Я задержала дыхание, привлекая внимание этим Ната. Сын заинтересованно приложился ухом к мобильнику, подслушивая разговор.
— Ты не шутишь? Ох, Азичка, это же заебись! — выпаливаю.
— Мам! — Натаниэль не любит, когда я сквернословлю в его присутствии.
— Ну, блять, простите, падре, — не удерживаюсь от сарказма, от чего получаю сердитый взгляд, как у отца.
Святоши, блин.
— Я рада, поддержи там Кроули, ты ему будешь нужен. — улыбаюсь, представляя реакцию друга.
— Спасибо, родная. — на этих словах мы одновременно отключаемся.
— Дядя Кроули? А что там? — интересуется сын, поднимаясь с земли отряхивая свой костюм и подавая мне руку.
— О, милый, пойдем, приготовим блинчики, это долгая история. — беру Натаниэля за локоть, направляясь в сторону нашего дома, на сегодня падре свои дела выполнил.
Поднимаю голову и вижу радугу, увиденное заставляет меня улыбнуться и крепче перехватить локоть сына своими тремя пальцами. Отныне я знаю, что в моей жизни больше нет черного, до самого конца, а что там будет после — решать не мне.
Комментарий к Глава 12: Последняя Радуга
Грета: Вот и все ребят… Спасибо вам за все. Это были лучшие дни в моей жизни… *ушла в запой*
*Queen – We are the Champions
========== Глава 13: После титров ==========
Рождество в Тадфилде намного приятнее Лондонского. Не знаю причины, но почему-то снег тут пушистый, воздух чище, да и ощущение праздника другое. Лондон — сплошь бетон, сырость, слякоть, а вместо сугробов непонятной консистенции — жижа, больше напоминающая кофейную гущу, нежели снег.
Это Рождество мы решили отмечать у Анафемы, которая захотела выпендриться своими кулинарными способностями. Молодые Пульциферы, а по-другому тройняшек не назову, вечно перекидывались своими мнениями по поводу новых технологий. Парни все никак не могли угомониться — хоть я множество раз просила не лезть! — хотят сделать мне протезы. В отличие от папани, тройняшки, действительно, отлично ладят с техникой, а недавно сделали целого робота, умеющего готовить простые блюда, хоть и горелые.
Натаниэль немного задерживается, потому что именно в Рождество от святого отца требуют немедленного присутствия везде. Хоть мы всем семейством помогли с организацией в церкви и отдали большую часть времени мероприятиям, ночью сын обязан быть дома, и мне плевать насколько важная он там «шишка».
В дверь тихо постучали и на душе сразу стало теплее, прежде, чем бежать открывать, остановилась перед зеркалом, чтобы проверить прическу. М-да, старость не в радость. Но я отношусь ко всему с реалистичной точки зрения. Я не молодею и поэтому в моем возрасте морщинки — нормальное явление. И не смейте думать, что я себя запустила. Конечно же, я слежу за собой.
Открываю дверь и легко вздыхаю. Почему-то каждый раз мне все чаще кажется, что больше его не увижу. Но нет, Азирафаэль с завидным постоянством не нарушает своего обещания, оставаясь пунктуальным в любой ситуации. Ни разу не пропустил праздники и сборы семьи, никогда не оставлял в беде, был моей поддержкой и опорой всю жизнь.
— Азичка! — бросаюсь на шею херувиму, мужчина ласково гладит меня по спине, и мы заходим в дом.
— Здравствуй, дорогая. Я не знал, что тебе подарить… — сразу с порога начал и протянул мне книгу.
Конечно, что ещё от него можно было ожидать, но я все равно счастлива. Разворачиваю обёртку. Это было новенькое издание с подписью моего любимого современного художника. Ох, конечно, ангел не остался без презента, поэтому подсуетившись, достаю маленькую коробочку.
— В тот раз я сильно облажалась, но сейчас она должна быть даже лучше оригинала. А ещё она новая.
Азирафаэль легко улыбается и целует меня в тронутый сединой висок. Я уверена, что новое перо с его именем — уместный подарок, тем более, такому книголюбу, как мой ангел хранитель, он особенно нужен.
— А Кроули не с тобой? — только спохватилась, вспоминая, что демона тоже звали на торжество и в этом году.
Хотя рыжий черт каждый раз отказывался, ссылаясь на то, что клубы с огромным количеством алкоголя и греха ему ближе. Но пару раз все же был, заливаясь вином. Не из церкви, не подумайте. Сын не будет издеваться над своим крестным, травя таким ужасным ядом.
— Ох, об этом. Он не приедет. Она вернулась, я думаю, им будет не до нас, — игриво ухмыльнулся ангел, несвойственной ему манере.
— Оу, ну, тогда все ясно, — широко улыбаюсь.
В глазах на миг потемнело, но успела ухватиться за кремовое пальто.
— Микаэла? — взволнованно спросил херувим и приложил теплую ладонь к моему лбу.
По лицу ангела боль прошлась судорогой.
— Ох, дорогая, — хотел было начать мужчина, но я схватила его за ворот дорогого пальто.
— Нет, не говори им. Как никак, это Рождество! Прошу, любовь моя, — я говорила это с таким отчаянием, что Азирафаэлю ничего другого не осталось, кроме как кивнуть.
В дверь вновь постучали, наконец, сын вернулся со своей службы. Когда Натаниэль переступил порог, на секунду застыл, увидев отца.
— Отец! — улыбнулся Нат, быстро выбросив сигарету за дверь.
Я послала строгий взгляд Азирафаэлю.
Ангел развел руки в стороны, в приглашающем жесте обнять сына.
— Ты стал… Высоким… — отрешённо ответил Азирафаэль оглядывая свою копию. Ну, почти.
Натаниэль возмужал, в отличие от отца, был подтянутым и очень высоким мужчиной, лёгкая небритость светлой щетины украшали его лицо, яркие голубые глаза, как два топаза, волосы кудрявой непослушной волной покрывали голову. Он был моей гордостью. И, конечно, не к месту, но хоть одна смягчающая деталь образа — курносый нос, который у Азирафаэля смотрелся мило и задорно, а вот сыну словно его пришили.
Наконец, все расселись по местам. Натаниэль по традиции пригласил всех помолиться, благо все у нас тут понимающие, никто не отказался. Хотя в прошлый раз, когда Кроули был у нас в гостях, услышав такое предложение, даже оскорбился и гордо сел в сторонке, помахав небрежно рукой, а-ля: «Продолжайте, не обращайте на меня внимания». Было забавно.
Мы все взялись за руки и закрыли глаза.
— Благослови, Господи Боже, нас и эти дары, которые по благости Твоей вкушать будем, и даруй, чтобы все люди имели хлеб насущный. Просим Тебя через Христа, Господа нашего. Аминь, — тихо проговорил Натаниэль уже знакомую всем молитву, от нее, конечно, я тоже всегда была не в восторге, но куда деваться?
Все начали есть и шумно болтать. Я же краем глаза заметила лишнего в этой семейной идиллии. Правда, вполне ожидаемая личность. Мне не показалось, я точно знала, что заметила там, в темном углу, черный балахон и пару светящихся огней из-под капюшона.
Улыбаюсь самой себе, обводя всю семью благоговейным взглядом, запоминая их всех, по очереди. Строгую сестру и ее мужа-тюфяка, тройняшек, что сейчас разрабатывали план по построению ракеты. Любимого сына, который стал таким взрослым, продолжая дарить людям свой свет. Даже если до него доберутся небеса, уверена, Азирафаэль справится со всем этим. И, конечно, мой ангел хранитель. Мой любимый и вечно добрый херувим. Я задерживаю свой взгляд на нем дольше всех и получаю такой же — влюбленный, но с толикой волнения.
Беру милого за руку, вспоминая в подробностях всю жизнь. Взлеты и падения, счастливые и волнующие моменты. Он все время был рядом, несмотря на то, что не жил с нами, я не чувствовала себя брошенной и одинокой. А ещё, я уверена, мы встретимся.
Целую ангела в уголок рта и встаю из-за стола.
— Мам, ты куда? — взволнованно спрашивает сын.
— Да покурить, сиди уж, — улыбаюсь, еле сдерживая боль в области груди и покидаю столовую.
Азирафаэль бросился за мной следом. Оказавшись в коридоре, разворачиваюсь на шум приближающихся шагов, с улыбкой замечая прекрасные раскрытые белоснежные крылья моего ангела хранителя, его взволнованное, даже перекошенное в ужасе лицо. Мой милый херувим ловит мое тело в тот момент, когда ноги не держат, а на губах я чувствую долгий и бесконечно ласковый поцелуй со вкусом слез. Ах, мой возлюбленный ангел, я дарю тебе свой последний вздох и восхищенный взгляд тусклых зелёных глаз, в которых так и читалось: «Я вернусь, любимый, с БлэкДжеком и шлюхами».
