Спустя долгое хождение по пещере, в конечном итоге они вновь остановились перед развилкой. Перед ними было четыре туннеля, и призрак, что вёл Учиха, свернул в самый правый. Мужчина молча последовал за жрицей, ступая до каменным плитам, которые были местами пробиты и имели глубокие трещины. Чем дальше они заходили, тем меньше становилось на стенах рисунков, но больше различных символов. Стены становились уже, и под конец Мадара еле вмещался в пространство между ними.
Услышав хлюпанье, мужчина опустил голову и взглянул на лужу воды под его ногами. Каменные плиты были полностью погружены в воду, а со стен потихоньку спускались капли воды, устремляясь в общую лужу. Воздух в этом месте стал тяжёлым и тягучим, и Мадара это принял за счёт того, что здесь было слишком влажно. Призрак завернул за угол, и Учиха последовал за ним, а затем, выйдя, остановился на месте.
Они вышли в большую комнату, которая имела невероятно высокие потолки и широкие стены. Здесь было темно, но было видно, как каменный пол был полностью залит водой. На стенах висели толстые цепи, которые встречались в центре комнаты, но сейчас они были изрублены и висели без дела. Несколько сломанных звеньев лежали под водой, искорёженные от небывалой силы.
— Здесь было сковано тело Раймэй, — тихо произнёс призрак девушки, пролетая над водой.
Мадара поднял голову, чтобы повнимательней посмотреть на эти цепи. Он без проблем мог представить закованную в воздухе цепями светловолосую девушку, которая пробыла в таком состоянии не один век. Капли воды медленно стекали по потолку и падали в воду на полу, и это был единственный звук, который разносился в этом месте. Скованная в одиночестве, не в силах даже пошевелиться — можно ли было её винить в том, что она так хотела свободы? Даже освободив своё тело от цепей, она всё равно не могла выйти из этого места.
— Здесь же она и родила свою дочь, — тем временем продолжила жрица, направляясь к выходу. — Вашу дочь.
— Мизуки, — прошептал Учиха, желая вернуть её обратно.
Мысли о дочери вновь заполнили его голову и он пожалел, что призрак так медленно передвигался. Сердцем он ощущал тяжесть от того, что позволил унести его дочь, подвергнув страху. Но смотря на это пустое место, Мадара не мог представить, как Раймэй могло пронести здесь девять месяцев беременности, а затем самостоятельно родить здорового ребёнка. Здесь же не было никаких удобств. Здесь не было ничего, кроме воды и цепей.
— Так как ребёнок был наполовину человеком, ему была необходима еда. Здесь, как вы можете увидеть, ничего из еды нет. Чтобы ваша дочь не умерла от голода, Раймэй передала её вам на воспитание, чтобы вы должным образом вырастили её, предоставив всё необходимое.
— Она также отдала мне Мизуки, чтобы я пробудил в ней шаринган.
— И это тоже, — кивнула жрица, выходя из помещения.
Кинув последний взгляд на тяжелые цепи, Мадара последовал в тёмный коридор за полупрозрачной девушкой. Впереди их ждали новые лабиринты, которыми, казалось, не было конца. С каждым новым шагом Учиха чувствовал давящую силу, которая будто давила на голову, заставляя чувствовать не малый дискомфорт. Пытаясь противостоять этой силе, Мадара продолжал идти вперёд.
Тихий шёпот начал появляться, когда они завернули направо и с каждым шагом голос становился всё громче и громче. Понимая, что они близко, Мадара начал бежать, а призрак, что летел перед ним, растворился у него на глазах. Мужчина видел свет в конце туннеля и бросил свой факел, который уже практически догорел к этому времени. Он выбежал ко выходу и очутился в новой комнате, но если прошлая комната была наполненная водой, но на полу этой комнаты лежал песок. Он был не всюду, но он был виден разводами по скалистой поверхности, которая окружала всё это помещение.
По середине пещеры стоял огромный булыжник, который был втрое больше самого Мадары. На этом камне были вырезаны различные символы печати, и Учиха подозревал, что это было именно то, что сдерживало запечатанную силу Раймэй. Рядом с этим камнем стоял алтарь, на которой сейчас лежала его, прикованная цепями, дочь. Рядом с ней стояла светловолосая девушка, наклоняясь над её лицом.
Сердце Учиха сжалось от боли, когда он увидел сколь бледное было лицо его ребёнка. Мизуки тихо лежала, с ужасом смотря на свою мать, и из уголков глаз медленно текли детские слёзы. На лице же Раймэй не было никакой горечи и сожаления о том, что она собиралась принести в жертву собственную дочь ради своей свободы.
— Остановись, Раймэй, — грозно произнёс Учиха, обращаясь к светловолосой девушке.
Лицо девушки нахмурилось и Раймэй со злостью посмотрела на появившегося мужчину. Увидев того, она спрятала свои эмоции и с холодным выражением лица осмотрела его с ног до головы. При звуке голоса своего отца, Мизуки замерла на месте, перестав плакать, а затем нерешительно подняла свою голову, чтобы взглянуть на него.
— Папа! — радостно крикнула девочка, она была счастлива видеть Мадару.
— Откуда тебе известно моё имя? — холодно спросила девушка, выпрямляясь.
— Я теперь многое о тебе знаю, — хмыкнул мужчина, принимая боевую позу и готовясь в любой момент напасть.
— Хм, — хмыкнула в ответ девушка, скрещивая руки на груди. — Хоть тебе оно и известно, но эти знания могли бы тебе помочь получить власть над мной, если бы я была у вас в деревне. Но сейчас я в этой проклятой пещере рядом со своей запечатанной силой, поэтому тебе мало чем поможет это знание.
— Я в любом случае одолею тебя и верну дочь, — уверенно проговорил Мадара.
В этот момент светловолосая девушка снова наклонилась над Мизуки, приставив к её груди острый изогнутый нож. Кончик металла упёрся в тонкое платье, протыкая ткань и доставая до нежной детской кожи. Оружие только соприкасалось с телом малышки, но не причиняло боль, но хватало лишь лёгкого нажатия руки, как нож тут же проткнёт грудь и вонзится в сердце.
— Это наврятли, — проговорила Раймэй, хищно улыбаясь. — Одна секунда, и твоя дочь мертва. Жертва будет принесена, а с помощью её глаз я смогу снять печать.
Мадара видел, как широко раскрылись глазами Мизуки, когда она посмотрела на огромный нож напротив её сердца. В глазах малышки был самый настоящий страх, и Мадара злился от того, что не уберёг её от всего этого. Он готов был броситься в бой, но стоило ему сделать лишь шаг в их сторону, как Раймэй закончила бы начатое. Из этой ситуации не было выхода, и Учиха принялся перебирать в своей голове множество вариантов.
Его взгляд пал на булыжник по центру комнаты, и одна мысль пришла ему в голову. Он медленно начал идти в сторону, чтобы приближаться именно к камню, а не к алтарю, рядом с которым стояла девушка. Светлые глаза с недоверием следили за его движениями, но рука не отпускала приставленный кинжал.
— Я сниму эту печать, но при одном условии, — проговорил Мадара, поднимая руки перед собой, показывая, что он без оружия. — Ты отпустишь Мизуки и отдашь её мне.
— Не верю, — фыркнула девушка, смотря на мужчину. — Я не столь глупа, чтобы тебе верить.
Усмехнувшись, Мадара положил свою ладонь на булыжник и активировал в своих глазах Мангекё шаринган. Увиденное стало заинтересовывать девушку и она осталась стоять без движений, следя за действиями Мадары. Мужчина тем временем почувствовал, как боль пронзила его глаза, но он не стал подавать виду. Он попытался сконцентрировать свою чакру в ладони, чтобы попытаться сломать его, но камень был слишком толстым.
С помощью своих глаз он начал рассматривать символы и печати, и если раньше он не понимал, что они означают, то сейчас с помощью шарингана ему открывались новые познания. Он складывал свою руку в печати, повторяя каждое движение за символами, которые объясняли, что нужно делать, чтобы снять печать с силы Раймэй. Его рука так быстро складывала печати, что эти действия были еле уловимыми. С каждой секундой на лице девушки прорисовывалась всё шире и шире улыбка, когда она поняла, что Учиха действительно стал делать то, о чём она его просила ещё при первой встречи.
