— Может, азиаты ему просто не по вкусу? — усмехнулся наконец Шай, явно давая понять, что хочет американца себе и ему наплевать, что китайцам не удалось его поиметь. Даже если слова «макси» правда, он хотя бы будет иметь возможность вкушать чудеснейший аромат парня, пока тот будет проводить время с ним.

Комната, в которой Шаю предстояло жить, была переделана из обычной палаты, но всё же оказалась лучше, чем омега ожидал. Больше всего понравился небольшой балкончик, куда можно было выходить курить. Альфа молча шёл за ним до комнаты и вошёл следом, остановившись у двери и ожидая, что ему скажут делать дальше.

— Как зовут? — спокойно спросил Шай, стягивая с себя куртку и свитер, чтобы остаться в одной майке с надписью: «Я люблю Берлин».

— Коул, — с хрипотцой ответил альфа. То ли не говорил долго, то ли сдерживает себя, чтобы не придушить омегу к чертовой матери, или, что более вероятно, последствия операции, как и шрам на горле.

— Курить хочешь? — предложил Шай, проследив за завистливым взглядом Коула, когда он достал сигареты. Альфа кивнул. — Тогда пошли на балкон. Стул захвати, а?

Коул взял стул и вышел на воздух вслед за Шаем. Омега тут же забрался на сидение с ногами и, подкурив, передал пачку с зажигалкой альфе. Пока что Холл не понимал, почему этого парня все так опасались здесь. За неделю начали подчищать косяки, бегали, суетились. Он выглядел более адекватно, чем все они вместе взятые. Только морщился постоянно - голова, видимо, болела. Хотя чему удивляться, если он и правда трое суток не спал. Но то, как он настоял, чтобы получить Коула в своё распоряжение, напрягало. Такое желание могло привести к нехорошим последствиям.

— Не любишь узкоглазых? — хмыкнул Шай, не глядя на альфу. Ему сейчас казалось, что нет ничего приятней, чем альфий запах, смешанный с табачным дымом. Почудилось даже, что головная боль стихает.

— Не люблю, — подтвердил Коул. Он мог бы сказать, что и арабов не любит, и европейцев, и американцев. Его вообще тошнит и корчит от одной только мысли об омегах, но благоразумно промолчал, лишь сильней втянув табак.

— Давно здесь? — Шай коротко усмехнулся смелости альфы. Он однозначно уже выдрессированный, но ещё себе что-то там воображает. Хотя нужно признать, омега ещё не видел альфу, которого перевели бы из «ёбарей» из-за упрямства. По дороге сюда китаец рассказал ему, что альфа едва не убил первого течного, который заявился к нему, а второго просто проигнорировал и не пожелал трахать.

— Два года, — Коул не стал объяснять, что год он провалялся в коме, а оставшийся год — вообще-то, семь месяцев. Но зачем Дьяволу детали?

— Долго. Нажраться, наверное, хочешь до поросячьего визга, — озвучил свои мысли Шай. Он зажал сигарету в уголке губ, а сам стиснул виски пальцами. Нужно было сейчас идти спать, пока не перегорело. А то он и завтра не смог бы работать. — Кури ещё, если хочешь, — сказал Шай и оправился принять душ, дабы смыть с себя дорогу и, по возможности, мысли о прошлом задании.

Коул, пользуясь хорошим настроением омеги, выкурил ещё две. Голова слегка кружилась от никотина: всё-таки двухлетняя завязка давала о себе знать. Курить альфам здесь не разрешалось. Когда он вернулся в комнату, омега уже лежал в кровати, отвернувшись к стене и в чёрных боксерах, обтягивающих отличный зад. Коул отогнал от себя эту мысль, он давно запретил себе думать об этих омегах, да и вообще обо всех, как о сексуальных партнёрах. Если он и станет трахаться когда-нибудь, то только с бетами. На омег у него уже никогда не встанет. Шай молчал, и Холл решил немного отсрочить момент боли, которая непременно наступит, едва араб поймёт, что секса у него сегодня не будет. Альфа ушёл в душ.

— Иди ко мне, — позвал Шай, когда Коул вернулся в комнату. Ему хотелось вдохнуть его запах полной грудью, прикоснуться к коже. Очень хотелось переспать с ним, но не сегодня.

Альфа лёг на спину и стал ждать реакции омеги, притворившись бревном. Никаких действий сам он совершать не собирался. Коснуться парня захотелось, но только на секунду. Шай повернулся на другой бок и положил голову альфе на плечо, закинув левую ногу и руку на него. Давно омега не лежал вот так с кем-то. Да что лгать? Никогда он так ни с кем не лежал. Коул не напрягся, казалось, ему плевать: ни страха, ни возбуждения, ничего. Ну и ладно, сегодня и не нужно. Зато есть его запах, который включает в себя немного перчинки: очевидно, скоро у альфы гон. Головная боль отступала при каждом вдохе, и омега медленно стал проваливаться в сон.

Холл долго лежал с открытыми глазами, обдумывая странное поведение омеги. У него почти не было запаха, даже меньше, чем у бет. Такой терпкий, присущий большинству арабов. Он свободно говорил на китайском и английском, последний, правда, звучал с грубоватым выговором. Омега выглядел истощённым, почти анорексичным, спасали только мышцы - красивые, рельефные, туго обтянутые смуглой кожей. Из-под боксеров с обеих сторон выглядывали графические узоры татуировки на косых мышцах живота. Коул подумал, что так омега прячет шрамы от операций, но быстро отсеял эту мысль. В комнате не было темно, и альфа с лёгкостью рассмотрел множество других шрамов на груди, руках и ногах у Шая. Самые отвратительные были на запястьях, словно от узкой проволоки, которая впивалась в руки, раздирая кожу и сдвигая её. Альфа повернулся, чтобы рассмотреть лицо. Из-за худобы все черты казались острыми, но линии были на удивление правильными. Высокие скулы, чуть выделенные кости челюстей, густые, ровные брови, левую рассекает узкий шрам, прикрытый пирсингом. Горбоватый нос совсем не портил лица. Парень не был заурядным, но альфа мог признать, что омега достаточно красив, просто как-то по-особенному, не типично. Спохватившись о чём он тут думает, Коул мотнул головой, отгоняя мысли о «дельтовце», напоминая себе, что он не омега. Он террорист.

========== Часть 19 ==========

Коул

Коулу снился кошмар. В нём мелькали лица Тони, Хью, Ленда, Эдди. Последний усмехался и говорил, что обманул главного лгуна. Называл его «альфой», на манер «дельтовцев». Он делал так и в реальной жизни после задания в «Дельте», но тогда Коул не обращал на это внимания. Потом сон поменялся, и он оказался восьмилетним ребёнком, находящимся в старом лазарете, перевязывал раненного бойца и не сразу понял, что накладывает бинты самому себе, восемнадцатилетнему, на обожжённую руку и плечо. Коул проснулся с шумным вдохом, открыл глаза и, глядя в темноту, громко и часто дышал, стараясь унять учащённое сердцебиение.

— Ш-ш-ш, всё хорошо, это только кошмар, — тихо заговорил «дельтовец», не поменявший за всю ночь положения, и успокаивающе погладил альфу по груди. Он не открывал глаз и, похоже, говорил бессознательно, во сне.

Холл тихо хмыкнул, решив, что он прав. Последние два года — это сущий кошмар. А что его от ночного кошмара утешает террорист - и вовсе начальная стадия шизофрении. Уснуть больше не получилось и остаток ночи Коул провёл, отбиваясь от навязчивых мыслей об Эдди и странном омеге, лежавшем сейчас на его плече. Утром Шайтан встал, сонно потирая слегка опухшие со сна глаза, и отправился в душ, ругаясь на арабском, где он видал это утро и что он думает относительно Гонконга с косоглазыми придурками, из-за которых сорвался его отпуск. Коул ждал, сидя на кровати и предполагая, что его трахнут за утреннюю эрекцию, которую скрыть не удастся.

— О-о-о, импотенция вылечилась? — усмехнулся Шай по возвращении. Он заплетал мокрые волосы в колосок и улыбался, глядя на внушительный бугорок на белье у альфы. Вопреки всем мыслям Коула, парень прошёл мимо и засунул руку в чемодан, даже не открыв его, а только немного расстегнув молнию. Наугад вытащил оттуда джинсы и чёрную футболку, которые натянул на себя.

— Ты не все мои сигареты выкурил? — спросил омега, шлёпая босыми ногами по полу в сторону балкона.

Холл поразился тому, что этот парень общается с ним, как будто они старые приятели, сто лет знакомы и встретились после долгих, тяжёлых заданий. Покурив, омега собрался и покинул комнату, так и не подкатив к Коулу.