Больше Вейдер ничего не сказал. Люк шел позади, опасаясь его взрывного характера. Воспоминания о прошлой ночи были еще свежи в его памяти, и он сомневался, что отец уже обо всем забыл.

Люк взглянул вперед и понял, что они вот-вот войдут в главный дворец. По обе стороны от входа стояли алые гвардейцы, и Люк на мгновение задумался, а кто из них отец Бена? Однако времени на остановку у него не было. Он ускорил шаг, догоняя отца.

Они в тишине шли по огромным и роскошным коридорам. Люк не мог не удивиться пропасти, лежавшей между этим местом и баком, в котором жили Крикс и Вал. Он остановился около стеклянной скульптуры, которая блестела так, будто была сделана из алмаза. Продав её, его друзья получили бы необходимые им две тысячи кредитов, и даже больше.

Он услышал дыхание рядом с собой. Подняв глаза, он увидел возвышающегося над ним Вейдера.

— Сейчас не время любоваться произведениями искусства.

— Я не любуюсь ей, — продолжив путь, отозвался Люк. — Я просто подумал, что денег, вырученных за неё, вполне хватило бы, чтобы кормить татуинскую семью в течение месяца. У нас в классе был мальчик, ходивший в школу без обеда. Мы по очереди делились с ним. Тетя Беру рассказывала мне о семье, где все спали в одной комнате…

— Я знаю о бедности на Татуине.

— Если бы я правил галактикой, бедняков бы не было, — пробормотал Люк.

— Действительно. И как бы ты этого добился? — спросил Вейдер.

У Люка было чувство, что над ним посмеиваются, но все равно ответил.

— Денег бы не существовало. Все было бы бесплатным.

— И ты думаешь, что люди стали бы работать бесплатно?

— Да. Они стали бы работать, чтобы что-то делать.

— Ты упускаешь две вещи. Люди — существа жадные и ленивые.

Лично Люк думал, что Вейдер был чересчур циничен, но промолчал. Они подошли к кабине лифта, и присутствие алых гвардейцев возвестило о том, что скоро они окажутся в тронном зале. Люк нервно сглотнул, и Вейдер повернулся к нему лицом.

— Помни, Люк, будь вежлив. Обращайся к нему подобающим образом.

Люк хотел ответить, но неожиданно понял, что его горло пересохло. В конце концов он согласно кивнул. Он поднял голову, встретившись взглядом с Вейдером. Люк почувствовал защиту, исходящую от него. Он не ощущал подобного уже несколько месяцев. Удивительно, но это его успокоило.

— Прости за прошлую ночь, — неожиданно сказал Люк. — Я не хотел тебя злить.

— Не думай об этом сейчас. Мы позже поговорим. Нам нужно много обсудить, но мы не имеем права заставлять Императора ждать. Он повернулся и вышел из лифта. Люк медленно последовал за ним.

***

— Добро пожаловать, юный Скайуокер.

Люк широко раскрытыми глазами уставился на сидящую на троне фигуру. Это ведь не человек, правда? Его плоть, казалось, гнила прямо на лице. Это было отвратительно!

Отец посмотрел на него, и Люк понял, что должен что-то ответить.

— Ох, спасибо… ваше величество.

Повисла неловкая тишина, нарушаемая лишь равномерным дыханием Вейдера. Но Люк помнил инструкции отца и продолжал молчать. Император смотрел на него так, будто он был экспонатом в музее, и из-за этого он чувствовал себя неуютно.

— Он боится, — наконец произнес Император.

Люку понадобилось мгновение, чтобы понять, что Император обращался к отцу.

— Он всего лишь ребенок, повелитель. Ему еще многому предстоит научиться.

Люк уставился на Вейдера, стараясь не хмуриться от досады. Он не просто ребенок!

— Да-а-а-а, — продолжая изучать Люка, задумчиво протянул Император.

Люк уставился в пол, желая, чтобы этот кошмар поскорее закончился. Но когда Император вновь заговорил, Люк понял, что это только начало.

— Почему бы вам не оставить нас, лорд Вейдер? Позвольте нам с мальчиком приятно побеседовать.

Вейдеру, очевидно, это предложение не понравилось. Он бросил быстрый взгляд на Люка, и повернулся к Императору.

— Повелитель, я…

— Не волнуйтесь, лорд Вейдер — со мной он в безопасности. Мальчику не нужно, чтобы вы постоянно держали его за руку.

Люк готов был поспорить с этим утверждением хотя бы для того, чтобы не остаться один на один с этим живым трупом. Но Вейдер уже направился к выходу. Люк смотрел ему вслед, размышляя, а не в последний ли раз он его видит.

Когда двери тронного зала закрылись, Люк повернулся к Императору, стараясь не показать своего страха.

— Итак, юный Скайуокер, — наклонившись вперед, почти ласково произнес Император. — Нравится ли тебе жить с отцом?

Люк не знал как ответить.

— Все хорошо, — наконец, отозвался он.

Император молчал.

— Ваше величество, — быстро добавил Люк.

— Не беспокойся о формальностях — в конце концов, здесь только мы, — он улыбнулся так, что у Люка пробежали мурашки. — Скажи… отец рассказывал тебе что-нибудь о матери?

Люк покачал головой.

— Нет, он… — внезапно его осенила одна мысль, и он с интересом вскинул голову. — Вы знали мою маму?!

— О, да. Я знал её с тех пор, когда она была чуть старше тебя и до самой ее смерти.

— Она была сенатором? — спросил Люк. — Сенатор Амидала?

— Отец тебе что-то рассказывал?

— Нет, он только сказал, что она умерла. Я провел исследование… но… какой она была?

Император откинулся на спинку трона. Он уже не казался таким пугающим. Статьи в ГолоНете утверждали, что его мать поддерживала его. А раз так, то, возможно, он был не так уж и плох.

— Она посвятила всю себя улучшению галактики, чтобы каждый, от уличного бродяги до самого богатого аристократа, мог жить в мире. Она могла склонить на свою сторону сенат с помощью одной речи. Если бы она была жива — она бы заплакала от радости, увидев, чего мы смогли достичь.

Он улыбнулся, но теперь его улыбка не казалась ему такой жуткой.

— Она была бы рада узнать, каким хорошим ты вырос.

— Я её не знал, — отстранено отозвался Люк. Его сердце заныло.

— Жаль. Тебе бы она понравилась гораздо больше, чем твой отец. Он не самый простой человек, не так ли?

Люку было неуютно из-за столь резкой смены темы. Было бы странно говорить плохо об отце в присутствии совсем незнакомого человека. Но в то же время он не мог этого отрицать. В итоге, решил просто покачать головой.

— Сомневаюсь, что твоя мать позволила бы ему находиться рядом с тобой.

— Почему? — в замешательстве спросил Люк.

— Твой отец опасный человек. Ты же знаешь скольких он убил за эти годы… не так ли?

Люку поплохело. Он совсем не хотел это обсуждать… но он не мог притворяться, что не понимает, о чем говорит Император. На него нахлынули воспоминания… действующий сенатор… редактор газеты…

— Мужчины, женщины, дети… младше тебя. Он убил их без сожаления.

— Детей? — с отвисшей челюстью повторил Люк. — Он убил детей?

— Сказать «убил» было бы не совсем правильно. Я мог бы рассказать тебе истории, которые обеспечат тебя кошмарами на всю оставшуюся жизнь.

Император говорил так, будто хвастался, а не рассказывал ему о трагедии. Это делало его слова еще более пугающими. Люк попятился, в шоке качая головой.

— Должен признаться, я был очень удивлен, когда твой отец сказал мне, что хочет стать твоим опекуном, — посмеиваясь про себя, сказал Император. — Он не отец, как ни крути. Я не чувствую от него ни любви, ни сострадания. Единственная известная ему эмоция — гнев.

Люк округлившимися глазами уставился на Императора.

— Полагаю, это лишь вопрос времени, когда он оттолкнет тебя. Я удивлен, что ты так долго терпел его равнодушие. В конце концов, он взял тебя только из-за твоей чувствительности к Силе. Пока ты не достаточно взрослый, чтобы научиться ей пользоваться, ты для него ничего не стоишь.

— Чувствительность к… чему? — Люк слышал, как дрожит его голос. — У меня нет никакой чувствительности!

— Ах, так он и это от тебя скрыл. Ты станешь полезен ему, когда подрастешь… если, конечно, он не убьет тебя раньше.

— Убьет меня?!

— Да. В конце концов, это не удивительно. Он все-таки убил твою мать.