- Смотри за порог не зацепись, - насмешливо заметил секретарь. - Ждем! - И положил трубку.

- Ну, что я тебе говорил? Крой тебя горой! - ликовал Коньков, потрясая поднятой рукой. - Нам нет преград на суше и на море...

- Рано веселишься... Смотри не прослезись. Как возьмут тебя в оборот...

- Меня?! Да я их за можай загоню.

- Ну да... Заяц трепаться не любил. Поешь сперва, не то натощак-то голос сядет, - сказала, глядя, как он, не успев толком подпоясаться, уже китель натягивал.

- Ты что, не слыхала? Я же сказал: через десять минут буду у них.

- Господи! Не смеши хоть людей. Ты что ж, и побежишь, как пионер, через весь город?

- А мотоцикл на что?

- В райком, на мотоцикле?

- Только так.

- Дуракам закон не писан. Смешно.

- Смеяться будем потом.

22

В кабинете первого секретаря за столом уже сидели Стародубов и Савельев. Сам Всеволод Николаевич, поскрипывая протезом левой ноги, тяжелой развалистой походкой вышел из-за стола навстречу Конькову.

Это был сумрачный брюнет могучего сложения с густой седеющей щеткой коротко стриженных волос, в черном дорогом костюме и в белоснежной рубашке с откладным воротом.

- А вот и виновник торжества! Прошу к столу! - приглашал он Конькова, бережно ведя под локоток. - Ну, капитан, здорово разрисовал ты наши порядки по части лесозаготовок. Всем досталось, а мне больше всех. Всеволод Николаевич сел на свое место и хитро подмигнул Конькову. - Только вот какая оказия: твой оппонент, прокурор Савельев, говорит, что спорить не о чем. Дело, которое он отобрал у тебя, освещается не с той стороны. Юридическое начало перепутал с хозяйственным.

- Давайте разберемся, - кто что перепутал? - Коньков вынул из кармана коробку спичек, погремел ею, поочередно глядя на каждого собеседника. Вот вам коробка спичек. Чтобы спичка зажглась, ее нужно провести с нажимом по коробке. Тогда вспыхнет огонь. - Он вынул спичку, зажег ее и приподнял кверху. - От этого огня может сгореть и дом, и целый поселок. Причина зла - вот она - спичка. Ведь можно и так на вопрос ответить. А как же руки, которые пустили ее в дело? Они что же, значит, ни при чем?

- Да что ты нам здесь побасенки рассказываешь? - не выдержал Савельев, перебивая его.

- А то и рассказываю, что этими руками были мы с вами, - живо обернулся к нему Коньков и с выдержкой поглядел на него, потом на Стародубова. - Что скажешь, как он его заготавливает? Какими методами? С луны вам приходил этот лес? Вы его только по колхозам распределяли. А вы, товарищ прокурор, тоже не знали, каким образом добывают лес?

- Ты не путай божий дар с яичницей, - зло сказал Савельев. - Одно дело - промысел, а другое метод, которым он осуществляется.

- Ну, конечно, методы были скрыты за семью замками. Волшебник Чубатов проводил сеанс черной магии. Алле-хоп! - и бумажные ведомости превращались в кубометры чистого леса.

- Я прокурор. И какое мне дело, в конце концов, до заготовки леса?

- Как? Ты же присутствуешь на заседаниях исполкома? - вскинул удивленно голову Всеволод Николаевич и, обернувшись к председателю, спросил: Никита Александрович, разве вы на исполкоме не решали вопрос о заготовках леса?

- Решали, - слегка конфузясь, ответил Стародубов.

- И что же, Савельева не приглашали на исполком?

- Был Савельев на исполкоме, - помедлив, ответил Стародубов.

- Ну, как же так, Владимир Федотыч? - с недоумением спросил Всеволод Николаевич, разводя руками и выпячивая нижнюю губу.

Чуть пригнув голову, Савельев с расстановкой сказал:

- Повторяю: я прокурор и моя обязанность следить за выполнением закона.

- Да, это ваша обязанность, - прихлопнул ладонью об стол Всеволод Николаевич. - Но никто нас с вами не отстранял и от другой обязанности: наведения порядка в районном хозяйстве... Я так думаю, товарищи, что вопрос о лесозаготовках надо поставить на бюро. И там хорошенько разобраться, кому давать пышки, а кому шишки. Твое мнение, Никита Александрович?

- Будем собирать бюро, - Стародубов шумно вздохнул и добавил: - Дело Чубатова - не частный вопрос.

- Вот именно, не частный вопрос! - Всеволод Николаевич поднял палец кверху. - Следователь прав, Савельев!

- Так что ж, прикажете дело прекращать? - спросил тот как бы с обидой и вызовом.

- Я не областной прокурор... - Всеволод Николаевич подался грудью на стол и пристально поглядел на Савельева.

Тот слегка смутился и сказал извинительно:

- Да не в том дело...

- Вот именно, - как бы согласился с ним, не требуя иных пояснений, первый секретарь. - Я не хочу исполнять чужие функции, но вижу: дело Чубатова в надежных руках, и отстранять Конькова не советую. - Последние слова произнес с нажимом.

- В самом деле, Владимир Федотович, тут что-то от недоразумения или от амбиций. Такие стычки бывают. Надо снисходить как-то, сообразуясь... Стародубов запутался в словах, но смотрел на Савельева с затаенной надеждой.

- Да я не против, в общем-то... - Савельев поглядел себе на руки, похрустел пальцами. - Пусть работает... Но чтобы принципы не нарушались.

- Это само собой! - подхватил Коньков, вставая. - Разрешите идти?

- Идите и работайте. - Всеволод Николаевич встал и пожал ему руку.

- Премного благодарен!

Коньков по-военному повернулся, щелкнул каблуками и вышел вон.

1975