— Беллами, — прошептала она, зная, что он не из тех, кто кричит, когда просыпается.

Повезло им обоим.

Беллами немедленно перекатился на другой бок, резко подняв голову и оглядываясь в поисках её голоса. Заметив Кларк, он замер и внимательно поглядел на неё, а потом поднялся с пола, опираясь на руки.

— Как ты себя чувствуешь? — это было первое, что он сказал, прежде чем осмотреться вокруг. Она могла судить об этом только по его силуэту. — Что-то случилось? Они передвигаются?

Улыбка, изогнувшая её губы, почти отразилась на лице.

— Я в порядке, — прошептала Кларк в ответ. — Нет, ничего не случилось. Во всяком случае, пока.

Беллами снова посмотрел на неё.

— Ты можешь пошевелить ногой?

— Я могу ею двигать, — вздохнула она, — но не могу ходить.

Он тихо выругался.

— Хэй, — тихо сказала Кларк, протягивая руку к его лицу. Это было инстинктивно. В этом не было ничего особенного. Ничего особенного. Её пальцы коснулись его щеки, зацепившись за щетину. — Всё будет хорошо. Мы выберемся отсюда. Мы всегда так делаем, да? Не сдавайся так легко, Беллами. Это у меня ушиб лодыжки, и если у меня ещё есть надежда… — она замолчала, и её рука соскользнула вниз.

Беллами в темноте молчал, и Кларк хотела видеть его лицо, чьё выражение могло бы сказать ей всё, что нужно. Он не умел от неё ничего скрывать, во всяком случае, не так хорошо, как хотел бы.

— Посмотри на нас, — пробормотал он, — мы шепчемся в темноте, надеясь, что нас никто не услышит. Стараемся не разбудить весь лагерь. — Беллами на мгновение замолчал, и всё, что Кларк могла услышать в следующий момент, было печалью, смешанной с добродушной насмешкой. — Как в старые добрые времена, принцесса?

Он говорил о «старых временах» так, будто это было год назад, а не неделю.

Кларк нахмурилась.

Неделя на Земле — это вечность в космосе, особенно с учётом того, как быстро здесь течёт время. Одна неделя показалась ей годом, а две недели…

Они приземлились здесь не более двух месяцев назад, судя по царапинам на её календаре.

«Дом», — с внезапной ясностью подумала Кларк. Что было её домом? Лагерь, который они построили голыми руками, а не космическая станция из холодного металла и твердого стекла, плывущая в чёрной пустоте? Иногда Кларк могла с трудом вспоминать, каково это — жить в космосе. Исключением были воспоминания об отце, остававшиеся кристально-чистыми, как вчерашняя утренняя роса.

Здесь имела значение каждая секунда, в любую из которых они могли умереть.

Может быть, именно поэтому они подавляли свои чувства каждый раз, когда те появлялись и выходили наружу. Они не могли быть лидерами и любовниками одновременно, их чувства никогда не позволяли мыслить разумно. Они пытались, но безуспешно. Но всё равно это не мешало Кларк протянуть руку к его лицу и коснуться его. Это не мешало ей вспоминать тепло губ Беллами и мускусный запах его кожи под потом и грязью, которые покрывали его каждый день.

Это не мешало ей нуждаться в нем.

Кларк сглотнула и отвернулась от него, хотя он, вероятно, не мог видеть движения в темноте.

— Есть причина, по которой их называют «старыми временами», — заставила себя сказать она, хотя слова ранили её до глубины души.

— Ты всё ещё злишься из-за моего решения, — это был не вопрос, а утверждение.

— Из-за твоего решения погиб мальчик, — сказала Кларк опасно низким голосом. Ей было больно это говорить, но это была правда. — Несколько, на самом деле.

— Да, хорошо, — согласился Беллами, и его тон напротив зазвучал слишком резко, — никто не знает об этом лучше, чем я, Кларк, так что прибереги свои мысли для кого-то, кому не всё равно. У Финна это хорошо получается. Ты должна поговорить с ним об этом.

Беллами отвернулся от неё, заставив себя встать. Его одежда зашуршала, и, подняв глаза, она увидела его в тусклом оранжевом свете костров за решёткой. Он глядел на них, повернув голову. Интересно, прикидывал ли он численность лагеря или смотрел на что-то конкретное?

Всё это время между ними висело молчание.

Наконец Беллами вернулся к койке и, избегая взгляда девушки, как можно тише принялся рыться в её сумке.

Кларк отчётливо помнила событие, о котором они только что говорили. Они проверяли периметр за пределами своих границ. Приказ, который Беллами отдал вопреки здравому смыслу, привёл к тому, что одна из их групп попала в засаду землян.

Все они были убиты и оставлены в качестве сообщения остальным.

Кларк похоронила их и оплакала. Пока она пыталась произнести надгробную речь, Беллами стоял в трёх футах от неё, молча слушая. В ту ночь девушка пришла к нему в палатку, и они поссорились. Она была вымотана и устала плакать.

Теперь Кларк не могла вспомнить, что сказал ей Беллами тогда. Она знала только то, что этого оказалось достаточно для того, чтобы поднять на него руку, которую он поймал прямо в воздухе. Они боролись, падая на кровать, а потом Кларк поцеловала его так яростно, что он в тот же миг забыл о боли и ответил ей со всей страстью, что исходила из глубин его существа. Она прожгла бы дыру прямо в кровати, если бы была настоящей, как огонь.

Всё закончилось тем, что они занялись сексом со следами её ногтей на его спине и его тяжелым дыханием в её ухе. Это был первый секс между ними, подпитанный слишком большим количеством негатива, чтобы Кларк могла так просто забыть об этом.

После этого она несколько дней избегала парня, а потом вернулась ночью, но только потому, что было холодно.

— Даже не думай, что это что-то значит, Беллами, потому что это не так, — сказала Кларк ему. Он смотрел на девушку острым взглядом, способным видеть насквозь даже ее саму. Но ничего не сказал, когда она прошла мимо него к кровати и когда она свернулась калачиком рядом с ним.

Пусть они и могли отказаться от одних вещей, сделать это с другими было не так-то просто.

Беллами нашёл фонарик в её сумке и направил его на землю, прежде чем включить. Встревоженная, Кларк попыталась схватить его за запястье, но он был вне досягаемости.

— Беллами, — прошипела она, — убери это, пока они нас не увидели…

— Они все спят, принцесса, — возразил он, поднося фонарик к губам. Он был нацелен ей на лодыжку. Беллами протянул руку, подтягивая её штанину, а затем стянул с девушки ботинок и носок. Он наклонился ближе, рассматривая ногу в своих руках, в то время как свет фонарика двигался вместе с поворотами его головы.

Наконец Беллами вынул фонарик изо рта и выключил его, чтобы свет не отражался ни от чего другого и не привлекал внимания.

— Это не ушиб, — тихо заметил он, — это вывих или перелом. Я вижу это, — и протянул ей фонарик. — Прикуси его.

Кларк была уверена, что она только ушибла лодыжку, но не имела возможности проверить это и удостовериться самой. Возможно, всё дело было в боли, которую она неправильно диагностировала. Такое могло случиться и уже случалось.

— Вы собираетесь вправить мне кость обратно, доктор? — ответила Кларк тем же тоном, каким обычно говорил Беллами.

Она была рада, что научила его основным приемам выживания, таким, как вправление сломанной кости или вывихнутого сустава, но сейчас, казалось, было самое неподходящее для этого время. Особенно когда над их головами были земляне.

Беллами нежно взял её лодыжку в свои руки.

— Прикуси фонарь, Кларк.

Кларк поджала губы, но сделала, как он велел, с силой стиснув металлической корпус зубами и прикрыв руками на всякий случай рот.

Беллами вставил её лодыжку на место, и Кларк услышала свой стон, но сумела подавить все остальные звуки боли, стиснув руки в железную хватку. Несмотря на неприятные ощущения, девушка почувствовала пульсацию в мышцах. Может быть, она снова сможет ходить утром, когда им придётся бежать, если лагерь землян уйдёт.

— Лучше? — спросил он, и Кларк кивнула, пока не вспомнила, что он не может этого видеть.

— Да, — выдохнула она.

— Хорошо, — сказал Беллами после паузы, что заставило её задаться вопросом, кивнул ли он в ответ. Кларк снова подняла на него глаза. Он надел на неё носок и поправил штанину, и его руки оставались всё такими же нежными.