При этом турки умело маскировали подчиненное положение крымского хана отдававшимися ему разного рода почестями и предоставлявшимися разнообразными привилегиями. Так, за ними признавалась принадлежность к роду Чингисхана, более высокому по своей значимости в тюрко-монгольском мире, чем Османская династия, им полагались экстраординарные для империи материальные пожалования и ритуальные почести. Например, хану предоставлялось из султанской казны годовое содержание, так называемое сальяне, а также специальные выплаты в виде денежных пожалований, дарования драгоценного оружия и одежды во время приглашения в военный поход, богатые подарки при каждом высочайшем приеме у султана. Важнейшими атрибутами суверенитета при этом были дозволенные хану права хутбэ – заздравного упоминания его имени во время молитвы во всех мечетях ханства – и чеканки от его имени монеты. Наконец, очевидным свидетельством независимости крымского государства было также право хана на самостоятельную роль на международной арене. Сохранились свидетельства поддержания дипломатических отношений между Крымским ханством и Данией, Швецией, Пруссией, Австрией, не говоря уже о ближайших соседях и извечных заклятых друзьях – Речи Посполитой и Московском царстве.
Единственным обязательным условием при смене хана, выполняемым турками, как видим, осталась принадлежность ставленника к правящему роду Гераев. При этом все ханские сыновья-принцы носили титулы султанов, а дочери – султанок. В этом состояло важное отличие от династии Османов, где титул султана принадлежал только правившему падишаху. Крымский же правитель имел право носить титул хана (хакана), чем подчеркивалась преемственность по отношению к монгольской традиции и даже утверждалось некоторое превосходство над Османами. Вытеснение титула султан из официального употребления по отношению к крымскому правителю произошло уже во времена хана Менгли Герая, при котором этот титул получает второстепенное значение и совершенно исчезает с татарских монет.
В целом же род Гераев продолжал восприниматься как единая правящая Крымским ханством династия, причем правивший в данный момент хан рассматривался одновременно и как суверенный правитель государства, и как союзник-ставленник султана, возведенный на ханский престол наместником пророка, и как верховный сюзерен по отношению к местной крымско-татарской знати – беям и мурзам, и, наконец, просто как старейшина рода Гераев. В связи с последней ипостасью главы рода, а также учитывая тюрко-монгольскую традицию наследования верховной власти старшим в роду, в тех случаях, когда султан назначал ханом кого-либо из младших братьев, старшие, согласно неписанному правилу, должны были покинуть Крым. Благодаря этому достигались две цели: с одной стороны, правивший хан действительно оказывался старшим в роду из находившихся на полуострове, с другой – не страдало самолюбие старших братьев, уязвленное выбором султана.
Становление основных традиций и принципов управления Крымским ханством относится к началу – первой половине XVI в., начиная с правления Менгли Герая. Его отец Хаджи Герай всецело был занят решением внешнеполитических проблем, вследствие чего не имел возможности заниматься обустройством управления новосозданного Крымского ханства и довольствовался соблюдением старых традиционных порядков, сохранившихся со времен предшествовавших ему ханов татарских. В «Краткой Истории» сказано: «Так как Хаджи Герай умел привлекать сердца, то он во время своего правления собрал в Крым значительное количество народа с Волги. Поелику же от этого у него было много войска, и он мог делать походы в московские и польские страны, всегда оставаясь победителем, то он стал знаменитым ханом».
Крымский хан обладал широчайшими полномочиями – был властен над жизнью и смертью своих подданных, мог по своему усмотрению распоряжаться их землей и имуществом, имел право издания законов, был верховным главнокомандующим войсками. Хану принадлежало право хутбэ, а также исключительное право чеканить монету. Последние два момента («господин хутбэ и монеты») неоднократно упоминаются источниках в качестве свидетельства и доказательства самодержавной природы власти хана, которого никто не имеет права смещать и назначать. Действительно, в мусульманской религиозной и государственной традиции этими правами обладали только независимые самодержавные правители. Наличие этих двух привилегий свидетельствовало о суверенном статусе правителя и независимости его государства, и поскольку крымские ханы сохранили их вплоть до гибели их государства под ударами Российской империи, их действительно можно рассматривать в качестве важного признака самостоятельности ханства в его отношениях с Оттоманской Портой.
Экономическая независимость хана основывалась на верховном владении землей, которая была государственной собственностью. При этом бейлики (владения беев наиболее сильных родов) и ходжалыки (наделы высшего мусульманского духовенства) находились в смешанном частно-государственном владении, представляя собой так называемые союргалы. Кроме этого, к ханскому домену – так называемым землям «ерз мирие» – принадлежали соляные озера и леса вдоль течения рек Альмы, Качи и Салгира и необрабатываемые земли. Вместе с соляными озерами к ханским владениям относились также деревни, располагавшиеся на землях, прилегающих к этим озерам, и поселения, находившиеся в лесных массивах, принадлежавших хану.
Неоспоримая, абсолютная власть ханов над землей и, одновременно, немыслимость территориальных ограничений его власти были отражены в древней татарской поговорке: «Куда ступит копыто ханского коня, то и принадлежит хану». Однако территориальные границы Крымского ханства определить довольно сложно. Это объясняется кочевым характером государства крымских татар. Вот как об этом говорится в «Краткой Истории Крыма»: «Крымцы не имели постоянного пребывания в одном месте, а кочевали летом и зимою там и сям, а большею частью по берегам рек Эмбы, Яика, Итиля, Терека, Кубани и Днепра, именуемых у них Шестиречьем. А также бывало, что они по ту и по сю сторону Ферах-Кермана, всегда с своими шатрами и кибитками, точно с домом на плечах, с семьями, имуществом и скарбом странствовали и путешествовали».
Уже к XVI в. Крымское ханство охватывало не только степную и предгорную части Крымского полуострова, но и северопричерноморские степи в нижнем течении Днепра и Дона, а также Дона и Кубани. Основателю ханства Менгли Гераю подчинялись северопричерноморские прибрежные степи вплоть до Бессарабии на западе и северокавказской Черкессии на востоке. Степи Северного Причерноморья, населенные кочевыми племенами, преимущественно ногайцами, официально назывались «Ор-ташрасы» («Находящиеся за Ором», «Земли за Перекопом», «Заорье»). При этом сам полуостров считался территорией постоянного пребывания ханства, местом зимовки, а соседние с ним степи воспринимались как место летних кочевий. В целом территория Крымского ханства была громадной и составляла более 250 тыс. км2, при том, что сам Крымский полуостров имеет площадь около 27 тыс. км2.
Хусейн Гезар-Фенн, турецкий историк второй половины XVII в., так определял подвластные крымским ханам территории: «В черте владычества их есть четыре крепости – Гёзлев (современная Евпатория – А. Д.), Ор, Рабат и крепость, известная под названием Ягуд-Калэси. В подведомстве их насчитывается 1300 больших и малых деревень. Из значительных городов у них есть так называемый город Кара-Су, потом Ак-Месджид, ханская столица Бакчэ-Сарай и так называемый город Малый Кара-Су. В каждом из них есть джами, мечети, бани, рынки и базары. Все управляемые ими деревни и округи составляют двадцать четыре казылыка. Самый же так называемый Крым, полуостров, составляет четыре санджака».
Турки, захватив Каффу и другие бывшие генуэзские колонии, оставили в своем владении также весь Южный берег Крыма и такие укрепленные пункты, как Керчь, Арабат, Еникале, Перекоп, Мангуп, Инкерман и Балаклава. Османы создали на этой территории отдельное Каффское бейлер-бейство, глава которого – бейлер-бей, верховный представитель власти турецкого султана в регионе, полномочия которого можно сравнить с генерал-губернаторскими, – имел резиденцию в Каффе. Здесь же располагались основной гарнизон и арсенал, необходимые для поддержания турецкого владычества на полуострове. Другие османские гарнизоны были размещены также во всех остальных сколько-нибудь важных в стратегическом отношении укрепленных пунктах Крыма и Северного Причерноморья: Еникале (бывшая Тамань), Азаке (бывшая Тана), Аккермане (ранее – Монкастро), Керчи, Азове, Очакове, Бандерах и других, как их называли московиты, «салтановых городах».
