— Где ты находился в то время, когда Маргарет скончалась?

Перед глазами Малфоя тут же всплыло последнее воспоминание о званом ужине. То, где женщина, усмехаясь, намекала Грейнджер о том, что она и Малфой неплохо смотрелись вместе.

— Сидел рядом с Грейнджер, — спокойно ответил он, ощутив на себе настойчивый взгляд Бронта, что прожигал его со спины.

Прикрыв глаза, юноша ощутил то самое странное чувство, что было и в тот момент, когда он держал Гермиону за руку. Нечто неизведанное им ранее, сжигающее изнутри, что возникало только в её присутствии.

— Как вела себя Маргарет? — продолжил Бронт.

— Спокойно. Она смотрела на Грейнджер и говорила о том, кто ей нравится.

Корректировать собственные мысли было слишком сложно, но это могло спасти хрупкие отношения между Драко и Гермионой в будущем. Он не мог сообщить Бронту о симпатичном Грейнджер человеке. Если бы Малфой допустил такую возможность, сопровождающий непременно бы потребовал от девушки объяснений.

Юноша ощутил, как по виску скатилась капля пота, а ладони сами сжали подлокотники в попытках заглушить возможность рассказать точную правду.

— Это кто-то из приближенных к Гермионе? — голос Бронта был слишком подозрительным.

Малфой и до этого знал о существовании симпатии со стороны сопровождающего к Грейнджер. И ему до коли в груди хотелось сообщить ему об их с Гермионой отношениях. А были ли они? Или это Малфой всё себе придумал?

— Да, — честно ответил Драко, прикусив нижнюю губу, только бы не поведать Бронту истинного человека, который нравился девушке, а затем слабо усмехнулся, наклонив голову вперед.

— Что ты делал, когда Маргарет убили?

— Прижимал к себе Грейнджер. Я пытался оградить её от убийцы, который сотворил ужасное с Маргарет.

Малфой услышал, как с легким хрустом сжались кулаки Бронта. Ощутил небывалое удовлетворение от осознания ревности сопровождающего. И удивился тому факту, что тот ещё не сорвался и не заехал ему по лицу.

— Что было дальше?

— Я поднял Грейнджер на ноги. Постарался отвести её от Маргарет, но не удержал. Она все видела и была в ужасном состоянии, поэтому я отвел её домой. Только там она пришла в себя.

— Знакомо ли тебе заклинание «Осса конфрактус»?

Это уже было сложнее. Сдерживать себя было труднее, Сыворотка оказалась слишком качественной, и Драко едва не высказал все то, что произошло с ним после превращения в кота.

— Видел однажды в блокноте знакомого. Применять — не применял.

Бронт замолчал, а у Малфоя появилась минутка передохнуть. У него практически не осталось сил сопротивляться. Да и сопровождающий не пытал его конкретными вопросами, чем в очередной раз, доказал свою пустоголовость.

— Ты видел убийцу?

Вопрос прозвучал, словно гром среди ясного неба. Драко ощутил, как уже само его тело попыталось сказать правду, однако, вздрогнув, юноша попытался проконтролировать ход своих мыслей.

— Нет, — выдавил он из себя, чувствуя, как ногти впились в короткий ворс обивки кресла. — Только руку. На люстре. Больше ничего.

В кабинете воцарилась тишина. Беззвучно выдохнув, Малфой постарался очистить свое сознание. Так его учил делать отец. Метод помогал сопротивляться Сыворотке. Столько раз он глотал эту бесцветную жидкость и старательно сдерживал в себе правду — короткие обрывки разговоров, детали преступлений, слова Тёмного Лорда. Всё, что могли использовать в свое время члены Ордена Феникса.

Однако в случае, если Драко начинал произносить запретную информацию, его рот сковывало Силенцио, а тело — Круцио. Эти пытки были невыносимы. Слабые хрипы, когда хотелось закричать, были неспособны заглушить боль, покрывающую каждую клеточку его тела. Шрамы, что оставались после агонии, вызываемой Круцио, всегда будут напоминать Малфою об его семье и ненавистном Тёмном Лорде, что уничтожил Драко в пух и прах, оставив лишь телесную оболочку.

— Можешь идти.

Голос Бронта вывел Малфоя из своеобразного транса, в котором юноша не воспринимал свои слова и речи других. Он чувствовал непередаваемую усталость и радостное облегчение от того, что всё кончилось.

Драко молча поднялся на ватные ноги и поправил манжеты на запястьях. Ни разу не взглянув на сопровождающего Грейнджер, он шагнул в сторону выхода. Ему было больше нечего сказать ему, а последний не спешил спрашивать что-то ещё, пока Сыворотка ещё действовала.

***

— Возьми, — тихо произнесла Гермиона, протягивая Малфою чашку ромашкового чая.

Она верила, что ему станет легче после напитка. Драко выглядел слишком уставшим и всё то время, пока находился у неё в квартире, не произнес ни слова. Гермиона догадывалась, что именно было к нему применено, потому, не старалась задавать вопросы в ту же минуту, когда он сел на диван и устало опустил голову на мягкую спинку.

Светлые волосы разметались на его лбу, из-за чего у Гермионы пробудилось странное желание провести по ним пальцами и увидеть его глаза. Но девушка вовремя среагировала и тут же ретировалась на кухню, чтобы приготовить чай.

Малфой аккуратно поднялся и, обхватив чашку, сделал большой глоток. Грейнджер медленно приблизилась к нему и опустилась на диване рядом.

— Как всё прошло? — тихо спросила она, подождав, пока юноша сделает очередной глоток чая.

— По плану, — коротко ответил ей он, опуская чашку на кофейный столик.

Затем нервно скрестил руки на груди и отвернулся от неё. Гермионе показалось, что ему стало резко неприятно находиться рядом с ней, потому плавно отодвинулась в угол дивана. Она не знала, что творилось в его голове, но точно хотела это узнать. Заставлять его говорить не было никакого смысла. Но любопытство взяло верх.

— Он спрашивал про Маргарет и её убийцу?

— Да, — безо всяких подробностей произнес Малфой, продолжая наблюдать за чем угодно в её квартире, только не за ней. Он поправил скрещенные руки, словно останавливал себя от чего-либо.

— Что произошло? — спросила она и попала в точку. Драко повернулся в её сторону и окинул девушку многозначительным взглядом.

— Он спрашивал о тебе, — невнятно пробормотал он, нахмурившись, — мне это не понравилось.

Его ладонь тут же взмыла в воздух, и он прикрыл ею рот. Спокойный и рассудительный прежде взгляд превратился в предупреждающий.

— Сыворотка Правды? — усмехнувшись, спросила Гермиона, на что Малфой ответил ей простым кивком.

Между ними повисла тишина. Девушка закусила нижнюю губу, наблюдая, как юноша продолжал сражаться с собой, пытаясь не произнести что-то лишнее, не касающееся её ума.

— Ты ревнуешь меня? — с ехидной улыбкой спросила Грейнджер.

Драко сильнее прижал к собственному лицу ладонь и, кажется, даже прикусил кожу, чтобы промолчать. Но Малфоя выдало его же тело, ведь он едва заметно кивнул, прожигая её испепеляющим взглядом.

— Я тебе нравлюсь? — тихо продолжила девушка, ощущая некое удовлетворение от беззащитности юноши.

Парень мог пользоваться её состоянием, когда он находился слишком близко к ней, значит, так поступать могла и она.

Глаза Малфоя расширились, а затем он резко нахмурился, вызывающе взглянув на Гермиону. Но упорно молчал, словно не услышал её вопроса. Мгновение и он оказался рядом с ней. Она могла даже чувствовать его дыхание, вызывающее такую приятную и легкую дрожь. Серые глаза внимательно изучали каждое её движение.

— Это уже слишком, Грейнджер! — процедил сквозь зубы Драко, наблюдая за её реакцией. И он никак не ожидал, что девушка лишь улыбнется. А затем она легко коснулась пальцами его щеки.

— Каков твой ответ? — с насмешкой в голосе продолжила настаивать Гермиона. Она сама пыталась сопротивляться собственным желаниям — прикоснуться к нему ещё раз, дотронуться до его щеки губами, ощутить мягкость волос. Но ей было интересно видеть в таком безвыходном положении юношу, что она старательно противилась самой себе.

Его пальцы, коснувшиеся её щеки, были слишком холодными. Но это стало для Гермионы источником силы. Её тело пропускало ощущение холода к самому нутру без страха или дрожи. Это чувство согревало её, подпитывало желание девушки и стало символом того, что она неподвластна холоду, которым Малфой пытался оградить себя.