— Она идет со мной. Захочешь проверить нас – добро пожаловать.

— Уж не сомневайся, проверю.

— Отлично, — Боуэн взял девушку за руку и потянул за собой. — Постарайся явиться в одежде.

...

Сера поднялась следом за Боуэном на третий этаж, ведущий к его квартире. Она желала, чтобы парень не был таким тихим, каким казался с начала поездки. Он подождал в коридоре, пока она наполнит два бумажных пакета вещами, и через пятнадцать минут они уже выходили из машины в его рабочем районе Бенсонхерст. Скоро Сера окажется дома у Боуэна Дрискола – самого опасного преступника Бруклина. Если она еще не достигла дна океана, то сейчас приближалась с невероятной скоростью.

Дрискол жил над итальянским рестораном Buon Gusto. Два швейцара, курящих на улице, приветствовали его так, словно он сам Бог, спустившийся с Олимпа. Когда они с любопытством стали разглядывать Серу, Дрискол положил руку на ее плечо и грозно посмотрел на обоих. Моментально окурки были потушены, а дверь ресторана поспешно захлопнулась. Девушке хотелось спросить, что с ним, но его воинственная поза не располагала к общению.

Серу нервировало столь непонятное поведение. То он рычал на любого, кто посмотрит на нее, то будто сам запрещал себе прикасаться. Вчера ей казалось, что она разгадала его. Наглый бабник, считающий, что может держать ее для себя до возвращения Хогана. Девушка полагала, что эти двое – одного поля ягоды. Но затем он оставил ее ночью одну и попросил запереть замок. Может его стратегия соблазнения в том, чтобы путать жертву, пока у нее не закружится голова, и в итоге она не сдастся сама?

Очевидно, Дрисколу поручили присматривать за ней. Судя по тому, каким подозрительным стал с ней Хоган, она и не дожила бы до завтрашнего утра. Боуэн вступился за нее? Но почему? Если он не собирался уложить ее в постель, зачем она ему нужна?

Звук ключа, повернувшегося в замке, развеял ее мысли. Пальцами свободной руки парень постукивал себя по бедру. Жест выглядел почти нервным.

— Я не вожу сюда девушек днем. И ночью. Свет всегда выключен.

Она не стала скрывать смятение.

— Это должно успокоить?

Он поспешно вдохнул.

— Понятия не имею. А что, успокоило?

— Нет.

— Ну, — он толкнул дверь, — Может оно и к лучшему.

Обняв пакеты покрепче, она последовала за ним. Переступив порог, Сера остановилась как вкопанная.

Расписанные стены. Повсюду. С каждого квадратного миллиметра к ней устремились яркие, кричащие, сочные краски. Столько оттенков, что она не могла сосчитать. Словно в калейдоскопе! Медленно она начала поворачиваться, чтобы остановить взгляд на чем-то одном. Слишком много сцен, слишком много того, что хотелось разглядеть. Некоторые представляли из себя просто абстрактные формы, немыслимым образом втиснутые между безумно красивыми городскими пейзажами. Бруклинский мост. Стадион Янки. Поезд метро, одна половина вагонов которого была идеально нарисована, а вторая – исчезала в огне. Чем дольше она разглядывала картины, тем очевидней для нее становилась их тема. Две противоположности. У этой живописи раздвоение личности. Сере не понадобилось спрашивать, кто их нарисовал. Это было очевидно.

— Поэтому ты не зажигаешь свет?

Она искала его взгляд. От его глубины у нее перехватило дыхание.

— Это только одна из причин.

Подавляя желание продолжить смотреть на Боуэна, Сера прошла в центр гостиной, располагающейся между кухней и коридором, который, как предположила девушка, вел к спальням. Она бросила сумки на пол. Ее рука потянулась к изображению очертаний женского лица. Нахмурившись, она огляделась, поняв, что наброски одной и той же женщины повторяются через каждые пару шагов. Детали не были прорисованы – лишь форма головы и длинные каштановые волосы с ярко-розовой прядью.

— Кто...

— Твоя комната за кухней, — Дрискол ущипнул ее за талию. — Ну все, хватит глазеть.

Серафина потерла место щипка.

— А я и не глазею.

— Ты одна из тех водителей, которые замедляют движение, чтобы посмотреть, как кому-то выписывают штраф, а? — он исчез за дверью, которую она не сразу заметила – прямо за кухней. — Зевака.

— Ты просто пытаешься сменить тему.

Он вздохнул, когда она вошла в комнату.

— Официантки обычно не такие проницательные, божья коровка.

— Парни, как ты, обычно не расписывают стены живописью.

Не успела она моргнуть, как он двинулся к ней, заставив вжаться в стену.

— Парни как я? — расположив ладони над её головой, Боуэн наклонился так, что его дыхание коснулось ее губ. — И что же именно тебе известно обо мне?

Сера осознала свою ошибку. Его шутливая сторона заставила забыть, с кем она имеет дело. А ведь девушка уже стала свидетелем его характера.

— Я ничего не знаю, — прошептала она, позволяя проявиться страху, — Я просто удивилась.

— Удивилась, — медленно повторил Дрискол. — Пока ты здесь, ты должна тщательно следить, что и кому говоришь. Подобные комментарии могут иметь опасные последствия. И тогда мне придется отвечать за тебя. А мой ответ будет крайне некрасивым. Ты поняла меня?

Она кивнула и судорожно втянула воздух, когда Боуэн прислонил к ней бедра. Твердый ствол уперся ей в живот. Боуэн прикусил нижнюю губу и прикрыл глаза – выражение, похожее на муку. «Двигайся же», - молчаливо скомандовала девушка. «Прикоснись ко мне». Когда он так и не шелохнулся, Сера подняла руки и запустила пальцы в его густые взлохмаченные волосы с золотистым отблеском. Со стоном он схватил ее запястья и пригвоздил к стене. Потеря контроля опьяняла. Ей не должно это нравиться, Сера – коп. Способность защититься для нее жизненно важна. Но мысль оказаться в полном распоряжении Дрискола делала ее безумно горячей. Как же соблазнительно.

Его взгляд жадно прошелся по всему ее телу, задержавшись на тяжело вздымающейся груди. Тонкий материал топа не скрывал ничего, делая очевидным, что Сера завелась. Из-за Боуэна. Для Боуэна.

— Прекрати упрашивать меня, — его голос дрожал. — Я на проклятом волоске от того, чтобы поддаться.

Она не понимала. Он же хотел ее, и ее желание не могло быть яснее. К чему сдерживаться?

— Могу я задать вопрос?

— Если я скажу "нет", — видимо, решив немного сдаться, он провел языком по ее верхней губе и застонал, — Это тебя остановит?

— Скорее всего нет.

— Может мне поцеловать тебя, чтобы ты заткнулась? Тебе бы этого хотелось?

Больше походило на утверждение. Поддавшись инстинкту, Сера медленно и уверенно потерлась о него бедрами.

— Давай выясним.

Он грубо выругался.

— Задавай свой вопрос, — прохрипел он в ее ухо.

— Если не ради этого, то зачем ты привел меня к себе? — девушка наклонила голову в сторону, надеясь, что парень поймет намек. Серафина застонала, когда он не разочаровал ее. Гладкость его губ контрастировала с твердостью и грубостью всего остального. С удивительной точностью они нашли эрогенную зону под ее ухом, о которой она даже не подозревала. — Вчера ты ушел, а се... сегодня я в отдельной спальне. По-моему, не самое продуктивное решение, — его зубы сомкнулись на мочке ее уха, и девушка всхлипнула. — Это Хоган приказал не трогать меня? Потому что...

— Что? — он посмотрел на нее. — Если бы я хотел взять тебя, то преодолел бы любые препятствия. Меня бы ничто не остановило. Ни запертая дверь. Ни чья-то убогая жизнь. Ничто.

— Если бы? — смущение охладило ее пыл. — Значит не хочешь?

В его смехе не было веселья.

— Не хочу? Не хочу? — одна рука отпустила запястье Серы и легла на выпуклость, оттопыривающую ширинку. — Я даже не знал, что жажда бывает такой сильной. Детка, это больно настолько, что тяжело дышать.

Жар вернулся к Сере с новой силой.

— Тогда я не понимаю.

— Я не могу. Мы не можем, — он прислонился к ее лбу своим. — Интересно, если держать руки подальше от тебя, может мои грехи искупятся? Видит Бог, я побывал в аду сотни раз. Думаешь, он заставит меня пройти через это вновь?