Метнулся за ближайшую елку – тонковата, упал на землю. Черт! Мокро! Почва по ходу болотистая вокруг.

– Это что еще за курятник? – подполз Лева ближе.

– Не знаю, но ты же сам говорил, что следы идут туда…

– Говорил!

– Вот, значит, наш конь в пальто ушел как раз туда. Больше некуда!

Макс подал голос с левого фланга:

– Может, это его избушка?

– Может, но не забывайте: у него есть автомат. У нас – только контрабасы.

Лева вдруг загадочно улыбнулся:

– Не только…

Вот, блин, что за человек, а?! Все время таскал с собой какое-то раритетное оружие. Это у него хобби появилось после первых поисковых экспедиций. Ездили под Питер выкапывать останки бойцов, погибших в Великую Отечественную войну. Естественно, много оружия находили. Скажем так: не все попадало потом в музеи, кое-что оседало у самих поисковиков. Потом начал коллекционировать, скупал в тырнетах. Даже на «Авито» что появлялось интересное – брал сразу.

– У тебя там что, ППШ с собой? – и это была не шутка, как могло показаться.

– Нет, его бы через границу не пропустили. А вот в кофре, – он открыл специальный пластиковый чемодан, где лежала гитара – не догадались посмотреть, – гитарист поднял поролон и достал нож в кожаном чехле.

– Что это?

– Финка! Настоящая! Друг задарил из Питера! – он достал оружие, любуясь клинком. Никогда этого не понимал, если честно. По мне, в оружии изначально ничего хорошего не было. Его создавали для того, чтобы мочить людей. На предмет искусства, который можно вот так вот разглядывать, ни один пистолет-автомат не тянул.

– Рад за тебя, но у него, – я показал в сторону «избушки», – автомат…

– Да, но это лучше, чем ничего…

– Лучше-то оно лучше, конечно… – я посмотрел на строение и не договорил.

Комок подкатил к горлу. Увидел бы такую избушку в темноте – точно бы обосрался. Мне кажется, именно подобные дома показывают во всех этих ужастиках типа «Поворота не туда», когда компания подростков или семья сбивается с маршрута и попадает в глушь, где живут маньяки-каннибалы-извращенцы и просто кровожадные твари из других миров. Но тут еще был намек на русские сказки – «курятник» стоял на сваях, отсюда и первая ассоциация с избушкой Бабы-яги.

Дыма над трубой не было. Дверь тихонько поскрипывала на ветру, а так как он дул в нашу сторону, то все звуки было слышно очень даже хорошо.

– Как думаешь, он дома? – это Саша подполз откуда-то сзади. Так неожиданно возник рядом, что я едва не врезал ему ногой с перепуга.

– Тьфу ты! Чего так пугаешь?

– Я…

– Да ладно, не подкрадывайся так больше, особенно когда мы вдруг думаем о том, как бы нагрянуть в гости к Баб-яге.

– Согласен! На избушку ваще прям похоже! – это Лева выглянул из-за дерева, прокручивая между костяшками финку. Вид у него был угрожающий. Ей-богу, маньяк.

– Что будем делать? – подал голос Макс.

– Тише вы, соображаю!

Похоже, что надо было кому-то сходить да проверить, что да как. Как перестраховаться, чтобы точно не заметил обитатель избушки и не замочил?! Вдруг выйдем из лесу – и тут же по нам откроют огонь? С другой стороны – почему он нас сразу, как только мы вышли на опушку, не расстрелял? Может, просто не успел? Не знал, что мы за ним двинем?

– Предлагаю разделиться!

– Что? Зачем? – Макс еще не мог отойти от мандража на разведке.

– Есть другие предложения?

Все молчали.

– Отлично, так и поступим! А ты, – я посмотрел на Макса, – если тебе не хочется ходить, то сиди здесь, сторожи Саню. Ему с ногой там точно делать нечего. А мы с Левой двинем по флангам, обойдем с двух краев.

Лева кивнул.

– Сир, ваш план – говно, но погнали! – Он уже собирался двинуть направо, но я его придержал.

– Ты хоть сигналь, если что…

– Как сигналить?

– Ну, не знаю… Ухать можешь? Типа у-у-ух у-у-ух!

– Как филин, что ли?

– Да. Или как сова. Или кто там вообще ухает?!

– Кто-то ухает, а кто-то бу́хает, – Лева встал, выглядывая из-за дерева. – ОК. Если что увижу, буду ухать. Не факт, что натурально получится, но попытаюсь.

– Ну, уж как-нибудь, не на «Оскар» роль, просто для подстраховки.

– ОК, – сказал Лева и растворился в чаще. Он, конечно, старался ступать осторожно, только вот у него не очень-то и получалось – медведь вышел на прогулку, судя по звукам.

– Лева, – шикнул я вдогонку.

– Что? – спросила чаща в ответ.

– Ты бы потише там.

– Хорошо, буду, – и гитарист продолжил шуметь в том же направлении.

Мы просто, блин, гении маскировки. Если этот чувак из военных, то он нас в два счета обнаружит. Но других вариантов не было, так что погнали!

Если бы я знал, кто в это время за нами наблюдает, то вряд ли бы решился на такой маневр.

Темнело.

Пробираться сквозь кусты, которые огибали поляну по кругу и доходили практически до самой избушки, – отличный вариант для захода с левого фланга. На первый взгляд. Одного я не учел: темнело в этой местности очень быстро.

Только пошел в обход – уже не вижу дальше собственного носа. И этот чертов туман – «молоко» – снова проявился. Как долбаный концертный спецэффект. И откуда он только берется?

Сама избушка теперь казалась куда более зловещей, чем раньше. И в голове крутилась очевидная мысль: «Зря мы пошли, точно зря!»

Хрусь! Под ногой сломалась старая ветка. Я замер. Прислушался, не заметил ли меня кто? Вроде нет, хотя самому этот звук показался дико громким. Дернуло же через кусты пробираться, нет чтобы по опушке леса обогнуть. Но она была далековато, в нескольких десятках метров, а кусты шли практически до самой избушки. Можно было пробраться незамеченным к логову врага. Но это только теоретически…

На практике – полная жопа!

Ничего не видно, под ногами хрустит, а еще сами кусты – репейник. Я сначала пытался снимать со штанов колючки, но потом понял, что это бесполезно. Одну убирал – сразу цеплял три новых. Забил на это дело!

Хруст. За ним – мат. Черт! Лева!

Прислушался – вроде не ухает (не на «Оскар» же!), значит, все в порядке. Но мы, конечно, с ним в плане маскировки – полные лохи. Мне кажется, с таким же успехом можно было выйти на поляну и, выстроившись в колонну, маршировать в сторону двери, распевая военные песни.

Пошел дальше. Чем ближе к избушке, тем больше воды под ногами. Не зря она стояла на сваях, лес постепенно превращался в болото. Похоже, что «курятник» – своего рода вход в трясину. Да, точно, деревья за избушкой тоже были, но они напоминали кости сожженных в лагерях смерти жертв нацизма – голые, черные отпечатки смерти.

Ох, зря мы сюда поперлись!

Еще одна лужа перед ногами. Попробовал ступить в нее – вдруг смогу пройти. Но нет, она оказалась глубокой – дно с ходу нащупать не смог. Придется прыгать на следующую кочку.

«Блиш-ш-ше-е-е! Блиш-ш-ше!»

Какой-то странный шелест у кустов, напоминает шепот.

Легкая испарина пошла по телу. Сначала бросило в жар, потом в холод. Кто это у нас тут испугался, а?!

Не ссы, это просто кусты! Кусты шелестят на ветру – такое бывает!

Да, сплошь и рядом кусты приглашают в дом. Конечно!

Блин, никто не приглашает! Игра воображения, не более того! Харе, Лева увидит – засмеет!

Перепрыгнул лужу, но в ботинки все равно набрал воды. Мерзко и мокро. Сейчас фиг где просушишь. Разве что в доме, если… если там никого нет.

Если там никого нет, то лучшей мыслью будет оттуда сразу бежать!

«Блиш-ш-ше-е-е!»

Ну вот, опять! Кусты шепчут или я схожу с ума?!

Ты!

Меньше ужастиков надо смотреть. Смотришь всякое говно типа «Кладбища домашних животных», а потом не знаешь, как заснуть. Да, блин, дети так не пугаются всяких скрипов, как ты, взрослый мужик. Три с половиной десятка лет, а ума нет!

Еще с десяток метров до домика. Надо одолеть! Нефиг перед Левой падать в грязь лицом из-за своих страхов, только не перед ним.

У нас ведь в группе официально был один лидер – я, а вот неофициально – два. Часть вопросов, например, техбаза и запись, были по его части. Приходилось делиться властью; как бы мелко это сейчас не звучало, но у нас часто доходило до писькомерения – каждый настаивал на своем варианте, хотя формально оба были правы. И в принципе сам вариант уже был не так важен. Можно было выбрать любой – результат был бы один и тот же. Вкусовщина, короче. Например, в записи: тут такой-то дисторшн на гитару положить, тут оставить «сухой» вокал или вообще перепеть фразу. Могли сраться из-за пустяков, просто потому, что каждый не хотел отдавать лавры лидера другому.