Лишь Гермиона вяло поздравила чету Поттеров и тут же вышла из-за стола.

Дети. Это была самая больная тема у них с Роном. Как бы они не пытались, а забеременеть у Гермионы не получалось. Ни через год, ни через два, и ни через пять лет она так и не увидела каких-либо изменений. Менструация была, как по часам, а вероятного токсикоза не наблюдалось.

Теперь, когда у Поттеров получилось, у Рональда вновь что-то перемкнёт, и он определённо сорвётся на ней. Поэтому, чтобы побыстрее успокоить нервы, девушка спряталась в спальне, в самом дальнем углу комнаты.

Она чувствовала себя опустошённой. Казалось, что всё вокруг было против неё. Сначала — страсть, окутавшая её и привлёкшая за собой не самые радужные перспективы, а теперь ещё и беременность.

Рон найдёт, что сказать своей семье из-за отсутствия самой Гермионы на празднике. Да каждый из них понимал, что у них слишком долго нет детей. Но понимал ли Рональд, что вина не в самой девушке? Осознавал ли он, что забеременеть нельзя по щелчку пальцами?

Она не знала.

Дверь спальни отворилась, и в комнату зашел её муж. Девушка бросила на него быстрый взгляд, и тут же поджала к груди колени. Рон остановился посреди комнаты и прожигал её глазами.

Она понимала, что творилось в его голове. Она чувствовала, что ссоры не избежать, даже сидя в углу.

— Почему у нас не получается? — спокойно спросил Рон, пройдя к кровати и присев на её край.

— Я не знаю, — тихо прошептала Гермиона, пряча глаза от мужа.

— И я не знаю, — обречённо произнёс мужчина.

Между ними повисла тяжёлая тишина, которая давила на голову. Казалось, ещё минута и всё могло успокоиться. Стать на свои места. Но у желаний есть определённое свойство — не сбываться.

— Может, тебе стоит провериться в Мунго? — серьёзно спросил Рональд.

— Почему ты думаешь, что со мной что-то не так? — вспылила она, вскинув голову. — Почему проблема не в тебе?

— Как-то у моей семьи быстро получилось завести детей. А у нас с тобой не шибко быстро это получается, — прошипел сквозь зубы мужчина, опасно сверкнув глазами. — Значит, проблема в тебе.

Гермиона промолчала. Внутри всё сжалось от боли, которую причинял ей Рон. Возможно, в какой-то мере, он был прав. Но слёзы больно обжигали щёки и неприятно стягивали кожу. Девушка всхлипнула, подорвалась на ноги и, пока Рональд не понял ничего, скрылась в ванной.

Прислонившись к двери, она съехала вниз и, захлёбываясь слезами, едва не завыла.

Когда она только прибыла в эту семью, Гермиона мечтала иметь идеальные отношения со всеми. Однако это желание не сбылось, как и другие её, связанные с Роном и Уизли. Все относились к ней, как к чужой. Это чувствовалось в интонациях, редких взглядах, словах. Да во всём!

Гермиона чувствовала себя загнанной в клетку, из которой не было выхода. Она пыталась наладить отношения, не замечать странного поведения, но всё это давалось с трудом.

Девушка безумно скучала по своим родителям. Ведь, кроме них, у неё никого не было. Да и сейчас их больше нет в её жизни.

И от осознания этого факта ей было больнее всего. Её никто не мог поддержать, обнять и успокоить. Она так всех боялась все эти пять лет, что семья мужа просто села ей на шею.

Успокаивало лишь одно — обман её не раскрыт. А Помощник посодействует её плану.

А остальное выйдет со слезами — вся боль и горесть, копившаяся в ней всё это время.

Нужно лишь немного подождать.

========== Глава 3. ==========

3 сентября

Днём, сидя на рабочем месте, Гермиона очень долго пыталась сосредоточиться. Но буквы плыли из-за боли в глазах, а руки дрожали после бессонной ночи в ванной.

Она так и не сумела выйти оттуда до утра. Не хотела беспокоить Рона или встретиться с его осуждающим взглядом. Всю ночь девушка думала обо всём случившемся. Столько дней она шла за Рональдом, его родителями и семьёй, желая ощутить такие давно забытые чувства защищённости и стабильности.

Но сейчас её мечты рушились с каждой секундой. Куда делись школьные дни, где они были просто детьми? Когда они успели стать такими чёрствыми и бессердечными?

Пять лет. 1800 дней, которые менялись, становились пресными, серыми, монохромными. Гермиона всё чаще давила в себе чувство гордости, сменяя её на терпимость; радость, встречая с распростёртыми объятиями грусть и слёзы. Это происходило ежедневно, когда она ступала на порог Норы. За пределами дома Уизли она становилась свободной. Иногда ей казалось, что семья — это каторга, куда её взяли в качестве рабыни. И, уходя каждое утро из дома, она чувствовала себя так, будто отработала свой срок, поэтому часто представляла себе жизнь без Рональда Уизли.

Эти мысли были чужеродными и пугающими. В них девушка чувствовала себя намного комфортнее, чем в кругу вроде как её любимой семьи. И всё изменилось с той самой встречи с Помощником.

Слепая вера в то, что её спасут в случае какого-либо происшествия, дарила ей покой. И только сейчас она взвыла, призывая о помощи. И Помощник не заставил себя ждать.

Девушка держала в руках визитку мужчины, который согласился убить её мужа, и чувствовала, как её сердце билось намного быстрее обычного ритма. Гермионе казалось, что она будет ежедневно смотреть на это имя, запечатлённое на клочке плотного пергамента, после всего, что произойдет по истечению десяти дней.

Перед тем, как покинуть ванную комнату, Гермиона привела себя в порядок и, столкнувшись с мужем в дверном проёме, она ничего ему не сказала, быстро спрятав визитку Помощника в рукаве свитера. Лишь взяла вещи и поспешила покинуть давивший на неё дом.

На работе девушке было спокойнее. Никто косо не смотрел, не говорил за её спиной, а если и говорил — она не слышала этого. Чаще всего девушка пряталась за кипами бумаг и старалась уйти с работы намного позже всех.

И в этот раз не был бы исключением, если бы не одно «но».

Всё произошло в кафе за углом Министерства, куда Гермиона отправилась пообедать. Это было её ежедневным ритуалом, а в этот день — тем более. Ей нужно было взбодрить себя, чтобы заняться переводом книги как можно скорее. От этого зависела её будущая премия.

Заказав себе капучино, сэндвич и ягодную тарталетку, девушка устроилась в самом дальнем углу заведения и принялась за обед.

— Ты видела, что пишут в Пророке? — раздалось за соседним столиком. Бывшая гриффиндорка старалась не прислушиваться к посторонним разговорам, но сейчас почему-то держала ухо востро, исподлобья наблюдая за работницами Министерства.

— Что такое? — спросила другая собеседница, облачённая в зелёную мантию.

— Джинни Поттер беременна, представляешь? — радостно пропищала первая и расплылась в улыбке. — Я так рада за неё! Главное, чтобы всё было хорошо, и малыш родился здоровым.

На этом моменте Гермиона прекратила слушать сплетни. Это дошло до прессы. Казалось бы, что в этом такого, верно? Но ведь помимо известного Гарри Поттера были ещё Рон и Гермиона Уизли, которые тоже внесли свой вклад в победу. Но пресса просто обожала её лучшего друга, стараясь не замечать других.

«Интересно, а если обо мне тоже напишут, то это будет заголовок по типу «Героиня войны наконец-то ждёт потомство»? Звучит так, словно я животное. Мерзость», — мелькнуло в её голове, когда девушка доедала сэндвич, запивая всё кофе.

— Прошу прощения, мисс, — услышала вдруг Гермиона и вздрогнула, когда поняла, что обращались к ней. Девушка взглянула на официанта, который стоял рядом с ней и держал в руках пергамент.

— Я слушаю вас, — медленно пробормотала она, сглотнув и попытавшись снять напряжение.

— Вам просили передать это.

Официант протянул Гермионе послание, а затем, откланявшись, удалился в зал к другим клиентам. Девушка ещё с минуту смотрела ему вслед, гадая, что именно принесёт эта записка, а затем разорвала конверт и жадно впилась глазами в текст. Она узнала почерк Помощника, и что-то внутри неё взорвалось в нетерпении узнать, каков будет первый шаг.

«Твоя подруга беременна. Притворись и ты такой. Игра началась».