А.Е.В.Мейсон
Дом стрелы
Инспектор Ано
перевод В.Тирдатов
Глава 1
Письма из-за границы
Адвокатская фирма господ Фробишера и Хэзлитта, офис которой располагался на восточной стороне Расселл-сквер{Расселл-сквер - площадь в районе Блумсбери на севере Лондона}, насчитывала среди клиентов многих, чьи предприятия находились во Франции, и очень гордилась этим ответвлением своего бизнеса.
- Оно дает нам место в истории,- часто говорил мистер Джереми Хэзлитт,так как ведет начало с 1806 года, когда мистер Джеймс Фробишер, весьма энергичный старший партнер, организовал спасение сотен британских подданных, задержанных во Франции по указу Наполеона I. Фирма получила благодарность правительства его величества и сумела сохранить установленные тогда связи. Я лично наблюдаю за этой стороной нашей деятельности.
Значительная часть ежедневной пачки писем, получаемой мистером Хэзлиттом, имела на своих конвертах темно-синюю марку Франции. Однако этим утром в начале апреля такой конверт пришел в единственном числе. Адрес был написан незнакомым Хэзлитту тонким неровным почерком, но, увидев на конверте дижонский {Дижон - город на востоке Франции, центр департамента Кот-д'Ор} штемпель, он быстро вскрыл его. В Дижоне у него была клиентка - пожилая вдова миссис Харлоу,- о чьем здоровье в последнее время приходили плохие известия. Письмо было отправлено из ее дома, Мезон-Гренель, но написано не ей. Адвокат посмотрел на подпись.
- Ваберский?- произнес он вслух, нахмурив брови.- Борис Ваберский? Ах да, конечно!
Вспомнив своего корреспондента, мистер Хэзлитт опустился в кресло и начал читать письмо. Первая его часть состояла из сплошных комплиментов, но к середине второй страницы цель автора стала прозрачной, как стекло. Он просил пятьсот фунтов. Улыбнувшись, старый адвокат продолжал чтение, ведя с автором заочную беседу.
Мне очень нужны эти деньги,- писал Борис.
- Не сомневаюсь,- прокомментировал мистер Хэзлитт.
Моя любимая сестра, Жанна-Мари...
- Свояченица,- поправят!- адвокат.
...не проживет долго, несмотря на заботу и внимание, которые я ей уделяю. Как вы, несомненно, знаете, она завещать мне большая долю своего состояния, которая, значит, уже, моя, да? Нужно смотреть на факты глазами. Пожалуйста, распорядитесь спешная почта о выдаче мне небольшой части моих денег и примите мои выдающиеся приветствия.
Хэзлитт широко усмехнулся. В одной из его жестяных коробок хранилась копия завещания Жанны-Мари Харлоу, составленного должным образом ее французским поверенным в Дижоне, где она без всяких условий оставляла каждый имеющийся у нее фартинг племяннице ее мужа и ее приемной дочери Бетти Харлоу. Джереми Хэзлитт едва не уничтожил письмо, уже начав рвать листы, но внезапно передумал.
- Нет!- сказал он себе.- С Борисом Ваберским ничего нельзя знать заранее.- И адвокат запер письмо в своем личном сейфе.
Он был очень рад, что поступил так, когда через три недели прочитал в "Тайме" извещение о кончине миссис Харлоу и получил открытку в траурной рамке, согласно французскому обычаю, где Бетти Харлоу приглашала его на похороны в Дижон. Приглашение было чисто формальным. Даже если бы мистер Хэзлитт выехал немедленно, то едва ли поспел бы к церемонии. Он ограничился тем, что написал девушке несколько строк с искренними соболезнованиями и отправил французскому поверенному письмо, где предоставлял услуги фирмы в распоряжение Бетти.
"Я еще получу известия от Бориса",- думал адвокат и получил их спустя неделю. Почерк автора был еще менее ровным, истерия и негодование произвели чудовищное действие на его английский, к тому же он удвоил свои требования.
Это просто невероятно!- писал Борис.- Ничего не оставлять своему внимательному брату! "Ты всегда имел против себя весь мир, мой бедный Борис,- говорить она со слезами в ее больших дорогих глазах.- Но я сделаю для тебя все в порядке в моем завещании". А теперь ничего! Я, конечно, говорить с моя племянница, но она отмахиваться от меня! Что за поведение? Теперь мне нужна тысяча фунтов, мистер! Иначе будут неприятности! Да! Люди не отмахиваться безнаказанно от Борис Ваберский! Одна тысяча скоростной почтой или неприятности!
На сей раз Борис Ваберский не предлагал мистеру Хэзлитту принять его приветствия, выдающиеся или нет, а просто поставил свою корявую подпись, занявшую весь остаток страницы.
Это послание не вызвало у адвоката усмешку.
"Тогда и мы должны позаботиться о неприятностях",- подумал он, запирая второе письмо вместе с первым. Но мистер Хэзлитт никак не мог приняться за работу. Ведь эта девушка живет в большом доме в Дижоне, а рядом нет ни одного соотечественника! Он встал с кресла, пересек коридор и вошел в кабинет младшего партнера.
- Ты ведь был этой зимой в Монте-Карло, Джим?- спросил мистер Хэзлитт.
- Целую неделю,- ответил Джим Фробишер.
- Кажется, я просил тебя зайти к одной нашей клиентке, миссис Харлоу, у которой там вилла?
- Я заходил туда, но миссис Харлоу болела, а ее племянницы не было дома.
- Значит, ты никого не видел?
- Нет, я видел одного странного русского, который подошел к двери, чтобы передать извинения миссис Харлоу.
- Бориса Ваберского?
- Кажется, его звали именно так.
Джереми Хэзлитт опустился на стул.
- Расскажи мне о нем.
Некоторое время Джим Фробишер собирался с мыслями. Это был молодой человек двадцати шести лет, который только в прошлом году стал младшим партнером фирмы. Хотя в случае необходимости Джим действовал достаточно быстро, он никогда не проявлял спешки в оценке других людей, а благоговение, испытываемое им перед старым адвокатом, усиливало тщательность, с которой Джим относился ко всем делам фирмы.
- Высокий, долговязый субъект с копной седеющих волос, торчащих в разные стороны над узким лбом и парой бегающих глаз,- ответил он наконец.Напомнил мне марионетку, у которой плохо привязаны конечности. Думаю, он с причудами и чрезмерно эмоционален. Все время подкручивал усы длинными, перепачканными табаком пальцами. Такой человек в любой момент может сорваться с цепи и натворить бед.
