Наверняка и сегодня доктор Брандт отправился за новым объектом вожделения, с завистью подумал Филипп. В этом плане они были абсолютными противоположностями. Хотя полковник обладал и харизмой, и внешностью, и ростом настоящего мужчины, ему удивительным образом не везло с женщинами.  К своему стыду, в свои годы он робел и уходил в себя, оказавшись рядом с мало-мальски симпатичной особой. Было ли это связано с его прошлыми неудачами на любовном фронте, или природной особенностью, или же ими вместе взятыми, известно могло быть лишь психологам, к которым полковник упорно отказывался идти.

Пользуясь отсутствием своего гениального друга, Филипп решил провести время в свое удовольствие – наигрался вдоволь на рояле, гулял с собаками, которых у него было аж пять штук. Пять австралийских овчарок удивительных окрасов скрашивали его мысли в минуты хандры. Вот и в этот раз полковник вернулся домой в приподнятом настроении, закрылся в кабинете доктора Брандта, налил себе виски со льдом и закурил кассабарийский табак.

Так и не дождавшись доктора, уже за полночь он лег спать. А наутро застал того с вечно-сияющим и свежим лицом за обеденным столом, поглощающим свой завтрак.

– Вы опять курили эту отраву вчера, Филипп, – провозгласил доктор, едва заметив его. – Каспер всю ночь проветривал комнаты, и все равно не смог избавиться от этого омерзительного запаха. Словно тысячи маленьких противных фей лезут ко мне в нос с такими же маленькими острыми топориками и устраивают там войну за господство над моим обонянием.

– Вы преувеличиваете, доктор Брандт, – улыбнулся полковник, садясь за стол. Каспер тут же поставил перед ним тарелку с дымящимся завтраком.

– Ничуть, – возмутился доктор Брандт. – Если бы вы не курили эту гадость, сами бы так же говорили. Это невыносимо.

– Как прошел вчерашний вечер в «Мантолин-Рай»? – быстро сменил тему Филипп.

– Замечательно, – улыбнулся доктор Брандт и замолчал.

Филипп смотрел на него в ожидании, а тот даже и не думал начинать свой рассказ. Подобное поведение было несомненной местью за их с Каспером насмешки, которые они постоянно лили на него.

– Бог мой, рассказывайте, доктор Брандт! – воскликнул Филипп. – Я же вижу, вам не терпится все нам поведать.

Доктор Брандт смерил его взглядом, и, видимо, решив прекратить притворяться обиженным, сказал:

– Я встретил там Эмили Гриссом.

– Какая неожиданная встреча! Так это поэтому вы так резко собрались и отправились в «Мантолин-Рай», даже не позвав меня, – догадался полковник Санди. – Посмотрели в жайкай, где она будет этим вечером и, забыв обо всем, отправились туда?

– Нет, увидел приглашение на ее рабочем столе. О, Филипп, я восхищен этой женщиной, – закатил глаза доктор Брандт.

– И что, на этот раз она вас узнала?

– Мы очень мило побеседовали, и я проводил ее до дома, – пропустил колкость мимо ушей доктор Брандт.

– Вот как. А как же та ваша ученая, с которой вы даете эпистолярному жанру вторую жизнь?

– С Женей мы даже ни разу не виделись. Она превосходный человек и женщина великолепная, но мне ее поведение кажется крайне подозрительным. Уже три месяца она не может найти время для нашей встречи. Сильно сомневаюсь, что у геологов такой напряженный график работы. В этот раз она улетела куда-то в туманность Аш-син и не выходит на связь уже несколько дней.

– Может, перебои в жайкай, говорят, за пределами пояса Киаметерчи сеть появляется от случая к случаю, – предположил Филипп. – Так она геолог?

– Именно.

– Теперь понятно, почему она так заинтересовалась вами.

Доктор Брандт вопросительно посмотрел на него.

– Ей очень интересен песок, который уже давно сыпется с известного детектива, – захохотал Филипп.

Доктор Брандт не сдержал улыбку.

– Тем не менее, – поспешил он сменить тему. – Эмили оказалась прекрасным человеком и весьма начитанным собеседником. Она знаток своего дела, настоящий профессионал и, похоже, души в нем не чает.  Что, впрочем, странно, учитывая, чем она, по сути, занимается. Постоянно иметь дело с трупами. Боюсь, в выборе этой профессии кроется масса комплексов.

– И загадок, – не преминул вставить слово Филипп, намекая на его страсть к загадкам.

– Я уверен, она окажется еще более интересным человеком, если копнуть глубже, – с удовольствием произнес доктор Брандт.

Филипп и Каспер настороженно замерли.

– И пригласил ее в гости в воскресенье, – закончил доктор Брандт.

– Снова за свое, – пролепетал Каспер.

– Вы неисправимы, доктор Брандт, – воскликнул Филипп.

– Возражения не принимаются, – самодовольно улыбался тот. – Каспер, у нас осталось еще мизурийское вино и те скользкие твари с Ваххаммета, которых ты уже давно грозился зажарить на углях, уверяя нас, что это чертовски вкусно?

– Вина нет, сэр, – невозмутимо ответил андроид. – Но я сделаю заказ, хоть наш месячный лимит практически иссяк. А цикули, именуемые вами скользкими тварями, лежат в камере и ждут своего часа.

– Как это иссяк? Еще даже половина месяца не прошла, – удивился доктор Брандт.

Каспер растерянно посмотрел на полковника Санди. Тот пожал плечами и уткнулся в тарелку с десертом.

– Филипп, вам бы пора сокращать дозы принимаемого горячительного. Наши месячные лимиты тают на глазах, как видите. И это при том, что они рассчитаны на двоих.

– Ой, вы все равно не почти не пьете, доктор, – отмахнулся Филипп. – Честно говоря, порядком раздражают все эти лимиты. Уже даже до такой степени, что хочется снова вернуться к товарно-денежным отношениям.

– Увы и ах, мой дорогой друг, – улыбнулся доктор Брандт. – Деньги канули в небытие уже четыре века назад. Чему я несказанно рад, кстати говоря.

– Чему же тут радоваться? Мы едим ровно столько, сколько нам разрешают. И если даже что-то очень хочется, придется ждать до нового заказа через три дня. А я не хочу через три дня. Я вот прямо сейчас хочу.

– Ну, в этом случае, вы всегда можете сходить в ресторан.

– Да, но тоже только один раз в день. Эти электронные паразиты по жайкай в ту же секунду оповещают все рестораны, что мне на сегодня уже хватит. А я, может быть, еще хочу.

– А это уже жадность и расточительство.

– Как ни называйте, а мы не свободны в собственных желаниях. Раньше в этом плане было проще, согласитесь. Пошел на работу, получил деньги, потратил, на что захотел, и счастлив.

– А вот это как раз и породило жадность и расточительство, – покачал головой доктор Брандт. – Увы, не соглашусь с вами, Филипп. Вы, видимо, забываете какой ценой порой доставались эти деньги, и куда из-за них ушла человечность из людей. Свободы не должно быть так много, особенно, когда она – лишь иллюзия. Да и вообще, вспомните, каким был мир тогда. И каким он стал сейчас. И благодаря чему это все произошло, и что случилось бы, если бы не упразднение товарно-денежных отношений. Да человечество же воспряло после этого.

– Оно воспряло после создания Евы, – поправил Филипп.

– Нет. Ева стала лишь способом решения проблемы. Тем самым правителем, которому люди смогли всецело довериться. Идеей, если хотите. Идеей, которая вдохновила всех повернуть свою жизнь на правильный путь, на истинный путь развития и процветания. И посмотрите – это сработало.

– Роботизированной идеей, – вскинул брови вверх полковник Санди.

– Бросьте, Филипп, – отмахнулся доктор Брандт. – Я знаю, вы не из тех змееголовых, кто кричит на каждом углу, будто правительство искусственного интеллекта – это унижение человеческой расы, скудоумие, потеря нравственности и вообще страшный смертный грех. Человечество еще никогда не было так высоко в своем развитии, как сейчас. И рост влияния ни на секунду не замедляется, а развитие с каждым новым годом набирает все большие темпы.

– Кстати, она сегодня будет на церемонии прощания с советником Дудиком, – хоть как-то попытался сменить тему Филипп, уже жалея, что затеял весь этот разговор.

– Кто? Ева? Откуда такая уверенность?