим экстрактом. В горячем и тёплом состоянии он весьма жидкий, а стоит его охладить до ледяного состояния он застынет и станет самым твёрдым и стойким металлом из ныне существующих. Поэтому все вещества, будь то вольфрамовая нить или само стекло в лампочке, обработанные полученным металлом, и охлаждённые до ледяного состояния, увеличат свой срок службы в несколько раз. Экстракт вечности Волков назвал «Лариусом». Но все эти предположения были лишь догадками, ведь всё это нужно было правильно рассчитать и подобрать. Работа над лариусом затянулась на три года, Пётр Сергеевич был близок к идеальной формуле, но ему, постоянно, что-то мешало. Он и дальше бы не мог вывести эту формулу, если бы однажды не случилось следующее…

Неожиданно, без стука открылась дверь. В кабинет Сан Саныча зашёл человек в деловом костюме. В правой руке он держал дипломат набитый какими-то документами. У мужчины было строгое лицо с пронзительным взглядом.

– Здравствуйте, меня зовут Храмцов Никита Александрович, я полковник Комитета Государственной Безопасности.

Ковалёв подавился собственной слюной, и выкашлялся лишь после того, как выпил глоток чёрного чая. После чего быстро встал из-за своего места.

– Здравствуйте, – тихо и робко ответил Сан Саныч.

– С вами всё в порядке?.. Я могу продолжить? – спросил Храмцов.

Ковалёв медленно кивнул, боясь что-то сказать.

– Ну, тогда продолжим. Мы решили, что наше знакомство, дружба и сотрудничество должны начаться именно здесь и сейчас.

– Наша дружба и сотрудничество?

– Да, Александр Александрович, вы не ослышались. Мы хотим вас завербовать.

– Я ведь не могу отказаться?

– Совершенно верно, отказать вы нам, не можете!.. Итак, давайте перейдём непосредственно к делу.

Храмцов открыл свой дипломат и достал оттуда папку, в которой лежали какие-то фотографии. После чего сел напротив Сан Саныча и достал несколько карточек.

– Вы знаете этого человека? – спросил Никита Александрович.

– Да, это Пётр Сергеевич… Волков Пётр Сергеевич, мой хороший друг и …

– Достаточно, вижу, что знаете.… А как насчёт этого человека?

– Нет, я этого человека не знаю.

– Вы уверенны, посмотрите по лучше.

– Нет, Никита Александрович, я его точно не знаю!

– Это прекрасно!.. Я, пожалуй, расскажу вам немного об этом парне. Его зовут Алексин Андрей Андреевич, ему двадцать пять лет. Но уже в этом возрасте его умственные способности превышают интеллект многих старших сотрудников вашего института. Он живёт в Ленинграде, и только он может сравниться с вашим Петром Сергеевичем.

– Угу… – вдумчиво кивнув Сан Саныч.

– Волков Пётр Сергеевич – великий учёный! Но достаточно взбалмошный, ветреный и легкомысленный человек, потративший восемнадцать лет в пустую. Эта личность достаточно опасна для общества, ведь если бы у него получилось всё то, что он задумал, мир бы был под реальной угрозой.

– Так.… А от меня вы что хотите?– спросил Ковалёв.

– Мы хотим, чтобы вы каждый четверг, каждой недели, каждого месяца, на протяжении определённого количества лет, докладывали нам о действиях Петра Сергеевича.

– Он же мой старинный друг, вы хотите, чтобы я предал товарища?

– Видите ли, другого человека влияющего на эту личность мы не отыскали. Он прислушивается лишь к вашим советам, уважает ваше мнение и действительно считает вас своим другом, на которого и не подумает о предательстве. Тем более вы должны знать, что это и не предательство вовсе, а обычное донесение, о котором должны знать только мы с вами.

– Мне очень жаль, но я не могу!

– Мне тоже очень жаль, но вы не можете отказаться… Мне известно, что у вас, Александр Александрович, есть любящая жена и две дочери. Так вот, будет очень некрасиво, если они потеряют своего кормильца, ну или вы потеряете одну из своих любимых женщин.

Сан Саныч побелел от страха. Он боялся за своих близких, ведь с КГБ шутки плохи!

– К тому же это не предложение, мы просто довели до вашего сведения, что вы Александр Александрович будете на нас работать. Если вы всё будите делать правильно, то о нашем с вами сотрудничестве никто не узнает. А это значит, что никто не пострадает!.. Вам всё понятно?

– Да.… Да, Никита Александрович, я всё понял! – робко ответил Ковалёв.

– Ну и ладненько, я навещу вас через три дня, в четверг. У вас в этот момент уже должно будет готово первое донесение. Вам всё понятно?

– Да, Никита Александрович!

– Это хорошо! Это очень хорошо! До свидания Александр Александрович, желаю вам успехов!

– До свидания…

Храмцов ушёл так же тихо, как и пришёл. Сан Саныч целый час не мог прийти в себя. Он сидел неподвижно и смотрел на дверь, опасаясь, что вернётся полковник Храмцов. Убедившись, что Никита Александрович не придёт снова, Ковалёв хлебнул остаток холодного чая и последовал к Петру Сергеевичу. Там он узнал, что работа не ладится, нужно больше времени и усилий. Сан Саныч детально расспросил Волкова, узнав всё необходимое, и уже был готов к встрече с полковником Комитета Государственной Безопасности. Храмцов прибыл в четверг, в два часа дня, поздоровался в этот раз за руку с Сан Санычем, и уселся напротив него. Ковалёв рассказал, что многое для создания образца экстракта вечного двигателя и понимания его принципа действия уже сделано. Но это лишь начало работы. Доклад Сан Саныча удовлетворил Храмцова, и он решил вести Ковалёва в курс дела.