«Проклятье! Трое зверей с гоном! Они же меня убьют!» — мелькнуло в голове, когда с него сдёрнули мешок и стали рвать химар**. Взгляды мужчин оказались совершенно безумными, пытаться говорить с ними нет смысла, но что же тогда делать? Омега бы плакал и умолял о пощаде, но тут такое поведение только сильней разожжёт желание. Бета не сопротивлялся бы, стараясь свести собственные повреждения к минимуму, и пусть его изнасилуют, но хотя бы не убьют. Но бете изнасилование не страшно. Его не обвинят в бесчестии, не изобьют до полусмерти, не вышвырнут как собаку на улицу. За секунду Надар осознал, что все его мечты рухнули. Даже если эти трое не убьют его, то он уж точно сдохнет от голода на улице, искалеченный собственным отцом. От брака с ним, само собой, откажутся и, чтобы смыть позор с семьи жениха за такого омегу, потребуют у его отца «справедливого наказания».

Через полминуты Надар был уже полностью обнажён, и альфы, безумно посмеиваясь, расчехляли свои причиндалы. В их руках Надар был похож на тряпичную куклу: он не пытался сопротивляться, ведь это совершенно бессмысленно. Его мозг лихорадочно соображал, что же нужно делать в подобной ситуации. Зачем-то вспомнилось, что его сумка с чётками для Саида и новыми книгами так и валяется, наверное, в злосчастном узком переулке. Совершенно ненужное знание, когда тебя раскладывают на жёстких камнях, чтобы удовлетворить первобытную похоть чужих, жестоких, посторонних альф. Никто не собирался нежничать с девственным омегой, у которого и течек-то ещё не было. Первый альфа ворвался в его тело на сухую, вызвав громкий вскрик боли и чёрные точки перед глазами у омеги. Второй ткнул членом в лицо и рыкнул, чтобы Надар поработал ртом.

И тут вдруг мозг нашёл выход. Не самый умный, но единственный подходящий конкретно для Надара. Если ему не подходит линия поведения омег и бет, значит, нужно вести себя как альфа. Ничего радужного ему всё равно не светит, так почему же не отомстить за себя самому? Вскрикнув от очередного грубого толчка, Надар открыл рот и, когда альфа сунул туда член по самые гланды, сомкнул зубы, сжав изо всех сил. На губах появился знакомый с детства вкус крови, но на этот раз не собственной. Альфа заорал и инстинктивно попытался выдернуть самое дорогое из захлопнувшегося капкана, но причинил себе лишь ещё большую боль. Ничего не понимая, первый альфа замер, и Надар, дотянувшись рукой до его лица, воткнул большой палец на обе фаланги в правый глаз. Альфа отдёрнулся и, схватившись за кровоточащий глаз, откатился от своей жертвы. Вопли альф действовали на Надара, словно бальзам на душу. Он уже ничего не соображал, стараясь откусить мерзкую плоть к чертям собачьим. Он не чувствовал ударов, боль ушла одним мгновеньем, всё вокруг казалось смазанным, и единственное, что осталось в голове — это крик. Надар чувствовал себя победителем, он покалечил двоих из своих насильников, да и трахнуть его толком не успели.

— Отпусти его, — скомандовал знакомый голос возле уха. Надар не сразу понял, что говорят не на арабском. А поняв, разжал зубы и мотнул головой, возвращая в неё ясность.

Перед ним валялось два бесчувственных альфьих тела, а третий скулил, свернувшись в комок и лелея свой полуоткушенный орган. Возле альф стоял рыжий омега из молитвенного магазина. Склонив голову набок, он не отрывал взгляда от рвано дышавшего Надара и слегка улыбался. В его глазах было что-то опасное, почти безумное. На секунду младшему омеге показалось, что его убьют эти двое — рыжий и блондин, присевший рядом с парнишкой на корточки.

— Мне тоже не понравилась вонь в магазине, — на чистейшем арабском сообщил блондин, протянув ошарашенному омеге его разорванный химар.

— Надо же, какой Шайтан, откусил бедному альфе член, другому глаз выдавил, а в магазине таким порядочным показался, — с ухмылкой заговорил рыжий, тоже на арабском.

— Я бы и второй выдавил, — зашипел Надар, корчась от боли и дрожащими руками натягивая на голое тело покров. Всё происходящее казалось нереальным, как будто произошло не с ним. И это не его кровь стекает по бёдрам, не его боль дёргает тело судорогами, не его палец выдавил альфе глаз и не его зубы искалечили другого. Ему вдруг показалось, что он смотрит на всё со стороны, даже на себя самого.

— Выдави, — подхватил блондин, его синие глаза засияли холодным, даже жестоким блеском. Надар понял - он тоже псих, как и рыжий, — давай, малыш, тебе же теперь ой, как плохо придётся из-за этой мрази, а он повязку на глаз наденет и будет хвастаться, как оттрахал тебя, — подтрунивал омега, в то время как рыжий ухватил одноглазого альфу за волосы и подтащил ближе к подростку. Он приподнял его, казалось, без малейшего труда и поровнял их с Надаром лица.

В голове парня появилась вторая осмысленная мысль за последние пятнадцать минут. Двое иностранцев-омег, говоривших на английском, они поняли его фразу на испанском возле магазина, оба изъясняются без акцента на арабском, хотя строили из себя идиотов перед местным альфой. Стоят с возбуждённым блеском в глазах в переулке, где валяются двое бесчувственных альф, а третий забился в угол и скулит, как паршивая собака.

«Они из «Дельты»!» — думал Надар, — «идеальные, сильные, умные омеги, не боящиеся альф, не подчиняющиеся им!»

Он протянул окровавленную руку к лицу своего обидчика ещё раз и, не дрогнув, вогнал палец, словно в мокрое тесто, во второй глаз. И только теперь понял, что мужик-то уже мёртв. Он упал бесчувственным мешком похоти и самодовольства на землю, а в душе Надара ничего не шелохнулось. Ни раскаяния, ни страха. Чувство власти, абсолютной - он волен забрать чужую жизнь, даже жизнь альфы.

— Улыбается, глянь-ка, истинный Шайтан, — засмеялся блондин, кивая второму на ползущие вверх уголки губ Надара, — мы уходим. Будь хорошим омегой, Шай, выживи. Мы вернёмся за тобой, когда будешь готов, — затем он быстро переместился к рыдающему альфе и лёгким, коротким движением провёл по его подбородку, слегка дёрнув. Альфа перестал ныть, глухой хруст в шее прервал его страдания. Вместе с жизнью.

_______________________________________________________________________________________________

Никяб* - мусульманский женский головной убор, закрывающий лицо с узкой прорезью для глаз.

Химар** - традиционная мусульманская женская одежда чёрного цвета в пол.

========== Часть 6 ==========

Коул

Холл и Нойс приехали к своему офицеру-воспитателю с намерением поговорить о Джексоне. Его предложение выбивало их обоих из колеи, но Гарсия должен был посоветовать что-нибудь дельное. Рассказывал Коул кратко и лаконично, только фактами, но с самого начала. Полковник слушал молча, не задавал вопросов и не менялся в лице на протяжении всего повествования. Парни знали его как человека тысячи настроений, так что ожидать от него можно было чего угодно.

— Я только уточнить хотел, вы оба спите с ним? Коул по нечётным, а Тони по чётным дням? — спросил Гарсия, когда Коул закончил. Нойс кивнул, на что полковник вздёрнул брови. — Да вы извращенцы, парни. Не понимаю, почему триал для вас стал проблемой, — честно ответил полковник.

Он догадывался, что у этих троих странные отношения, но не ожидал, что настолько. Ему были знакомы несколько триалов, но ни в одном не было двух альф. У него, в силу специфики работы, никогда не было постоянных партнёров, но когда он с омегой - другому альфе рядом не место. Опасно для жизни, особенно в период гона. Но у парней гона ещё не было, нужно было решать этот вопрос до того, как они готовы будут убивать всё, что приблизится к выбранному омеге. Психологическое и добровольное согласие вполне могло преодолеть природный барьер, тогда подростки не будут воспринимать друг друга в образе соперников. Но это может повлиять на их дальнейшие отношения, с другими омегами.

— Потому что чувства настоящие, — недоумённо пояснил Коул, уже жалея, что решился излить душу бесчувственному офицеру. Ничегошеньки он в любви не понимает!

— Парни, помните, что я говорил? По статистике, один из трёх агентов погибает на задании. Вас трое, проблема решится сама собой, — равнодушно сообщил Гарсия довольно-таки неприятную новость, — а что до искренности Джексона, не думайте, что он спит только с вами. В их школе тренируют первоклассных шпионов, и техники соблазнения доводят до совершенства… и до конца. Но только с вами он спит постоянно. Делайте выводы, шевелите извилинами, решайте сами.