- Говорите, дело простое?
- Проще не бывает.
- Тогда, мосье Ано, почему полицейский судья Дижона счел необходимым обратиться за помощью к одному из шефов парижской Сюртэ?
По-видимому, Ано ожидал этого вопроса. Он устремил на Джима оценивающий взгляд и кивнул.
- Я расскажу вам все, если вы дадите слово, что это останется строго между нами. Дело очень серьезное.
На сей раз Джим не сомневался ни в искренности, ни в Дружелюбии Ано. Они буквально озаряли его лицо, словно яркое пламя.
- Даю вам слово,- сказал Джим и протянул руку.
Ано пожал ее.
- Тогда я могу говорить свободно.- Он достал голубую пачку абсолютно черных сигарет.- Закуривайте.
Двое мужчин зажгли сигареты, и Ано начал объяснения сквозь голубоватое облако табачного дыма.
- Я еду в Дижон совсем по другому делу. Обвинение Ваберского - всего лишь предлог. Полицейский судья, который меня вызвал, стремится, как гласит весьма выразительная английская идиома, спасти свое лицо. Вы убедитесь, друг мой, что оно очень в этом нуждается. Меня бросает в жар, когда я думаю об этом человеке!- Он вытер лоб платком.- В маленьких городках, где жизнь не слишком веселая и людям хватает времени интересоваться делами соседей, существуют специфические преступления, самым пагубным из которых, возможно, являются анонимные письма. Они появляются внезапно, как чума, полные злобных обвинений, которые трудно опровергнуть и которые иногда оказываются правдивыми. Адресаты хранят молчание. Если у них требуют денег, они безропотно платят, а если автором движет исключительно злоба, все равно держат язык за зубами. Но каждый начинает подозревать своего соседа. Жизнь в городе пропитывается ядом. Над ним нависает пелена страха, которая опускается все ниже, покуда стук почтальона, которого при обычных обстоятельствах ожидают с нетерпением, не начинает вызывать дрожь и не происходят ужасные события.
Голос Ано был настолько серьезным, что Джим поежился, несмотря на то что он мог видеть солнечные блики, играющие на воде, и слышать шум парижских улиц. Но в ушах у него звучал стук почтальона, а перед глазами стояло смертельно бледное лицо, на котором застыло отчаяние.
- Такая чума обрушилась на Дижон,- продолжал Ано.- Она бушует уже больше года. Но полиция не обращалась в Париж за помощью, надеясь решить проблему самостоятельно. Письма поступали снова и снова, а горожане жаловались. "Спокойно!- увещевала их полиция.- У магистрата есть ключ к разгадке. Дайте ему время". А спустя год Бог послал дело Ваберского, и префект с магистратом решили: "Мы обратимся к Ано с просьбой разобраться в этом простом деле, а он найдет для нас автора анонимных писем. Мы пошлем за ним тайно, а если кто-нибудь узнает его на улице и закричит: "Это Ано!", мы скажем, что он расследует дело Ваберского. Таким образом, автор писем не будет встревожен, а мы спасем наши лица". Но, к сожалению, они послали за мной только сейчас, потеряв целый год!
- И в течение этого года происходили ужасные события?- спросил Джим.
Ано мрачно кивнул.
- Одинокий старик, который никому не причинял вреда, бросился под Средиземноморский экспресс. Влюбленная пара застрелилась в Муассоньерском лесу. Молодая девушка вернулась домой с бала, весело пожелав друзьям доброй ночи, и утром ее обнаружили повесившейся на бальном платье в своей спальне, а в камине нашли обгорелые клочки одного из анонимных писем. Сколько их получила бедняжка, прежде чем это последнее довело ее до отчаяния? Ох уж этот магистрат со своим лицом!
Открыв ящик стола, Ано достал оттуда зеленый конверт.
- Здесь два письма,- сказал он, протянув Фробишеру два листа бумага с отпечатанным на машинке текстом.- Похоже, это не слишком приятный десерт к вашему завтраку?- добавил он при виде отвращения на лице собеседника.
- Они ужасны!- отозвался Джим.- Никогда бы не поверил...- Он оборвал фразу и воскликнул: - Одну минуту, мосье Ано!- Снова склонившись над двумя листами, Джим начал сравнивать их. Здесь было всего две опечатки, которые он заметил сразу же. Но какие опечатки! Для человека, имеющего некоторый опыт в обращении с пишущими машинками, они могли резко ограничить круг поисков.
- Мосье Ано, я могу оказать вам еще кое-какую помощь!- с энтузиазмом заговорил Джим, не замечая довольной улыбки, внезапно осветившей лицо детектива.- Помощь, которая способна очень быстро привести вас к автору этих писем!
- В самом деле? Говорите, мой юный друг! Не заставляйте меня дрожать от нетерпения! Только если вы имеете в виду, что письма отпечатаны на машинке "Корона", нам это уже известно.
Джим покраснел как рак. Именно это он и заметил, гордясь своей проницательностью. В одном месте текста вместо заглавного "Д" в начале фразы стоял символ процента, а в другом вместо заглавного "С" - знак доллара. Джим был хорошо знаком с машинкой "Корона" и помнил, что, если по ошибке использовать регистр цифр вместо регистра заглавных букв, возникают подобные опечатки. Видя перед собой улыбающееся лицо Ано, он понял, что Сюртэ не упустила эти указания, даже если их проглядел магистрат в Дижоне, и тоже улыбнулся.
- Я сам на это напросился, верно?- сказал Джим, возвращая письма.- Но я был прав, мосье, выражая радость, что мы не противостоим друг другу.
Лицо детектива вновь стало серьезным.
- Не преувеличивайте мои достоинства, молодой человек, иначе вас может постигнуть разочарование. Даже лучшие из нас всего лишь слуги Удачи. Наш опыт помогает нам ухватить ее за подол, когда он мелькает у нас перед глазами в течение доли секунды.
Спрятав анонимные письма в зеленый конверт, Ано положил его в ящик, а потом вернул Джиму два письма Бориса Ваберского.
- Они понадобятся вам в Дижоне. Вы едете туда сегодня?
- Да, во второй половине дня.
- Отлично!- кивнул Ано.- Я отправляюсь ночным экспрессом.
- Я мог бы вас подождать,- предложил Джим.
Но Ано покачал головой.
- Нам лучше не ехать вместе и не останавливаться в одном отеле. В Дижоне быстро пронюхают, что вы английский поверенный мисс Харлоу, и тот, кто находится в вашей компании, тоже станет меченым. Кстати, каким образом ваша фирма узнала, что я веду это дело?
