В чем-то была повинна моя тяга к контролю, в чем-то – моя злость, однако по большей части я просто был не в состоянии отпустить Сару. Мне было необходимо присутствовать в её жизни. Необходимо, чтобы она меня видела.

— Кирилл, я думала об этом снова и снова, гадая, чем могла спровоцировать такое поведение. А сейчас ты говоришь мне, что не было никакой причины?

Я продолжал приближаться.

— Ты никогда не навязывалась и не надоедала, Сара. В день, когда вы переехали на нашу улицу, я увидел тебя и подумал, что ты самое красивое создание на свете, — произнес едва ли не шепотом, опустив взгляд в землю. — Черт, я тебя любил. Твой папа выгружал вещи из машины, и я выглянул в окно, посмотреть, из-за чего такой шум. И тут заметил тебя. Ты каталась на велосипеде по дороге… в комбинезоне, красной бейсболке, с распущенными волосами.

Уже тогда я понял, что Сара станет важна для меня.

Вскоре после их переезда мне стало известно, что у нее умерла мама. Я рос без отца, поэтому мы с Сарой быстро нашли общий язык. Нам нравилась одинаковая музыка и фильмы.

Остальное было не в нашей власти. Мы нашли друг друга.

— После монолога на прошлой неделе, я… — опять вздохнул. — Я понял, что довел тебя, но вместо удовлетворения ощутил злобу на самого себя. Все эти годы мне хотелось тебя ненавидеть, кого-нибудь ненавидеть. Но на самом деле я не хотел причинять тебе боль, только не понимал этого, пока не услышал твой монолог.

Когда остановился перед ней, волоски на руках встали дыбом. Из-за нашей близости я ощущал тепло, исходившее от её тела. Стоило огромных усилий не обернуть руки вокруг талии Сары, не заключить её в свои объятия. Воспоминания о той ночи, о том, каково было к ней прикасаться, лишь заставили думать обо всех моих желаниях.

— Ты мне не все рассказал, — она выглядела так, словно у нее кружилась голова, словно её мысли то концентрировались, то уносились вдаль.

Протянув руку, положил ладонь ей на щеку, вытер одинокую теплую слезу.

— Нет, не все, — мой ответ прозвучал едва слышно.

Веки Сары практически сомкнулись, но она попыталась продолжить:

— Шрамы у тебя на спине. Ты сказал, что плохо провел то лето, а когда вернулся, хотел всех ненавидеть, только ни к кому не относился так же плохо, как…

— Сара? — перебил я, сокращая дистанцию, оставшуюся между нами. Мы дышали синхронно; её грудь соприкасалась с моей. Я не видел ничего, кроме её полных, мягких губ. — Я больше не хочу об этом говорить.

Она стояла, наблюдая, как я приближаюсь. Еще мгновение, и все либо сложится, либо полетит к чертям.

Сара хотела, чтобы я её поцеловал, только ей могло не понравиться то, чего она хотела.

Пожалуйста, не останавливай меня.

Её кожа на ощупь – словно прохладный шелк – гладкая, нежная. Я запустил пальцы ей в волосы.

Вдруг Сара вздрогнула, будто очнувшись ото сна.

— Не хочешь больше говорить? — её сильный голос разрушил чары.

Я напрягся, ожидая очередного удара.

— Что ж, зато я хочу, — прокричала она.

Заметив, что Сара приготовилась выбросить в кусты второй ключ, я отреагировал молниеносно.

Черт!

Обхватив её тело руками, притянул к своей груди, несмотря на сопротивление.

Проклятье! Я же объяснил! Знал, что Сара не простит сразу, только почему она по-прежнему была так расстроена?

Чего еще ей нужно?

Никогда не извиняйся. Никогда не умоляй!

Мантра моего отца, повторенная несчетное количество раз тем летом.

Я ненавидел практически все, чему он меня научил, однако лишь этот урок применял на практике.

Извинение – признак слабости.

Но я хотел вернуть Сару.

Мое сердце билось лишь для нее. Уж лучше я проведу свою жизнь ненавидя, любя, трахая, дыша ею, чем потеряю её.

Тебе нужно извиниться, козел.

— Шшш, Сара, — прошептал ей на ухо. — Я тебя не обижу. Я больше никогда не сделаю тебе больно. Прости меня, — сказал, глотая горькую пилюлю с закрытыми глазами.

Она дернулась из стороны в сторону.

— Мне наплевать на твои извинения! Я тебя ненавижу.

Нет.

Все еще сжимая Сару в объятиях, разомкнул её пальцы и выхватил ключ. Затем отпустил её. Шагнув вперед, она обернулась ко мне лицом.

— Ты меня не ненавидишь, — ухмыльнувшись, сказал с вызовом, не дав ей шанса заговорить первой. — Если бы ненавидела, то не расстроилась бы так.

— Катись ко всем чертям! — огрызнулась Сара, после чего развернулась и зашагала в обратную от машины сторону.

Эээ, и куда она собралась?

Если Сара думала, что я позволю ей добираться домой в одиночку, в темноте, по пустынной дороге, то она выжила из ума.

Я пустился следом за ней, развернул её и закинул себе на плечо, как и собирался сделать ранее. Она приземлилась жестко, мое плечо врезалось ей в живот. Вариант отправиться домой именно так казался все заманчивей.

К черту машину.

Ну, не совсем.

— Отпусти меня! — Сара начала брыкаться, бить меня по спине, поэтому мне пришлось обхватить её покрепче, в то же время не давая воли пальцам.

Её задница располагалась рядом с моей головой, и, черт возьми, мне хотелось воспользоваться такой позицией, раз уж она в короткой юбке.

Только учитывая её нынешнее настроение, Сара, скорее всего, меня кастрирует.

— Кирилл! Сейчас же! — скомандовала она грозно.

Дойдя до машины, опустил её, усадив на капот. И тут же приблизился к ней, положив руки по сторонам от её бедер. Наклонился вперед. Очень медленно.

Знаю, мне следовало оставить её в покое.

Дать ей время. Завоевать её доверие обратно.

Но я попробовал Сару, и уж лучше откажусь от кислорода.

Правила по-прежнему устанавливал я сам. Мы больше не будем зря терять время.

— Не пытайся убежать, — предупредил. — Ты ведь помнишь, что я могу удержать тебя на месте.

Это не угроза. Я просто хотел, чтобы она помнила. То, как жадно отвечала мне, сидя на кухонной стойке, испытывая желание, ничуть не уступавшее моему.

Сара опустила подбородок, заколебавшись.

— А я могу пользоваться газовым баллончиком и разбивать носы, — возразила она, откинувшись назад, с осторожностью увеличивая расстояние между нами, словно не доверяла сама себе.

Я видел, как пульс бился у нее на шее, но она не попыталась сбежать. Лишь наблюдала за мной, пока я наблюдал за ней. Время остановилось. Грудь Сары вздымалась и опадала от частых вздохов.

Она хотела меня не меньше, чем я хотел её, но злилась на себя из-за этого. Сара пребывала в совершенном раздрае, и меня это радовало.

Только я так действую на тебя. Больше никто.

— Я не Нэйт, и не Дэвид… И не Бен.

Наши носы практически касались, пока я изучал её лицо. По спине скатилась капля пота, член пульсировал. Я словно в огне горел.

— Не смей, — прошептала она, когда между нашими ртами остались буквально миллиметры.

О, не посмею. Сама все сделаешь.

— Обещаю. Только если ты попросишь, — будет хреново, если завтра Сара пожалеет, что уступила. Я не возьму на себя еще и эту вину. Мы разделим ответственность за свои действия поровну. Я хотел, чтобы она запуталась, сходила по мне с ума. И только потом сдалась.

Наверно, именно этого я добивался с самого начала. Провел губами над её кожей, повторяя контуры лица, шеи, однако так и не поцеловал. Хотя все равно ощущал её вкус.

Мои губы невесомо коснулись нежной щеки Сары, я уже собирался её поцеловать, когда она тихо застонала.

Черт.

— А теперь я могу тебя поцеловать? — произнес, отчасти спрашивая разрешения, отчасти умоляя. Сара не сказала “да”, но и не отказала. — Я хочу прикоснуться к тебе, — прошептал напротив её губ. — Хочу почувствовать то, что принадлежит мне. Что всегда было моим.

Пожалуйста.

Она затаила дыхание. Я видел, как Сара боролась сама с собой, однако в итоге слабо оттолкнула меня и спрыгнула с машины.

— Держись от меня подальше, — сказала она, подходя к пассажирскому сиденью.

Ага, еще чего.

Тщетно попытался сдержать смех.