Потом начались проводы, болгары и французы собрались домой. Провожали их всей школой с более теплыми чувствами, чем встречали, ну ещё бы, встречали-то незнакомцев, а провожали друзей, которых достаточно близко узнали за неполные восемь месяцев совместной учебы и проживания под одной крышей. Обменивались адресами и телефонами, обоюдно клялись в вечной дружбе и обещали никогда-никогда не забывать друг друга. Ушел под воду дурмстранговский корабль, взлетела в небо синяя карета шармбатонцев, влекомая одиннадцатью пегасами. Двенадцатый вынужденно оставался в Хогвартсе, точнее двенадцатая, кобыла по имени Леди Райн в апреле ожеребилась, и теперь у неё под боком стоял кроха-жеребенок, который, конечно же, ещё не умел летать. Леди Уму в Египет вызвался сопроводить Билли Уизли, сказав, что самолично проследит за тем, чтобы девушка-химера благополучно добралась до дома.
Проводив заморских гостей, студенты и преподаватели вернулись в замок, на душе было грустно и в то же время светло и солнечно — они теперь не одиноки в этом мире, где-то далеко-далеко у них есть друзья…
Северус заметил отстраненное состояние Минервы МакГонагалл, пожилая волшебница имела какой-то потерянный вид и беспрестанно комкала в пальцах кружевной платочек. На всякий случай нашарив в кармане флакончик Успокоительного, Северус подошел к ней.
— Минерва? Всё хорошо?..
— Не знаю… — рассеянно отозвалась та. — Вернее… я не понимаю.
— Чего вы не понимаете? — наклонил голову Северус, краем глаза отмечая, как к ним придвинулись поближе Помона Стебль, Филиус Флитвик и Аргус Филч. А Минерва нервно заговорила:
— Не понимаю я, как Поттеру удается заводить друзей среди чудовищ и, что самое главное, он делает их безопасными для окружающих. Драконы спасают людям жизни, сфинксы смирно лежат у ног…
— Верно-верно! — взволнованно пропищал малютка Флитвик. — Мои когтевранцы рассказывали про ещё одного друга Гарри Поттера — про василиска. Вы только вдумайтесь, уважаемые коллеги, в школе живет огромный василиск, который — учтите это! — никого не убивает взглядом.
Филч беззвучно затрясся в немом смехе, взгляды всех обратились на него. Старый завхоз слегка поежился от эдакого непривычного к себе внимания и хрипло забормотал:
— А я что? Я ничего… Просто мальчик с уважением ко всем относится, вот и вся недолга…
— Не понимаю… как можно уважать монстров, да тех же драконов возьмите. Что надо было такого из ряда вон выходящее сделать для того, чтобы эти огнедышащие твари вдруг ни с того ни с сего прониклись глубочайшим человеколюбием к людям, которые веками истребляли их, да настолько, что начали спасать нас. Что?
— Да ничего такого особенного не потребовалось, — фыркнул Снейп. — Просто-напросто надо дать дракону имя, и он весь твой. Правда, на ингредиенты он после этого уже не пригоден…
— Почему? — не поняла мадам Стебль.
— А у вас рука поднимется распотрошить друга, милого дракошу по имени Роберт? — саркастически спросил Снейп, отвечая в своей обычной манере. И снова вопросительно посмотрел на Филча:
— Вы что-то знаете, Аргус?
— Угу… Мальчик, воспитанный по-маггловски, впервые увидев драконов, должно быть, очень расстроился, узнав, что этих огромных и гордых ящеров используют как, простите, соль и перец для вкуса, для усиления каких-то зелий. Тех самых драконов, с которыми имели честь сражаться храбрейшие рыцари всех эпох и народов, их имена до сих пор на слуху: Ланселот из Камелота, Хелот из Лангедока, Георгий Победоносец из далекой сказочной Руси, Нибелунг… да много ещё кто. А тут что? Дракон не дракон, а так, суповой набор для зелий.
С бокового коридора подошел Хагрид, постоял, послушал, о чем речь идет, и решил внести свои пять кнатов:
— А Гарри и Пушок понравился, цербер мой, если кто не помнит… По сию пору умиляюсь, как мальчик пёсика моего гладил, на лапке верхом сидел, пальчиками своими в зубки тыкал… эх, мила-а-ай.
Ой. Лучше бы ты помолчал, Хагрид. Бедная Минерва, как представила она, как маленький первокурсник Гарри сидит на лапе адской трехголовой собаки… так и прилегла в обморок. В глубокий и долгий. Она бы на пол упала, но её бережно подхватил Филч, высокий и крепкий старик. Снейп на помощь не спешил, потому что сам был на грани того же обморока, он стоял и оцепенело смотрел в стену, пытаясь унять свое взбесившееся воображение, которое рисовало дикую картину, как маленький мальчик сует пальцы в пасть церберу. Внезапно зачесались руки, очень сильно — прям до зуда — захотелось взять ремень и хорошенько надрать задницу паршивцу. Цербер ему нравится, видите ли?! А ремня не хочешь??? Ответственный родитель едва-едва припомнил, что это было давно, аж четыре года назад, и только этот факт спас тощую задницу подростка от первого знакомства с ремнем.
Страшных зверей не бывает, есть только отношение к ним. При желании и безобидная блеялка-овца может нехило так укусить своими желтыми и острыми зубищами, теми самими, которыми она в мочало перемалывает грубую пищу — траву, зерно, доски… увы, с голодухи овца и доски жрет. Те же лошади, про которых говорят, что они не кусаются, по мере необходимости способны без усилий оттяпать человеку пол-ладони, а при табунном содержании выбить копытом глаз сородичу или откусить ему ухо — вполне обычное дело. Крыса, загнанная в угол, может загрызть кошку и напугать до инфаркта человека, просто выпрыгнув к нему под ноги из подъезда. Монстры рядом и в то же время их нет, просто посмотрите на них по-другому — и свирепый дракон потянется к вам за лаской, дикая мантикора смирно ляжет к вашим ногам и станет видимым невидимка-фестрал…
Комментарий к Двадцать восьмая глава. Взгляд на монстров Господа товарищи-читатели, как вы смотрите на то, чтобы сделать Гарри старостой на пятом курсе? А то я помню, каким правильным “старостой” был Рон. Одно его обращение к детям – эй, мелкота, мелюзга! – чего стоит...
====== Двадцать девятая глава. Человек без имени ======
В частных школах на великобританских островах, бывает, учебный год заканчивается немного раньше, чего не скажешь об остальных британских общеобразовательных учреждениях. И это было только на руку Гарри, который даже и представить себе не мог День рождения Дадли без своего участия, это чтобы святой праздник прошел без него??? Да ни за что! Так что Гарри был очень благодарен болгарам за то, что у них каникулы начинаются именно в июне, а то бы он так и парился тут лишний месяц и Дадли — подумать только! — бедный Дадли остался бы без подарка.
Наученный горьким опытом, Гарри с вечера запасся нескоропортящейся едой — булками, печеньем, яблоками, залил в термосы клюквенный морс и холодный чай. А на следующее утро за последним завтраком ухитрился сложить в корзину для пикника половину пастушьего пирога и целую кучу куриных окорочков, которые непонятно как и почему появились на столах и которые до этого никто не ел. Да и кто будет есть жирное мясо натощак сразу после сна? Рон глядел-глядел, как Гарри сгребает в корзинку еду, потом стряхнул с себя сонное оцепенение и спросил:
— Гарри, зачем ты берешь столько жира? И куда?..
— В дорогу, Рон, в дорогу. Учти, делиться с тобой я не буду, это мой обед.
Услышав это, четверокурсники огляделись по сторонам и увидели то, на что раньше никогда не обращали внимания — старшекурсники тоже собирали еду в корзины и пакеты. Сообразив, что ехать придется целый день, а в поезде ничего, кроме сластей, не продается, тут же кинулись врассыпную за корзинками, пакетами и коробками… Их примеру последовали и младшие, третьи, вторые и первые курсы, по крайней мере те, кто поумнее были.
И после традиционного парада выпускников и очередного прощания со старшими товарищами, что поделать, каждый год кто-то уходит, закончив школу, но зато и приходят каждый раз новички-первоклашки, чтобы занять место старших, ребята отправились на станцию Хогсмид. И снова трясутся и качаются на ухабистой дороге школьные кареты, Гарри сидел и смотрел в окно, неторопливо размышляя — до каких размеров за два месяца вырастет крылатый жеребёнок и кто присмотрит за лошадьми? — ведь Хагрид, как они слышали, собирался на лето в отпуск. Гермиона, Драко и Невилл, севшие в одну карету с Гарри, всю дорогу до поезда бросали на него странные взгляды. Это нервировало, и он незаметно ощупывал себя и пытался определить и подсмотреть в каждой стеклянной поверхности — нет ли на нем пятен грязи или каких-то особенно пакостных прыщей.
