– Вот бы сейчас в то поле, – тихо сказала Вера Степановна и, улыбнувшись, откинулась на спинку кресла.

Стрекот кузнечиков убаюкивал своей монотонностью. Вера не заметила, как задремала и провалилась в розовый туман своих сновидений. Что-то снилось, но чьи-то голоса вырвали ее из сказки. Она невольно открыла глаза, шляпка закрывала солнце. Вера потянулась и тут же замерла. Голоса доносились со стороны дороги, ветер нес их в ее сторону, и казалось, что люди совсем рядом. Вера осторожно убрала шляпку и, не поднимая головы, посмотрела по сторонам.

– Ни-ко-го, – произнесла она по слогам и прислушалась.

Говорили о колесах, о какой-то блесне на щуку, о спальнике, в котором, оказывается, есть дырка. «Что делать?» – подумала девочка и осторожно приподняла голову, чтобы посмотреть, как далеко они от нее. Но тут же Вера вспомнила, что она лежит голой и опять этот страх и холод. Как тогда в огороде у баб Клавы, кода Лешка утащил ее вещи, и ей пришлось голышом добираться до дома.

Появился стыд. А если ее увидят? Вдруг кто-то вздумает пойти в поле и наткнется на нее. Вера от страха окаменела, только глаза хлопали от яркого солнца.

Голоса были совсем рядом, казалось, протяни руку и коснёшься того, кто так яро убеждал, что лучше использовать леску темную чем светлую. Вера похолодела, даже солнце не могло согреть ее тело. Ей захотелось перевернуться на живот и быстро уползти. Но она не могла этого сделать, просто боялась даже подумать о том, чтобы пошевелиться.

Голоса то удалялись, то опять приближались. Тут Вера услышала детские голоса. Они звонко звенели, как птичий щебет.

– Пора, – наконец решилась Вера и потянулась за сумкой, в которой лежали ее вещи.

Детские голоса приближались, они точно шли к ней. «Может, заметили?» – в панике подумала Вера и, быстро высунув голову над колосьями, посмотрела в направлении дороги. Мальчик тут же ее увидел и резко остановился.

– Все, хана… – шепотом сказала Вера и уже решила быстро надеть платье, но тут ее заметила девочка, что шла за мальчиком, и тоже уставилась на незнакомку в поле. – Вот черт!

Мысли лихорадочно заработали. «Одеться, бежать, одеться, бежать…»

– Мам, тут… – громко закричал мальчик.

Вера не стала дожидаться развязки, она быстро вскочила и со всех ног бросилась бежать как можно быстрей. Через секунду дети остались по другую сторону холма, но Вера продолжала бежать и бежать, пока не рухнула обратно на землю. Колосья пшеницы тут же ее скрыли. Тяжело дыша, она прислушалась к голосам, но их не было, они остались далеко позади.

– Фух… – радостно выдохнула Вера и, приподняв голову, посмотрела на вершину холма, но там никого не было, ни детей, ни взрослых. – Пронесло.

И сердце сразу успокоилось, стало жарко, даже душно. Вера раскинула руки и ноги в стороны, закрыла глаза и представила, как голышом бежала по полю. Не то стыд, не то радость, не то страх за то, что тебя голой увидели. В груди все щипало, а в животе урчало, словно давно уже не ела, но кушать не хотелось.

– Что это? – спросила она сама себя и положила ладони на горячий живот.

Вера Степановна подошла и включила кондиционер. Ей показалось, что она на том самом поле и солнце жжет ее кожу. Жар идет откуда-то из глубины. Она села обратно в кресло, облокотилась на стол и опять эти детские воспоминания. В груди что-то щипало и зудело. Вера прекрасно помнила это состояние. Но почему сейчас? «Наверное, устала», – подумала она и снова мысленно вернулась на то самое поле.

– А могла бы я сейчас так же поступить? – спросила себя и пальцы коснулись пуговицы на блузке. – Глупости, глупости, – сказала Вера Степановна и, вытянув руку, посмотрела на свои пальцы.

И все же ей понравилось то ощущение в душе, оно еще долго ее щекотало.

Вера лежала и млела под солнцем, так легко и свободно.

– И почему люди не летают? Вот было бы здорово, – говорила она, рассматривая облака и поглаживая свой живот. – Наверное, там живут воздушные человечки, они смотрят на нас и не понимают, что мы тут делаем на земле.

Вера вздохнула. Стрекот кузнечиков снова навеял на девочку дремоту, она прикрыла глаза и незаметно очутилась в своей сказке.

На самом деле жизнь проста, но мы настойчиво ее усложняем.

Я с трудом улавливала ее шепот. На улице шумели машины, порой стекла в окнах вздрагивали от колес автобусов, что проносились у самого дома. Под порывом сквозняка форточка постоянно то открывалась, то закрывалась. Лучи света отражались от нее, бросая блики мне в глаза. Посильнее зажмурилась и отвернула голову в сторону. Не знаю, что она шептала, но ее слова были как еле уловимый ветерок у самой мочки уха. Жар дыхания и почти незаметное прикосновение ее губ. А потом она коснулась волосков на щечке и отпрянула. Замерла… Стало чуть страшно, что осталась одна, что она бросила меня прямо здесь, вот так. Я не стала открывать глаза, а только отвернулась в сторону окна, вздохнула и прислушалась к ее шагам.

Ольгу я знаю не так давно, наверное, с полгода. Ее дом построили недавно, она переехала туда и пошла в мой класс. Рыжая, с длинными волосами, худая как палка и с тонкими пальцами. Вот бы мне как у нее ровные ногти. В классе ее приняли с радостью, никто не рычал и не смотрел на нее из-за плеча. Она сразу стала душой нашей компании, вот тогда мы и подружились. Здорово, мне всегда с ней весело. Правда у нее немного дурной характер, она все экспериментирует. Везде лезет. Тут чуть было с крыши не свалилась, просила никому не говорить. Как она, не знаю… Но я за нее испугалась. В общем, вот так мы и живем.

Учусь в восьмом классе, сижу у окна, занимаюсь гимнастикой и изучаю английский язык. Парня у меня нет, только друзья, да и некогда мне с ними болтать. А вот у Ольги уже есть, и она с ним тайком начала целоваться. Это Игорь. Он так же, как и она, переехал в новый дом. Только он старше ее. Ну понятное дело, старшеклассник – это круто, есть чем гордиться. Только вот чем? И вообще, я даже стала ее ревновать, хотя глупо. А однажды застукала их в подъезде. Ольга сделала вид, что ничего не знает, меня не замечает. Просто протянула мне ключи от своей квартиры, а сама продолжила чмокаться. Могла бы и поздороваться.

Прошло недели две или три, Оля вечером пришла ко мне грустная. Я редко ее такой видела. Она даже не болтала, а просто сидела и смотрела на меня. Спросила ее, что случилось, но та только улыбнулась, но так ничего и не ответила. А потом соскочила, схватила меня за руку, прижалась к моему уху и прошептала.

– Пойдем на крышу?

От того, как она это сказала, я вся вздрогнула. Нет, не испугалась, что она опять полезет за перила, а от того, как она это сказала. Утробный низкий голос, по мне прошла волна дрожи.

– Ты чё? – Удивленно спросила меня.

– Не знаю, – а я и вправду не поняла, почему задрожала.

Поднялись на крышу. Откуда только она взяла ключи от чердака? Сразу повела в конец чердака. Наверное, уже была здесь, и не раз. В шифере били дырки от гвоздей, и сквозь них пробивались тонкие лучи. Странно, как это тогда крыша не протекает, если так много дырок? Оля открыла окошко и полезла в него.

– Стой! – Крикнула ей.

– Не бойся, я осторожно

Выскользнула наружу, зашуршали ее кроссовки по крыше, а потом затихло.

– Иди сюда, не бойся.

Я высунула голову из окошка, железный бордюр окружал край крыши, на вид он выглядел жестким, твердым и внушал доверие.

– Ну, иди же! – Услышала справа от себя ее голос.

Стала осторожно выползать. Все же страшновато. Шифер гремел, балки поскрипывали и чуть прогибались. Уцепилась за поручень, и на коленках доползла до Ольги. Та лежала на спине с закрытыми глазами, раскинув в разные стороны руки и улыбалась небу. Присела около нее и подняла голову вверх. Солнце припекало. От удовольствия я так же, как и она, заулыбалась.