- Как ты думаешь, он что-то задумал? – она подняла голову и уставилась на Красавчика, который грустно смотрел на неё, находясь прямо перед носом. – Ну, Малфой. Просто он не умеет по-другому. Всегда только лжет и скрывает свои даже благие умыслы.

Кот вдруг встрепенулся, подорвался на ноги и, лизнув шершавым языком щеку Грейнджер, неуверенно мяукнул.

- Да, я тоже так думаю.

***

Она казалась ему такой огромной и всё равно беззащитной. Ему было странно наблюдать за повседневностью Грейнджер, что сидела перед ним и распиналась о нём же.

Если бы у него была возможность в тот момент, когда она начала весь этот разговор, вернуться в прежний вид и прекратить поток её бессмысленных подозрений, то он бы сделал это. Но, как только она бы увидела в своей гостиной или кухне обнажённого Малфоя вместо кота, она бы превратилась в фурию. Металась бы в его сторону что угодно, кричала, билась.

Он не хотел её злить. К тому же, он сможет остаться у неё на ночь. А возможно – узнать что-то ещё, что поможет ему узнать её лучше. Козыри в рукаве в виде каких-нибудь секретов всегда полезно иметь при себе.

- Знаешь, скажу тебе по секрету, - продолжила она, касаясь пальцами и стуча длинными ноготками по фарфору. – Я никогда не понимала его. Просто… Мерлин, это такая длинная история, что я не уверена, что расскажу тебе её сейчас.

Драко придвинулся к Грейнджер на край стола и коснулся лбом её щеки. Только так он мог подтолкнуть её на откровенный разговор. В своем истинном облике это было невозможно. Так хоть пусть сейчас скажет всё, о чём думала в последнее время.

- Мне продолжить? – горько усмехнулась она, уставившись на чай, что давно остыл. – Я не понимаю до сих пор, почему он выбрал его сторону? Это было глупо. Все учителя, что присутствовали при этой сцене нежности, могли бы спасти его.

«Я не мог, Грейнджер. Он бы убил мою мать», - мысленно ответил ей Малфой, рассматривая её стеклянные глаза.

- Просто… Я верила, что все предрассудки, что прививал ему отец, он пропускал мимо ушей. После того, как Гарри рассказал мне, что он так и не смог убить Дамблдора, я подумала, что в нем все же есть что-то… Светлое. Что-то, что делает его добрым. А Рон твердил обратное. Надеюсь, ты с ним никогда не увидишься.

«Не особо горю желанием», - фыркнул Драко, манерно отвернувшись от неё. Он понимал, что было невозможно вытянуть из неё информацию даже в образе кота. Даже под действием Круциатуса она не сдалась бы.

- Знаешь, Рон – это ещё одна причина, почему я до сих пор здесь, - продолжила она, заставив Малфоя взглянуть на неё и прислушаться. – Мы дружили с ним семь лет. Семь долгих лет. И дружба даже переросла в нечто большее. Но, когда я придумала Безупречность и полностью погрузилась в создание, он ушел. И всё. Сжёг мосты и прекратил любое общение. Он резал меня без ножа, даже не осознавая, насколько это больно.

Драко видел, как её глаза наполнились слезами, и даже проникся её истории. Придвинулся ближе и вновь коснулся лбом её щеки, позволяя шерсти размазать слезу по её коже.

Если бы у него спросили «Что между тобой и этой грязнокровкой?», он бы без зазрения совести признался, что боль. Каждому из них причинили боль. Оставили на растерзание собственному самобичеванию.

Грейнджер бросили её друзья. Малфоя бросила жизнь, дополнительно размазав его по асфальту лицом. И если она слышала за своей спиной восторженные восхваления, то Драко преследовало его прошлое. Он ненавидел каждого, кто бросал в его сторону «Трус» или «Убийца», и в то же время ненавидел себя. Поступки, совершенные ранее, возвращались к нему, словно странная изогнутая штука, по-маггловски звучащая как «бумеранг» или как-то так.

Они были оба брошены на произвол судьбы посреди океана, в прямом и в переносном смысле. Их окружало то, что называлось будущим, а они топтались на одном месте, уничтожая себя собственными мыслями.

И именно это объединяло «Слизеринского Принца» и «Гриффиндорскую Заучку».

- Знаешь, если бы он пришел сюда, сейчас, я бы… - начала она и запнулась на полуслове. Тяжело выдохнула, касаясь щеки пальцами, словно хотела дотронуться до слезы, которая таяла на её коже. – Я бы извинилась перед ним. Знаешь ли, я вчера была с ним слишком груба с ним и наговорила ему столько гадостей. Сейчас я даже могу понять, что он не причастен к убийству Маргарет, но его спокойное поведение в тот вечер не дает мне осознать, лжет он или говорит правду.

«Конечно, правду, Грейнджер! Я никогда не убивал!» - воспротивился Малфой, нахохлившись. Была бы у него возможность, он бы.. Что? Что он бы сделал? Обнял её? Возможно, но точно нет. Он и так слишком долго пытается оттолкнуть от себя любые мысли, заставляющее его проявить к ней нежность. Он не должен к ней чувствовать подобное. Не мог раньше и не сможет сейчас.

- Ладно, - она вдруг оттолкнулась руками от стола и тут же стёрла остатки слёз со щёк. – Хватит раскисать. Я планировала лечь спать, но пришел Бронт вместе с тобой, и мне пришлось отложить свои планы. Составишь мне компанию?

Малфой на мгновение замер, ошеломлённо рассматривая слегка покрасневшее лицо Грейнджер, будто она произнесла непростительное. Её взгляд, окутанный мольбой, был устремлён в него, словно она понимала, кто перед ней. Поэтому, тут же сориентировавшись, Драко поднялся и тихо захрипел, хотя ожидал, что мяукнет. Слишком сильное было его волнение. Но он не должен был выходить из образа кота. Иначе – она бы начала догадываться.

Гермиона поднялась на ноги и, схватив Малфоя на руки, шагнула в сторону кровати. Он слышал, как бьется её сердце и чувствовал, как она дышит. Ему казалось, что сейчас он поступал неправильно. Он вторгся в обличие кота в душу Грейнджер, заставил её высказаться и открыть старые раны. В какой-то мере он ощущал вину перед ней.

Девушка опустила нового питомца на мягкое одеяло и, помедлив, все же стянула халат, оставшись в обычной майке. Драко, слегка ошалело, тут же мотнул головой, прижав уши, и постарался взглянуть на что-то другое. Только не на неё. Это было выше его сил. Ему было достаточно, что он видел её каждый день, всё больше убеждаясь в том, что она, в принципе, девушка симпатичная. А тут ещё и это!

После того, как Грейнджер улеглась, укрывшись одеялом, она протянула к нему руки и подтащила его к себе, хотя Малфой отчаянно сопротивлялся. Мало ли какие могут быть привычки у котов! Они вообще своеобразные создания.

Но девушка лишь коснулась губами его прохладного и влажного носа, запечатлев на нём кроткий поцелуй. Грейнджер улыбнулась и, опустив голову на подушку, положила руку на гладкую шерсть, заставляя Малфоя прилечь рядом. «Господи, если бы она только знала…» - подумал он про себя, рисуя в голове интересные картинки. И, впервые, когда Гермиона уснула, оставив свою ладонь на спине кота, Драко допустил мысль о том, что она ему нравится. Ему нравится грязнокровка. Да, что уж таить, она вызывала в нем странные чувства, которые не вызывал никто. Это пугало его, потому, он так часто противился собственным мыслям. Но что мешало Драко думать обо всем сейчас, после её исповеди?

По итогу, Малфой осознал, что охотился за правдой, ища её в кабинете Бронта, но наткнулся на нечто другое. Что заставило его приблизиться к Грейнджер и опуститься рядом с ней. Положить голову на мягкую, на удивление, и тёплую грудь, и забыться во сне.

Комментарий к Глава 23. Если охотиться за правдой, то всегда найдется что-то другое.

А вот и долгожданное продолжение)

Надеюсь, никто не разочаруется, что их догадки не совпали с реальностью)

Жду ваших отзывов, они меня очень радуют и толкают на написание продолжения)

========== Глава 24. Этот мир не будет таким, каким его ожидают видеть. ==========

Гермиона проснулась с ужасной головной болью. Она не знала, сколько проспала вот так, в обнимку с новым питомцем. Девушка надеялась, что ей не удалось опоздать на работу и что уже не пришло завтра.

Ладонь коснулась взъерошенной шерсти, которая за ночь, казалось бы, стала длиннее и ещё мягче. Тёплая голова Красавчика была такой приятной, что Грейнджер могла бы и сама замурлыкать от удовольствия. И только когда она осознала, что маленькая ранее голова кота стала слишком большой, девушка распахнула глаза. Ей с трудом удалось повернуть голову к своему питомцу. Но на его месте уже лежал Малфой, сжав между ладонями одеяло.