— Да, у него все в порядке, — услышал я со стороны собственный голос.

— Вы ещё не знакомы с нашей младшей дочерью. Клариса, это сын лорда Уезерби. Его зовут… э-ээ…

— Рассел, — подсказал я.

— Ах, да, — немного неуверенно произнесла она. — Странно. Почему-то у меня в голове засело имя Джереми. Может, так зовут вашего брата…

Я кинул взгляд на Кларису, и остолбенел. Вот это бомба! Ракета! Секс из неё так и сочился. Высокая, крепкая, длинноногая и цветущая. Настоящая валькирия.

— Я очень рада, — пропела она, вцепившись в мой локоть железными пальцами — с такой хваткой ей ничего не стоило удержать на скаку необузданного жеребца.

Потрясающая деваха — вьющиеся каштановые волосы до плеч, точеные ножки. Белое хлопчатобумажное мини-платье безуспешно пыталось удержать в себе роскошную пару грудей, но силы были явно неравны. Эх, только бы она не раскрывала рта.

— Папулькин! — позвала Клариса.

Старикан беспробудно спал, привалившись к стойке.

— Папулькин, я же тебя зову!

— А? Что? — ошалело встрепенулся полковник. — Как, вы ещё здесь, молодежь? А почему бы вам не повеселиться где-нибудь?

Дай я тебя расцелую, золотой ты мой!

— Прогуляйтесь на бабри… брабе… Словом, сходите туда, где чего-то жарят, и…

Он уже снова спал.

Клариса хищно посмотрела на меня сияющими синими глазами.

— А что? Давай? Я обожаю жареных поросят. Мамулькин, ты не возражаешь, если мы с Расселом тебя ненадолго покинем?

"Мамулькин" наградила меня чисто мамулькиной улыбкой, мысленно погладив по голове.

— Нет, дети мои, идите погуляйте.

И мы ушли. Я шарил глазами вокруг в поисках Патрика, но он как сквозь землю провалился.

— Как хорошо, что мы наконец встретились, — трещала Клариса. — Я столько о тебе слышала. Какой ты молодец, что заработал столько денег. Ты просто гений. Хотя, честно говоря, я представляла тебя иначе.

— О, прошу прощения.

— Ну что ты! — расхохоталась Клариса. — Ты в сто раз лучше, чем я думала. Мне говорили, что ты… строгий и неприступный зануда. А ты такой милый…

Я заставил себя рассмеяться вместе с ней. Девушка и впрямь была славная.

— Послушай, Клариса, а ты и в самом деле любишь жареных поросят?

Синие глаза озорно блеснули.

— Если честно — нет. Я бы куда охотнее потанцевала.

— Что ж, пошли потанцуем.

— Ты не шутишь?

— Нисколько. Здесь на какой-то поляне есть дискотека…

— Я знаю, где это. Пошли…

Она схватила меня за руку и поволокла к соснам. Всю дорогу трещала, как сорока. Я оглядывался по сторонам в поисках Патрика, но его и след простыл.

Залитый лунным светом павильон являл собой дивную картину. Он был отстроен в виде античного греческого храма с колоннадой и всем прочим. Не знаю, с какой целью его возводили первоначально — возможно, хотели разместить в нем мавзолей, — но теперь это было что-то потрясающее, скажу я вам. Более разнузданной, разудалой и разухабистой дискотеки нельзя было и представить.

Мы лихо вбежали по ступенькам храма и ворвались внутрь. Темно было, хоть глаз выколи, но музыка, гремевшая со всех сторон благодаря удивительной акустике, просто ошеломляла.

— Какой кайф! — вскричала Клариса.

И мы пустились вскачь.

— Ты потрясающе танцуешь! — прокричала Клариса. — Как будто только этим в жизни и занимаешься.

Это меня удивило — что она могла разглядеть в кромешной тьме?

— С другой стороны, — рассмеялась она, — я убеждена, что у тебя все здорово получается.

— Я стараюсь.

— Это ведь ваш фамильный девиз, да?

— Э-ээ, в некотором роде.

— Мой дядя, лорд Бэнстед всегда говорил, что Уезерби — единственная семья, которая неукоснительно следует фамильным традициям.

— Очень мило с его стороны.

Лорд Бэнстед — её дядя! Значит, папулькин — полковник — вовсе не полковник. Тоже какой-нибудь лорд! А Клариса… Точно я не знал, но какой-то титул она наверняка носила. Что ж, Расселл, ты и не мечтал затесаться в круги родовой аристократии.

После пары быстрых танцев заиграла медленная музыка. Начинались обжималки. Не зная, как танцует аристократия, я занял выжидательную позицию, положившись на Кларису. Я уже заранее ожидал, что она притянет меня к себе, стиснув медвежьей хваткой, и, как выяснилось, не ошибся. Обхватив меня за шею двойным нельсоном, Клариса приникла ко мне могучим бюстом, вдавив упругие полушария мне в ребра.

— Ой, как приятно, — заквохтала она, прижимаясь ещё теснее. Я поспешил согласиться.

Минуту спустя Клариса затеяла рискованную игру. Вращая в такт музыке бедрами и тазом, она то прижималась к моему лону, то на мгновение отдалялась, чтобы в следующий миг снова игриво потереться о самую сокровенную часть моего естества. Ее щека прижалась к моей щеке, а дыхание с каждой секундой становилось все более и более прерывистым — и возбужденным!

— О-ооо… как мне хорошо, — стонала она, извиваясь. — Я просто плыву.

Сколько, по-вашему, способен выдержать такую пытку молодой и полный сил парень? Я не выдержал. Когда неизбежное свершилось, Клариса просто рассыпалась на куски, растаяла, как желе на солнце.

— О-оо! — стонала она, прижимаясь ко мне так, словно пыталась протиснуться мне за спину — только не вокруг, а сквозь меня. — О-оо!

Ее бедра переплелись с моими, а рыскавшие по моему лону пальцы ласкали, гладили, искали, щекотали или тискали все, что попадалось по пути.

— Я хочу тебя, — вдруг прошептала она. — Боже, как я тебя хочу! Просто сгораю…

— Как… здесь?

— Нет, нет — в доме. Наверху. Я хочу, чтобы все было, как надо.

— А как же мамуль… мама и папа? Они нас увидят.

— Нет. Я знаю, как пройти через черный ход. Мы часто гостили тут у графа.

— Что ж… Тогда пойдем?

— О-оо! — взвыла она, ещё раз пощупав меня напоследок.

Мы, крадучись, как злоумышленники, выскользнули из храма, стараясь держаться за кустами, подобрались к дворцу и, обогнув его, приблизились с обратной стороны. Некоторые балконные двери, выходящие на широкую террасу, были распахнуты настежь.

— Сюда! — прошептала Клариса.

Она увлекла меня за руку (мне уже начинало казаться, что Клариса никогда её не выпустит) в темную пустую кухню с выложенным плиткой полом. Она так уверенно обогнула стоявший посередине стол, который я бы даже не заметил, что я сразу догадался: Кларисса не впервые проделывала этот номер.

Узкий темный коридор, поворот налево… потом направо… на цыпочках к деревянной лестнице.

— Тише! — шикнула она, когда я споткнулся о первую же ступеньку.

Тихонько поднявшись, мы очутились в длинном, застланном ковром коридоре. Осторожно огляделись. Никого. Миновали с дюжину дверей, когда Клариса вдруг решительно распахнула ближайшую дверь справа и толкнула меня внутрь.

— Заходи… быстро!

Прикрыв за мной дверь, она включила свет. Спаленка оказалась довольно небольшая и на удивление скромно обставленная: двуспальная кровать, комод, небольшой гардероб и умывальник. И все.

— Это комната одной из горничных, — запыхавшись, пояснила Клариса. Она уехала вместе с графом.

— Здорово ты придумала, — восхитился я. — И так все организовано.

Она накинулась на меня, как изголодавшийся лев на добычу. Ее руки были сразу повсюду, словно щупальца осьминога. Губы впились в меня с жадностью вампира.

— Давай же… раздевайся скорее, — прерывисто пробормотала она.

Не переставая целовать меня, она нетерпеливо срывала с меня пиджак, теребила пуговицы, дергала за брюки…

— Раздевайся сама! — быстро проговорил я, на мгновение высвободив губы. — Я сам их сниму.

Не успел я стащить первую брючину, как Клариса уже стояла передо мной в чем мать родила. Никакая профессиональная стриптизерша не разделась бы быстрее. Взззз! — жикнула "молния", пшшш! — соскочило платье, пссс! трусики и лифчик полетели на пол, и вот она уже стоит передо мной абсолютно голая — стройная, загорелая, с пышными бедрами и круглыми упругими грудями, манящая и возбуждающая…