Лоренс покосился на часы, помолчал недолго. Потом встал и начал медленно расстегивать рубашку.
— Причем здесь запах? Я у тебя в голове.
****
Тренировки, репетиции, наркотики, выступления, скандалы, банкеты, Фред, интервью, надоедливый арт-директор Кейл — жизнь кружилась по накатанному сценарию день ото дня. Как сам Лоренс в темноте, когда хотел прогнать боль изнутри. Если бы его спросили, кто сейчас президент Америки, он бы не ответил. Черт, да он бы даже с уверенностью не сказал, какой сейчас год.
Ноги болят.
Пальцы искривлены и покрыты мозолями. Они никогда не заживают. С таким графиком ступни работают на износ. Лоренс отыскал у зеркала баночку с таблетками LSU. Хорошая дрянь, лучшее из всего, что он пробовал последнее время: полностью выводится из организма за сутки, стирает усталость и боль. Но путает мысли.
— Это обезболивающее?
Лоренс вздрагивает от голоса и разгрызает таблетку, оборачивается.
Ну пиздец!
Как можно забыть о журналистах? Куча народу, камеры, микрофоны, Кейл за спиной оператора крутит пальцем у виска и делает страшные глаза.
— Нет. Просто витамины.
Лоренс возвращается в кресло. Его мутит и кажется, что он не должен быть здесь. Он был один, откуда они? Беседа выпала у него из сознания. Журналист спрашивал, Лоренс отвечал. Гример мелькал туда-сюда, готовил к вечернему выступлению. Кейл все время вмешивался в разговор.
Ноги болят.
Нужно выпить LSU.
— Что у тебя с Фредом?
Кейл сидит напротив, нога на ногу. У него-то, небось, ничего не болит. Сука! Прихлебатель! Только и может, что совать нос не в свои дела!
— Если я скажу, что это не твое собачье дело, ты обидишься?
Лоренс забирает со столика пачку сигарет, смотрит на себя в зеркало. Волосы растрепаны. Когда он танцевал? Он танцевал? Прикуривает и сразу же лопает капсулу в фильтре. Затягивается во всю силу легких. Голова немного проясняется. Тело как желе, хочется упасть в темноту.
— Нет, не обижусь. Но ты должен понимать, что…
— А если скажу, что пошел нахуй, не лезь не в свое дело, уебок?
Что у него с Фредом… Откуда Лоренс, блять, знает, что у него с Фредом?
Это не любовь. Уже даже не секс.
Наркотик.
Друг без друга они не могут, чем сильнее сопротивляться, тем невыносимей, острее боль. Она режет Лоренса стеклом изнутри, раны приходится заливать алкоголем и лечить дурью.
Но в тот момент, когда они рядом, вместе, когда они одно целое — Лоренс счастлив.
Грим размазывается по лицу. Фред кусает его губы, нависает сверху. Двигается грубо, эгоистично. Знает — Лоренс и так в экстазе.
Кейл бешено стучит в дверь гримерки и кричит:
— У тебя, блять, выход, через пять минут!
Лоренс на полу. Дышит тяжело и часто, его стошнило. Он вытирает белый порошок под носом и облизывает пальцы. На них кровь.
Ноги болят.
Он грызет две таблетки LSU.
Хорошо, что у него нет зависимости.
========== 11-ая ==========
Фред работает без передышки тридцать семь часов. Держится только на стимуляторах. Он чувствует, как кровь, переполненная кофеином и разного рода дурью, мечется по венам. Это больно. Но разум работает на ура.
Макс сидит на подлокотнике и смотрит новости. Беспорядки и демонстрации, теракты, протесты, мирные шествия, где, кажется, каждый участник прихватил с собой камень и биту. Затоптанные или забитые до смерти посреди улиц, полиция не справляется, никто не понимает кто враг, а кто друг. В бой выпускают военных.
— Пиздец, — Фред откладывает папку и смотрит репортаж. — Где это?
— Новый Орлеан, — отзывается Макс, не оборачиваясь.
В кадре огромное горящее здание, люди с автоматами. Их снимают с вертолета. Полная неразбериха. То же самое и в бумагах Фреда. И он понимает — одно с другим связано. Он прячет, переносит, закрывает, составляет сложные финансовые схемы. Ему дали всего сорок восемь часов, чтобы обезопасить капиталы Шеймта.
Он справился за тридцать семь.
— Скоро и сюда докатится.
— Да ладно! В Нью-Йорк? Это что? Третья мировая?
— Скорее, революция.
— А потом? Мы больше не будем работать вместе?
Это логично. Он закончил свои дела и поставил точку. Любой толковый финансист возьмет эти бумажки и разберется в них. Фред все для этого сделал.
— Как можно быть уверенным, Фред?
Макс оборачивается на него. Склоняет голову и сдувает прядь со лба. В его внешности что-то новое. Он прекрасен и почти не изменился за все годы, что они знакомы. Фред уверен: где-то в Англии в запертом чулане припрятан портрет, который стареет вместо него.
Догадка неожиданная и странная.
Его взгляд.
Пристальный. Но не внушает ужаса и трепета. Нет того мгновения оцепенения, какое случалось раньше, когда их взгляды пересекались. По этим глазам можно подумать, что Макс устал и… надломился изнутри.
— Давай поужинаем сегодня?
Пораженный своим открытием, Фред улыбается. Чувствует себя увереннее. Сколько лет он мусолил в голове эту фразу и то, как пригласит Макса куда-то. Иногда ему казалось, вот! Тот самый момент! Но всегда срывалось. А теперь вышло легко и просто, приглашение само слетело с губ.
Макс прищуривается, но это уже не имеет над Фредом власти, а потом улыбается.
— Давай.
****
Лоренс увидел Шеймта рядом с Фредом сразу. Он хотел бросить танец и спуститься к ним. Вцепиться в волосы. Шеймту или Фреду — не важно.
Сложная партия совершенно не занимала. Тело знало, что делать. Он повторил это не сто, не триста — тысячи раз. И только это помешало ему держать себя в руках. Привычка продолжать до финального аккорда.
В гримерке он упал и стал, поскуливая, быстро разуваться. Ноги горели так, словно их опустили в кастрюлю с кипящей водой. Кейл сунул ему таблетку прямо в рот. Лоренс разгрыз ее и отключился на несколько минут.
На банкет он идет пружинистой и легкой походкой. Может быть, у него кожа содрана до мяса и сломаны пальцы. Об этом он узнает позже, когда действие LSU закончится.
Фред вьется у ног Шеймта, как влюбленный павлин распускает перед ним хвост. Тот почти безучастен, на хорошеньком личике дежурная улыбка. Каким-то образом он притягивает внимание большей части альф. Всех, кто пришел без пары.
Лоренс идет туда, к ним. Ни о чем не думает. Подхватывает Фреда под руку и прижимается к нему. На них смотрят.
Плевать. Пошли нахуй!
— Вы украли у меня все внимание.
— Не похоже, что тебя интересуют все, — отвечает Макс. С улыбкой наблюдает за ними.
Фред тихо рычит и пытается вывернуться из хватки. Лоренс держит цепко, впивается ногтями ему в руку.
— Только мой истинный.
— Лоренс…
Вокруг затихают. От Фреда пахнет страхом, он что-то говорит. Кажется, что Лоренс не в себе и принял дурь. Его голос неразборчивый. Зато глаза Шеймта ясные, смотрят словно в душу.
— Осторожнее с этим. Истинность — опасная штука, — говорит он тихо.
Фред выдергивает локоть и отталкивает Лоренса от себя. Тот смеется.
Опасная, блять! Это уж точно!
Берет со стола бокал с шампанским и выпивает залпом. Под нарастающий шепот и смешки уходит. Домой. Спать.
****
Фред сыт по горло Лоренсом и его выходками. Водитель Лоренса со стороны наблюдает, как Фред врывается в дом. Он и не думает спасать своего хозяина. Платит ему не он. Да и все слуги давно сошлись в мнении, что трепка этой звездульке не повредит.
Лоренс в гостиной, стоит у бара, наливает виски в стакан. Успевает выпить, прежде чем Фред с рыком хватает за плечо, поворачивает.
На ум лезут только грязные ругательства и обвинения. И все их Лоренс заслужил.
Фред бьет его по лицу.
Это приятно! Как же это, оказывается, приятно!
Лорнес вскрикивает и с трудом остается на ногах. Он удивлен, но всего мгновение. Трогает ладонью щеку и слизывает кровь с губы. Начинает хохотать. Он не в себе. Фред хочет ударить его еще раз. Проверить, будет ли так же здорово, как в первый. Лоренс не отстает. Он хватает бутылку с виски, швыряет ее. Конечно, промахивается.