— Потом тебе, правда, придется опрыскаться одеколоном и выпить литра три воды, чтобы возместить потерю жидкости, — пугающе весело заявил Эван, и Джоссу захотелось дать ему в морду — только вот руками он не мог пошевелить. — А еще нужно снять пенопрокладку и баллистические прокладки и хорошенько их промыть. Правда, боюсь, что пенопрокладку придется обильно полить дезодорантом. Каким пожелаешь.

— А, понятно, чем тут пахнет. Я-то подумал, что это воняет козлом…

Эван пропустил его укол мимо ушей.

— Просто запомни — двигайся или пригибайся. Чтобы уничтожить сьют, понадобится много лучевиков и много времени.

— Весьма обнадеживает. А как насчет рельсовых пушек?

Повисло короткое молчание. Эван прокашлялся. Может, он и собирался пошутить, но то, что он сказал, было смертельно серьезно.

— Не позволяй ей попадать в тебя.

— Мгм… ладно. — Джосс подумал, что бы еще такого спросить, но эта жуткая пушка любой разговор могла увести в сторону, даже такой односторонний, как этот. — А что в этой штуке есть такого, что я мог бы использовать против врагов?

— Больше чем достаточно. Ротационные мини-пушки на правом и левом предплечьях, гильзы из стабаллоя, как я тебе уже показывал. Восемь тысяч оборотов в минуту, две тысячи выстрелов на ствол. Обычно хватает. Твой лучевик вот здесь, на плече. Он через шлем связан с твоим углом зрения где-то в двести семьдесят градусов и так наводится. Однако помни, что при повороте головы налево ты его блокируешь, а полуоборотом головы ты намечаешь линию огня. В нижней части обтекателя предплечья находятся две стратегические мини-ракеты, по одной с каждой стороны. Они опять же связаны через шлем с твоим полем зрения. Держи цель по центру, а остальное доделает система наведения.

Эван сделал шаг назад, посмотрел вверх — а как по-другому? Хотя он и был высокого роста, Джосс в сьюте был почти на голову выше Эвана.

— Ну, доволен?

— Что-то вроде.

На самом деле точное слово было «я в ужасе», хотя самую чуточку. В конце концов, Джосс довольно долгое время работал с человеком, носившим не слишком отличающийся от этого сьют, и тот постоянно прикрывал ему спину, а во время нынешнего расследования дважды спасал ему жизнь. То, что этот сьют может быть уничтожен, его несколько смущало, но в то же время он восхищался им как шедевром инженерного искусства. Когда он надевал его, отдельные части стыковались друг с другом четко, как швейцарские часы, те самые, с пружинками, которые надо заводить, но которые идут точно, как кварцевые, а на вид куда приятнее их.

— А теперь, — сказал Эван, — будешь заново учиться ходить…

— К чему — к чему тебя обязывает устав Солнечного патруля?

У Эвана был раздраженный вид, как бывает у любого человека, который сталкивается с бюрократической тупой рутиной.

— Крис, это закон, для тебя тоже, разве что все это не превратится в открытую войну. Мы обязательно должны сделать предупреждение, прежде чем начнем стрелять, чтобы дать им шанс сдаться.

— А ты думаешь, они сдадутся? Хммм…

— Не очень. Но…

— Вот именно — «но». — Хантли посмотрела на двух офицеров Солнечного патруля и безнадежно покачала головой. — Ладно, — сказала она. — Предупреждай. Можешь записать, что командир вспомогательных штурмовых войск считает, что эта идея — дерьмо. Особенно для фактора неожиданности. Но мы сделаем предупреждения так, как хочу я, понял? Вы, ребята, можете производить аресты, как считаете нужным, но мое дело позаботиться о том, чтобы «Сыны Красного Рассвета» были списаны в расход с минимальными потерями для моих ребят. А лучше — вообще без потерь. Усек?

— Усек, — откликнулся Джосс. — Спасибо.

Хантли ласково улыбнулась.

— Потом будешь благодарить, — сказала она. — Ваша контора мне задолжала. А вы оба поставите мне выпивку.

Джосс смотрел, как шагает она прочь по палубе «Арнхема», затем глянул на Эвана и чуть усмехнулся. Не потому, что командир Хантли так взъярилась от того, что ее тщательно спланированная ночная атака начнется с вопля «Полиция!», в этом ничего забавного не было. Правило об обязательном предупреждении явно сляпал какой-нибудь тупой крючкотвор-законник, которого больше заботят грабители, чем ограбленные. Джосса позабавил слегка пришибленный вид напарника.

Эван по самую шею был закован в броню экзосьюта последней военной марки, так что должен был представлять собой человека, заветнейшие мечты которого сбылись. Однако вид у него был столь же сконфуженный, как и у Джосса, а то и больше. У Джосса были свои причины не любить то, что сейчас на нем было надето. Несмотря на все лекции, помощь и показательные действия Эвана, его первый опыт управления сьютом окончился в буквальном смысле слова крахом. Он сломал несколько вещей — к счастью, среди поломанного не было чужих костей, равно как и его собственных, но теперь он хотя бы мог ходить в этой хреновине, не угрожая ничьей жизни, здоровью и имуществу.

С другой стороны, Эван был способен заставить сьют делать все, для чего он был предназначен и даже чуть больше. Он еще до начала их совместной работы постоянно ворчал, что его ободранный сьют ни на что не годится и в сердцах называл его шутовскими лохмотьями. Теперь он снова был в полностью снаряженном сьюте, с большим количеством вооружения, чем могла вместить его прежняя броня, но вид у него был такой, словно ему хотелось быть не внутри, а снаружи.

— Эван, что с тобой?

Глиндауэр странно дернул головой и лишь потом ответил.

— Не нравится мне этот сьют, — сказал он наконец.

Джосс подавил усмешку.

— Надо же! Тут же все, что ты видел в киношках, — пушки, ракеты, лучевик, даже гранатомет и даже дымовые шашки.

Эван метнул на него взгляд, который не испепелил Джосса на месте лишь потому, что уткнулся в пол.

— В том-то и дело. Слишком много оружия, слишком высокая мощь…

— Слишком?

— Слишком! Никогда не думал, что скажу такое о военном сьюте, но они тут перегнули палку. Они сделали его чересчур сложным. А пушки — тебя сто раз пристрелят, пока ты будешь соображать, каким оружием воспользоваться, а если не запомнишь контрольных функций, то зажаришься на фиг, когда всего-то задумаешь зажечь сигарету.

— Потому и говорят, что курить вредно. Но даже если и не куришь, все равно можно погибнуть.

— Верно. Но какой-то тупой пидор взял и поменял коды, — злобно прорычал Эван, опять дергая головой вниз-вверх. — То, что ставило пушки на одиночный выстрел, теперь активирует лучевик. Попытайся-ка обезоружить бандита одной-единственной пулей, и он сам прекрасно оставит без пушки тебя самого. Как пить дать! И еще — в нем кое-где тесно!

Джосс покачал головой и ничего не сказал, поскольку изо всех сил старался не раскрывать рта, чтобы не расхохотаться. Но в конце концов он не выдержал и заржал, так, что по щекам покатились слезы.

— Он даже пахнет не так, — проворчал Эван, и Джосс расхохотался еще сильнее. — Мерзкий, новый запах какого-то пластика…

— Стало быть, ты хочешь сказать, что, — Джосс икал от смеха, — что… что твой замечательный сьют со всеми своими прибамбасами трет тебе… кое-где?

Эван побагровел вплоть до коротко стриженных волос и злобно посмотрел на Джосса. Но потом его лицо искривила усмешка.

— Подожди, малыш. Подожди. Но ты прав. — Как только признание было сделано, он тоже начал смеяться. — Трудно идти в драку, когда создается впечатление, что ты надел трусы не того размера. Прыгну разок не так, Джосс-бах, и петь мне в хоре сопрано!

Джосс уставился на друга и напарника, и в его голове закопошилась цитатка. Он закашлялся — это было бы нечестно. Но ведь Эван не поймет же…

— Тогда… иди и смени… броню! — сказал он и чуть было не осекся.

Эван с великим достоинством воззрился на него.

— Все время мне было любопытно — какова скорость гордой птицы ежа? — произнес он, принимая игру, и, оставив Джосса с разинутым ртом, зашагал готовиться к десантированию.