– О, Мерлин, нет! – выкрикнула она, заставив Драко действовать.
Схватив с кармана палочку, Малфой перелез на соседний балкон и, не дожидаясь повторного крика со стороны Грейнджер, ворвался в её квартиру, благодаря про себя девушку за то, что она не закрыла дверь. Инстинкты самосохранения, по какой-то причине, у него перестали работать. В любом другом случае – он бы притаился и старался бы как можно осторожнее проследить за происходящим в квартире. Возможно, он мог бы пробраться в дом Гермионы незаметным и обезвредить противника невербальным заклинанием. Но, услышав её крик, леденящий душу, он не мог остановить себя и заставить подумать перед действиями.
Драко увидел девушку, стоящую на диване. Она прижимала к губам дрожащие руки и с испугом взглянула на него. Вокруг царил хаос: подушки с дивана были разбросаны по полу; вчерашнее сливочное пиво было разлито по столу, капли которого скатывались и падали на ковер, образуя тёмную лужицу.
Он молча кивает ей, будто спрашивая, где находится тот, кто испугал её до жути. Гермиона убирает одну руку от лица и дрожащим жестом показывает на стол.
– Т-там, – прошептала она, вздрагивая всем телом, – там… Мышь!
Малфой замер, слегка опустив палочку. Что? Мышь?! Она серьёзно закатила такую истерику, словно её здесь убивают, из-за маленькой серой мышки, которую Драко не видел?
– Ты серьёзно? – шикнул он, бросив в её сторону яростный взгляд. – Девушка, которая вылетела из Грингротса на драконе, боится чертовой мыши?!
– Малфой, сейчас не время вспоминать подвиги друг друга! Это.. Эта.. Она сейчас здесь и я знаю это! Убери её! – визгнула Грейнджер, сделав несколько шагов назад по мягкой обивке мебели.
Драко закатил глаза и присел перед столом, опершись рукой на его поверхность. Но никакого намёка на животное не было. Это определённо было смешно. Он знал, что у Грейнджер могли быть страхи, но, чтобы мышь. Юноша улыбнулся собственным мыслям, поднимаясь на ноги.
– Здесь никого нет. Тебе могло показаться, – пробормотал он, пройдя чуть ближе к дивану и поднимая на своем пути подушки, что разбросала девушка.
Гермиона неуверенно осмотрела пол за его спиной и, опустив руку на его плечо, легко коснулась стопой пола. Затем – опустила вторую и, не отпуская Малфоя, продолжала рассматривать гостиную в поисках нарушителя её спокойствия.
– Спасибо, – прошептала она, взглянув на Драко и убрав руку. Он чувствовал, как между ними вновь натянулась струна напряженности. Ещё каких-то несколько минут назад он выставил её за дверь, а уже спустя мгновение – бежал на помощь. Малфой всем своим нутром понимал, что поступил не слишком-то и правильно. Он должен был спокойно отнестись к извинениям Гермионы, не подрывая собственного авторитета перед ней.
Сейчас для него было бы предпочтительнее покинуть её квартиру, оставляя девушку наедине. Однако, вопреки своему желанию, это вновь взглянул на Грейнджер, которая тоже не спешила его выставлять. Она стояла чуть поодаль от него, нервно касаясь рукава свитера. Он видел, как её взгляд бегает по столу с пятном от сливочного пива, пересекается с разбросанными по полу подушками и завершает свое путешествие на открытой двери балкона.
– Я был не очень приветлив с тобой ранее, – начал, было, он, слегка наклонив голову вбок и спрятав ладони в карманах, чтобы скрыть свою неловкость.
– Я знаю, – вдруг прервала его Грейнджер, взглянув, наконец, на Малфоя. Затем – она улыбнулась, совсем легко и непренужденно. – Все в порядке, правда.
***
Она в очередной раз расправила складки подола белого платья и взглянула в отражение зеркала. Сегодня ей предстояло ответственное задание – присутствовать на торжественной церемонии презентации её зелья Безупречности. Она должна была соответствовать этому. Малфой подсказал ей, что всем своим внешним видом она обязана продемонстрировать потенциал зелья. Поэтому Гермиона не смогла придумать ничего более соответствующего, чем белое платье с открытой спиной и длинными рукавами. Вырез наряда выгодно подчеркивал её ключицы и в то же время демонстрировал только строгость.
Это было обычное платье, без каких-либо излишеств, в виде драгоценных камней или вышивки. Но Грейнджер осознавала, что в этом наряде она сможет покорить любого. Об этом ей когда-то сказала Джинни. Они купили платье в тот самый день, когда девушки отчаянно нуждались в шопинге. И как бы Грейнджер ни противилась, называя это платье венчальным, Уизли-младшая настояла на его покупке.
Тем не менее, осознавая, что в Совершенстве все выглядели слишком роскошно и богато, Гермиона хотела бы оставаться собой. Все той же девушкой в джинсах и свободном свитере. Но общество есть общество. Если хочешь попасть в него в качестве «своей», должна соответствовать образу Совершенства.
Подняв с дивана небольшой клатч светлого цвета и захватив туфли, девушка ещё раз взглянула на зеркало, коснулась пальцем нижнего века, стирая слегка размазанную тушь, и подошла к входной двери. Малфой, кажется, её уже заждался.
Странно было бы подумать сейчас о том, насколько сильно они сблизились со слизеринцем в последнее время. Да, было место и ссорам, и ярости, но все же, что-то было между ними такое, что заставляло их держаться друг друга. Возможно, это можно было бы связать с тем, что у Драко настолько нестерпимый характер, что с ним не каждый смог бы общаться. Кроме Грейнджер, она давно привыкла к колкостям и иглам, которыми окружил себя аристократ в попытках оградиться от внешнего мира.
К тому же, вся эта история с улыбками заметно сблизила их. Только они оба не знали о могуществе Совершенства. Единственное, что беспокоило Грейнджер, так это то, что будет с ним дальше. У неё было смутное чувство того, что этот вечер она запомнит надолго. Может быть, это было связано с тем, что сегодня – их с Малфоем вечер. Ведь на ужине будут представлены их творения. А возможно, это из-за того, что в преддверии будущего вечера, Драко предложил ей пойти на ужин вместе. Не как пара, а как простые друзья.
Это было спонтанное предложение, он заметно смутился, когда спросил, но Грейнджер осознала, что он определённо испытывает к ней хотя бы толику симпатии. Поэтому и согласилась. Не было ничего постыдного в таком дружеском предложении.
Они встретились на лестничной площадке. Малфой впервые был таким учтивым с Грейнджер, что она даже слегка опешила, ведь ухаживал за ней только Крам, да и то, только на Святочном балу. Это льстило ей, в особенности то, что Малфой изредка бросал на неё странные взгляды, прочесть которые она так и не смогла и вряд ли сможет в будущем.
– Красивое платье, – прокашлявшись, чтобы скрыть неловкость, произнес Драко. Гермиона усмехнулась про себя, понимая, что это был намек, что платье было выбрано уместно.
– Спасибо, – тихо сказала девушка. Всё время, пока они шли к корпорации на ужин, между ними сохранялось неловкое молчание. Впервые им нечего было друг другу сказать. И это удручало их обоих. И, тем не менее, они понимали друг друга, ведь сегодня им предстояло стать теми самыми людьми, о которых ещё долгое время будут говорить, и сочинять истории. Сегодня – их день, и они запомнят на многие годы.
В общем зале было шумно. Многие восседали на высоких стульях около барной стойки, выпивая коктейли и горячительные напитки. Некоторые собрались в группки и обсуждали предстоящее мероприятие. И только Драко с Гермионой не могли найти себе места, скрываясь от лишних глаз возле окна. Малфой предлагал ей выпить, чтобы унять дрожь в ладонях, но девушка отнекивалась, понимая, что пьяное состояние не стоит свеч. Её могут заставить прочесть какую-то речь, а с заплетающимся языком донести свою мысль невозможно.
В этот раз, перед началом ужина, Драко предложил Гермионе сесть рядом, чтобы у них была возможность в случае чего поддержать друг друга. На что девушка ответила простым нервным кивком, опускаясь на мягкий стул за стол. Рядом с ней сидела Маргарет, которая сияла, рассказывая подруге о том, как она прекрасно себя чувствует. Уже в который раз она это слышала. И если раньше девушка ощущала только прилив тепла, осознавая, что Гермиона помогла простому человеку, то сейчас это было отнюдь не радость. Она с удовольствием слушала, как Маргарет становилось всё легче и легче с каждым приемом Безупречности. Однако Грейнджер это не добавило уверенности сейчас, а наоборот – усилило волнение.
