Я застываю. Его голос звучит беззаботно, но все равно его слова подразумевают именно то, что он сказал.

— И когда же?

— Я планирую поглощать тебя. Медленно. Год за годом, так же, как ты поглотила меня.

Шестой впивается в мои губы, его язык прокладывает себе путь внутрь. Страсть и потребность — он берет меня так, как и всегда.

А затем он уходит, захлопнув за собой дверь и оставив меня в полнейшем ошеломлении. Полагаю, это была его версия «я люблю тебя», которой он решился поделиться со мной. Возможно, однажды наступит день, когда я услышу и эти три слова.

Однажды.

Я бросаю взгляд на дверь, и на меня накатывает ощущение одиночества и тоски.

Что теперь?

Я ни разу не задумывалась о том, как буду жить после того, как мы воплотим в жизнь план Шестого. Его внезапный уход потряс меня до глубины души. Грудь сдавило от беспокойства.

Час спустя я загружаю свой чемодан и сумку в машину и выезжаю из гостиницы. Дорога предстоит дальняя, но пока я собирала вещи, я поняла, что в этом мире есть только одно место, куда я могу отправиться.

Место, где компанию мне составят мои детские воспоминания.

Это станет началом. Моя смерть отсрочена, и у меня появился шанс начать жизнь с чистого листа.

Начать новую жизнь.

Я больше не умираю.

Настало время жить.

Эпилог

Четыре месяца спустя...

— Ба, Лейси, проголодалась? — фыркает Сью, выглянув из-за невысокой перегородки, разделяющей наши рабочие места.

Я поднимаю голову, но продолжаю поглощать соленые крендельки, лишь слегка пожав плечами в ответ на вопрос коллеги.

— Последнее время мне хочется есть чуть ли не каждый час.

Сью ухмыляется.

— Помню-помню эти времена.

Это правда. За последние несколько недель голод достиг апогея. Я набрала пару килограммов только за эти последние пару недель. Второй триместр, похоже, пытается наверстать все за первый, когда я была не в состоянии есть. Если я не начну себя сдерживать, то превращусь в кита к тому моменту, когда родится малыш.

Эта мысль остановила меня, и крендельки внезапно показались совсем неаппетитными. Я с отвращением и огорчением отшвырнула пакетик.

Шестой не в курсе.

С ним никак не связаться, и он сам не звонил и не пытался связаться со мной с тех пор, как ушел.

И вот я во Флориде, одна одинешенька. Беременная. И перепуганная до чертиков.

Моя семья считает меня погибшей, но это, пожалуй, к лучшему. Пейсли Уоррен умерла в тот момент, когда Шестой вломился в ее лабораторию и нацелил дуло пистолета ей в лицо.

В вихре последующих месяцев на свет появилась Лейси Коллинз.

Шестой оставил мне несколько тысяч долларов и документы на новое имя — все необходимое, чтобы начать жизнь с чистого листа. Было несложно решить, куда отправиться.

Мы столько раз проводили семейный отпуск на острове Саннибел во Флориде.

Добравшись туда, я арендовала квартиру в доме на двоих, всего в квартале ходьбы от пляжа у милой пожилой леди и нашла работу на полставки в офисе.

Календарь в телефоне напомнил мне о деле, запланированном на сегодня.

Мне необходимо позвонить.

Я вовсе не жажду этого разговора, но позвонить я обязана.

— Ладно, Сью, я пойду, — сообщаю я коллеге, выключаю компьютер и собираю вещи в сумку.

— До завтра, Лейси. Хорошего тебе вечера.

Я улыбаюсь и машу ей рукой на прощанье.

Я живу всего в двух километрах от работы, и предпочитаю добираться пешком, а не ездить на машине. Да и что мне делать со своим свободным временем? К тому же, ходьба помогает унять беспокойство. Вот так вот я и провожу свое время.

Никакой спешки, как в моей прежней жизни. Я как будто застыла. Денег, что мне оставил Шестой, не хватит надолго, особенно после того, как появится ребенок. И что тогда?

У меня нет друзей, нет семьи, никого, кому бы я могла доверять. Что, черт возьми, я собираюсь делать? Слишком многие в его организации знали обо мне. Еще одна причина почему я не могу снова стать Пейсли. Если я только объявлюсь мне хватит одной только инквизиции. А ФБР и ЦРУ сразу же увезут меня куда-нибудь.

Пейсли по-прежнему в списке подозреваемых в уничтожении бюро судебно-медицинской экспертизы округа Гамильтон, а также смерти всех ее сотрудников.

Не говоря уже о моей связи с Шестым — члене тайной государственной команды киллеров.

— Привет, Эстер, — здороваюсь я, подходя к крыльцу своего дома.

— Добрый день, — губы пожилой леди изгибаются в милой улыбке, от чего ее голубые глаза начинают сиять. — Как ты себя сегодня чувствуешь, душенька?

Я улыбаюсь в ответ.

— На этой неделе все хорошо.

Эстер почти все время сидит на крыльце и раскладывает пасьянсы или слушает шум моря, доносящийся с конца улицы. Ей семьдесят восемь лет, и за все время, пока я живу с ней в одном доме, ее семья лишь однажды приезжала навестить ее.

— Ребеночек больше не капризничает?

Я качаю головой и, покопавшись в пакете, выуживаю коричневый бумажный пакет.

— Последнее время она хорошо относится к мамочке, — я протягиваю пакет Эстер. — Вот, я принесла вам кое-что.

— Что это? — поинтересовалась Эстер, разворачивая пакет дрожащими руками — последствиями последнего инсульта.

Она просияла и прижала руку к груди.

— Ох, Лейси, спасибо тебе. Обожаю клубнику. Тут ее так много... хватит даже на пирог.

— Аг-га! Вы разгадали мой скрытый мотив, — Эстер готовит великолепнейшие пироги с клубникой. Первые недели, когда я только поселилась здесь, она меня баловала ими.

— Фермерский рынок работал сегодня с утра, так что я кое-что прикупила.

Эстер рассмеялась и покачала головой.

— Тогда мне лучше приступить, чтобы мы могли съесть его на десерт, — говорит она и встает.

— У меня есть одно дело, так что я вернусь поздно.

— Ладно, ладно, — машет мне она. — Я подержу его в заложниках. Приходи завтра на ланч.

От этого ее «подержу в заложниках» сердце внезапно забилось о ребра, пульс участился, но я заставила себя улыбнуться и изобразить счастливое лицо.

— Это свидание.

Когда Эстер вошла в дом, я по внешней лестнице поднялась к своему крыльцу.

Спустя один засов и поворот ключа, я распахнула дверь внутрь и изучила муку, которую рассыпала по полу, на предмет следов. С момента расставания с Шестым я веду себя как параноик, особенно после того, как узнала, что беременна.

Хотела бы я сказать, что моя дочь стала подарком на расставание, но, когда я, в конце концов, решилась и пошла к врачу, выяснилось, что забеременела я за месяц до расставания.

Разложив покупки с фермерского рынка, я направилась к двери, не забыв рассыпать еще немного муки по полу.

Возможно, это не самый лучший способ узнать вламывался ли кто-то в квартиру, но мне он кажется довольно разумным.

Когда я выехала на шоссе, грудь сдавил невидимый обруч тяжести. Вот так же Шестой уехал на своем «Форд Таурус».

На моей душе лежит еще один груз помимо ожидания ребенка. Этот груз настолько тяжел, что я еду четыре часа, покупаю одноразовый предоплаченный телефон за наличные для одного единственного звонка, после которого телефон отправится в ближайший кювет.

Я тяжело дышу, пока набираю номер, стараясь не задохнуться в толпе снующих вокруг туристов.

— Дигби Торхейм слушает.

Я замираю, не зная, что сказать. Шестой строго настрого запретил мне связываться с кем бы то ни было, но мне не хочется рисковать и нарушать свое обещание. Ведь, в противном случае, Дигби из страха за меня может сообщить куда-нибудь обо мне, и меня найдут и убьют. Или что еще хуже, убьют его.

— Алло?

— П-привет.

— ...

— У меня всего одна минута.

— Пейсли? Это ты?! — в его голосе слышится удивление, и я так и вижу, как он сдвигается на самый краешек стула, как делал всегда, когда его что-то очень сильно интересовало.