– Да ты что? Как же мог я её встретить, если она – это ты? – улыбается он, мягко пожимая ей руку, которую и не собирался отпускать.

– Ой ли? Вам, таким красивым мужикам, всем известно чего от нас надо.

Но тут их молчаливый разговор прервался возгласом жреца. – Гой Купале Сварожичу! Гой!

– А сейчас каждый из вас пусть загадает желание, коснувшись правой рукой каравая! – крикнул жрец и пошёл по кругу.

Яна закрыла глаза, коснувшись правой рукой каравая, и тихо-тихо, чтобы никто не услышал, одними губами сказала. – Пусть мы с Пером станем одной семьёй!

Яна видела, как Пер что-то шепчет, и подумала, вздохнув. – Вот бы узнать, что он загадал?

Когда жрец прошёл всех, он подошёл к Ядвиге и попросил её загадать желание. После этого положил его в костёр. Все, затаив дыхание, смотрели, как превращается в пепел предмет, на который они загадали своё желание.

Неожиданно хоровод распался и девушки пошли к реке.

Яна тоже вместе со всеми отправилась к Великой Вороне, сняла свой венок и положила на воду. Теплые струйки реки подхватили его и понесли всё дальше и дальше от берега. Она смотрела отрешенно на уносимый потоком венок, понимая, что её мечтам не суждено сбыться. Поняв, что больше его не видит, она повернулась и пошла по берегу: больше хороводиться ей не хотелось. Одинокая слеза начала своё путешествие по щеке Яны.

Так она тихо и неслышно шла по берегу, совершенно отрешенно и ни о чём не думая. Тропинка постепенно пошла в горку и Яна, вслед за ней, тоже пошла вверх. Очутившись на горке и пройдя по ней некоторое расстояние, она услышала какой-то шум. Сделав ещё шаг, она чуть не упала: перед ней зияла огромная дыра в пещеру, из которой и раздавался этот шум. Устав за весь день на поле, глаза её начали слипаться. Чтобы не упасть в дыру, она повернулась и пошла назад, пока не приблизилась к краю склона. Здесь она присела у невысокого куста, прислонилась к нему спиной и не заметила, как заснула.

Проснулась Яна от того, что продрогла под утро. Открыв глаза, она провела по сухим губам и огляделась: в памяти моментально пролетело всё, что было вчера вечером. Чтобы напиться чистой воды из реки, она встала, потерла руками плечи, чтобы согреться, и направилась вниз.

Как оказалось, спускаться с горки, несмотря на её пологость, было труднее, чем подниматься. Уже у самого конца спуска, она услышала жаркие стоны, шум движений, сопровождающий поломку мелких веток. Любопытство овладело ею.

Заглянув за густой зелёный кустарник, она увидела Ядвигу в красной кофте, лежащую под голым до пояса юношей, и стонущей под его ударами.

– Ядвига… Какая гадость! – вырвалось у неё: это кто-то тёмный внутри зашептал. – Вот, а ты в него влюбилась! Стоит ли он тебя? Только ты ушла, как он тут же под юбку залез к твоей подружке! Да и подружка ли она тебе? Ведь видела, что он тебе нравится! И всё-таки полезла к нему… Отдалась! А он?

И у Яны навернулись на глазах слёзы. – Как он мог?

Повернувшись, она быстро спустилась к воде и зачерпнула полные ладони речной воды. Однако, вместо того, чтобы смочить пересохшее горло, она всю эту воду выплеснула себе на лицо.

Вскочила, и чуть ли не побежала вниз, к лодкам, хватая одними губами воздух. – Какой коварный! Мне жал руку, глядел в глаза! А сам? Полез к Ядьке!

Наконец, устав от постоянной нехватки воздуха, она остановилась, чтобы отдышаться.

– Вот ты где!

Как молния в сердце ударил этот голос. Не веря себе, она повернулась к лодкам, привязанным к берегу острова. Одну из них привязывал к колу Пер в мокрой одежде.

– Ну, вот, а ты боялась! – это второй голос начал поднимать настроение своей хозяйке. – Подумай сама: мог ли он быть там, если только – только приехал!

И первый голос был немедленно забыт: что-то, из-за чего она застыдилась, заставило покраснеть её лицо. Она закрыла его руками и отвернулась, как смогла.

Однако Пер это истолковал по-своему.

– Кто? Кто это сделал? – по наклонившемуся лицу его грозно сгустились брови, желваки на щеках вздулись, глаза излучали молнии, а кулаки сжались.

Однако на Яну это произвело обратное воздействие: она растерянно посмотрела на Пера и заморгала глазами, удивлённо подняв брови. – Что кто?

Теперь уже подошедший Пер ничего не понимал: он удивлённо смотрел на Яну, раскрыв широко глаза. К нему постепенно приходило понятие, что с ней ничего не случилось. И вслед за мыслями о расправе приходил смех. Смех над собой и над ней. И, словно разряжая обстановку, он показал пальцем на неё, и, закручиваясь как винт в землю, с хохотом начал опускаться на траву рядом с берегом реки.

Увидев, смеющегося раскатисто Пера, который только что метал громы и молнии, словно Перун, а теперь не мог устоять на месте от разрывающего его хохота, она тоже засмеялась, звонко и беспечно, показывая на него пальцем. А потом села рядом и, как-то так получилось, что невольно положила ему голову на плечо, подергиваясь время от времени от смеха. Как-то незаметно смех прекратился. Настало время безмятежной тишины: они просто сидели и смотрели на воду.

Великая Ворона и здесь их не подвела: в ней разными цветами отражалось небо, голубое и бесконечное. Только рыбки, как маленькие трудяги, то тут то там щипали с поверхности реки упавших в воду мошек и мотыльков.

– Мои, наверное, уже на поле. – как бы между прочим, тихо произнесла Яна, по-своему отвечая в качестве благодарности за тепло, которое принесла рука Пера, осторожно расположившаяся на её плече.

– А моего отца уже год, как нет в живых. Одни мать, братья и сестры остались. – вторя её настроению, произнёс Пер.

– Это почему? – поинтересовалась она, посмотрев на него: Пер задумчиво смотрел куда-то вдаль. Лишь одинокая слеза прокатилась по щеке.

И Яне подумалось. – Скучает по отцу! А я бы разве не скучала?

И слёзы навернулись на глаза, стоило ей представить, как там им трудно без отца. – Не пойти ли и мне домой?

Но что-то удержало её на месте. Как-то сам собой выскочил вопрос. – А что с ним случилось?

– Погиб как воин! Он на службе был. В разъезде. – он взял в руку какую-то веточку и начал ковырять ею землю, чтобы успокоиться: видно эта тема была до сих пор для него больной. Посмотрев, на Яну, спросил. – А у тебя семья большая?

– Мама с папой, пятнадцатилетний брат и две сестры: одной девять лет, а другой четыре годика. – Яна невольно перенеслась домой, где её ждут родные, и снова засобиралась было домой, да опять вылетело. – А у тебя?

– Мать, двое братьев и три сестры…

Только представив, что у неё не было бы отца, матери, брата и двух сестрёнок, Яна чуть не заплакала.

– Ты, наверное, проголодалась? – вопрос Пера вдруг пробудил дремавшие в ней желудочные соки, и она тут же почувствовала сильный голод. Но Пер, словно подслушал их движение, поднялся сам и поднял её на ноги. – Пойдём, перекусим чем-нибудь!

Взявшись за руки, словно боялись потерять друг друга, они пошли туда, где был костёр, и было приготовлено много еды. К их удивлению, там уже были несколько человек, которые не только разожгли небольшой костёр, но и варили что-то вкусное. Во всяком случае, именно так определились Пер и Яна, закрыв глаза и водя носом при благостной улыбке.

В таком виде они и появились у костра, встреченные радостными восклицаниями. Вскоре, получив чашку с чем-то аппетитно пахнущим и ложку, а так же по краюхе хлеба, они уселись у костра и начали завтракать. Выпив по кружке горячего травяного чаю, Яна тихо произнесла. ─ Благодарю тебя, Род всемогущий, за то, что даёшь еду и питьё!

Пер, тотчас повторил свою благодарность Роду, чем приятно удивил Яну.

И, не обращая внимания на сидящих у костра людей, она поднялась, взяла чашки, ложки и кружки свои и Пера, да пошла к речке, мыть посуду.

Через несколько минут она вернулась с чистой посудой. – Спасибо, друзья!

– Утром на вершине немного замерзла. – улыбнулась она Перу, подставляя спину костру. – А теперь согрелась!