— Спасибо, подсказал, — презрительно фыркнул я. — А то я мог бы провести бессонную ночь, заучивая наизусть французские или испанские глаголы.

Вспомнив о цели нашей поездки, я начал просматривать свои бумаги. Тони с любопытством взглянул на список приезжающих.

— Сколько народа к тебе подвалит?

— Тридцать три человека из Лутона.

— Одинокие девчонки имеются?

— Угу, целых шесть.

— Ты не шутишь! Выгодная у тебя работенка, черт побери! Даже, номера их комнат есть.

— А откуда, по-твоему, у меня такие мешки под глазами — от чтения при тусклом свете?

— Насколько я наслышан, местные парни тут тоже не промах.

— Местным парням тут настоящее раздолье. Они олицетворяют собой тайные мечты европейских девушек: здесь щепотка подлинно испанской экстравагантности, там горсточка пылкой латинской страсти. А дома ждут скучные, бездарные и унылые банковские клерки. Не то, чтобы испанцы были все как на подбор весельчаки да таланты — нет, конечно, — но уж романтичности им не занимать… Темные жгучие глаза, обволакивающий подход, подкупающие манеры. Взять, например, Хуана, бармена из "Польенсы". Этот честный малый имеет тридцать-сорок девчонок за курортный сезон. Он сам мне рассказал.

У Тони отвисла челюсть.

— При этом он даже не старается приударить хоть за одной из них. Он просто знай стоит себе за стойкой бара, напустив на себя загадочный вид, а эти дурехи сами из кожи вон лезут, чтобы повеситься ему на шею. И вовсе не ради секса — им хочется романтики. Что-то, видимо, происходит с женщинами на отдыхе. То ли жара на них так влияет, то ли оторванность от дома, не знаю; но факт остается фактом: стоит им только сойти с самолета, как они просто теряют рассудок.

— Сорок девчонок в сезон, — ошалело пробормотал Тони. — Сдохнуть можно!

— Видел бы ты, какие у него мешки под глазами, — хмыкнул я.

Съехав со скоростной трассы, я вырулил на шоссе, ведущее к аэропорту, и вскоре остановился перед залом прилета. Мы подъехали как раз вовремя. Самолет только что приземлился, и первые мои клиенты должны были появиться в зале уже через четверть часа. Тони провел все это время, тяжело пыхтя и откровенно пялясь на местных красоток.

— Да, старичок, похоже, я занимаюсь не тем делом, — вздыхал он. — Я-то думал, что в рекламном агентстве у меня необъятный простор для деятельности; оказалось же, что до сих пор я жил в монастыре. Ты только посмотри на этих куколок!

Снаружи у дверей, в ожидании автобуса толпилось человек пятьдесят только что приехавших туристов, среди которых и впрямь было не меньше дюжины настоящих красоток лет восемнадцати-двадцати. Одна из них, потрясающая рыжеволосая девчушка с огромными ярко-синими глазами, не только задержала на Тони взгляд, но и обворожительно улыбнулась ему, после чего тут же отступила к подружкам, оживленно хохоча и постреливая в его сторону бесстыжими глазами.

— Ого, ты видел? — завопил Тони.

— Да, а чего ты удивляешься? Обычное дело. Кстати, хочешь знать, где она остановилась? Я разглядел наклейку — отель "Миримар"; это в Камп-де-Маре, буквально рукой подать от Магалуфа.

Тони проводил взглядом огненноголовую красотку, исчезнувшую за дверью автобуса.

— Расс!

— Что?

— Сколько платят курьеру?

— Что? Выбрось эти мысли из головы. Ты не продержишься и недели.

— Пусть так. Но зато — какая это будет неделя!

— Слушай, ты и так проведешь здесь целый месяц. Может, тебе стоит повидать доктора Карреро в Магалуфе, чтобы он дал тебе витамин Е в таблетках и порошок из носорожьего рога. Заодно купи себе пару костылей… А, вот и они.

В зале появились первые туристы с наклейками "Ардмонта" на чемоданах.

— Потерпи немножко, пока я разберусь с ними. Не умрешь со скуки без меня?

Но Тони меня не слушал. Его внимание было целиком поглощено молоденькой девушкой из расположенного по — соседству с нами "стола справок", облаченной в крохотную мини-юбку размером с носовой платок. Девушка пыталась подобрать с пола рассыпавшиеся бумажки, не показав всему залу свои трусики; пока ей это плохо удавалось.

Оставив его за этим занятием, я поспешил навстречу своим пассажирам.

То, что знакомство с Эдлардом С. Кайзингером сулит мне сплошные неприятности, я понял с первого взгляда. У меня вообще развито чутье на подобных юных мерзавцев, а то, что стоявшее передо мной нахальное отродье относится именно к числу скороспелых негодяев, никаких сомнений не вызывало. Одето чадо было в длинные клетчатые брюки, кургузый пиджачок, широкий цветастый галстук и альпийскую шапочку с пером; на носу красовались очки без оправы. Если верить данным моего списка, то Эдларду С. Кайзингеру было всего восемь лет от роду. Однако зловредности в нем уже накопилось лет на сто сорок. Впрочем, кинув взгляд на его родителей, я уже больше ничему не удивлялся.

Отец, Банкрофт Д. Кайзингер, был точной копией своего отпрыска, помноженной на триста фунтов дряблого жира. Настоящий толстомордый Монблан чванливого самодовольства с четырьмя подбородками и необъятным пузом. Мать Эдларда — Анжелика — ухитрилась втиснуться в облегающий, как вторая кожа, шелковый брючный костюм. И совершенно напрасно — с такой задницей ей больше подошла бы плащ-палатка.

Я приблизился к ним, приветливо улыбаясь.

— Здравствуйте. Добро пожаловать на Мальорку. Надеюсь, вы не…

— Эдлард, — прогнусавила мамаша. — Зайка моя, убери лапки от этого конвейера… Я кому говорю — не смей ломать ленту!

— Я пить хочу, — заныло чудовище, ожесточенно ковыряя перочинным ножичком заклепку на ленте конвейера. — Дай попить-то!

— Сейчас, киска, — нежно проворковала мамаша, устремляя на дьявольское отродье влюбленный взгляд. — Потерпи чуть-чуть.

— Не хочу терпеть! — взвыл Эдлард. — Хочу сейчас!

— Слушай, парень, — обратился ко мне Банкрофт Д., выдохнув мне в лицо едкое облачко кисловатого сигарного дыма. — Надеюсь, отель "Польенса" уже достроен и все такое… Мне говорили, что людей тут часто селят в недостроенные отели, где нет ни воды, ни туалетов.

— Не беспокойтесь, — заверил его я. — "Польенсу" построили три года назад.

— Смотри, чтобы это было так, сынок. Я ухлопал чертову уйму бабок на эту поездку. Если нас обманут, Ардмонт даже не успеет узнать, что его ударило.

— Уверяю вас, все в полном порядке, — успокоил его я.

— Эй, мистер, что это тут у вас? — Эдлард С., наступив мне на ногу, пытался выхватить у меня из рук список моих туристов.

— Это мой блокнот, сынок, — сказал я, ловко выхватывая его из цепкой клешни Эдларда.

— Зачем он вам?

Чтобы надавать тебе по ушам, маленький вредитель!

— Так, записать кое-что нужное.

— Дайте мне! Дайте мне!

С радостью дам! В какое ухо?

— Не сейчас, — с улыбкой отказал я.

— Я хочу сейчас! Мне надо порисовать!

— А как кормят в "Польенсе"? — прорычал мне в ухо Банкрофт-Толстопузый. — На прогорклом масле не жарят?

— Пища там замечательная, — заверил я и тут же подпрыгнул — Эдлард пребольно ущипнул меня за бедро. — Не надо, малыш — больно.

— Мы заплатили за комнату с лоджией, — просипела Анжелика, не обращая внимания на то, что её замечательный отпрыск топчется у меня на ноге.

— Сынок, так тоже не надо, — сказал я, отдирая Эдларда от себя и сверяясь со списком. — Совершенно верно, у вас номер с лоджией.

— С видом на море?

— Да.

— С ванной?

— Разумеется.

— А у Эдларда какая комната?

Я снова сверился со своими записями, уже закипая — юный мерзавец принялся развязывать шнурки на моих туфлях.

— Слушай, малыш… — Я метнул судорожный взгляд на Анжелику. — Детишки любят пошалить…

— Какая комната у Эдларда? — грозно спросила Анжелика.

— У него… Ой, Эдлард, не связывай их вместе, а то дядя упадет. У него — комната с балконом в торце отеля… Ой!

— В торце? — грозно переспросила сразу расфуфырившаяся мамаша. Значит — без вида на море?

— Нет… то есть — да. Комната выходит на очень живописную сосновую рощу, но и море из неё тоже видно…